Читать книгу "Последняя любовь лейтенанта Петреску - Владимир Лорченков"

– Ну, все-таки?

– Объясняю. Раньше для таких целей мы использовали сок зеленой кукурузы. Это только дурачкам смешно!

– Простите, я не специально…

– Так вот, этот сок крайне ядовит. Как, впрочем, и листья помидоров или картофеля. Ты ведь, я погляжу, у нас специалист по ботанике, должен знать…

– Так точно. Часть растений из семейства пасленовых – ядовиты.

– Ну, вот. Потом враги нашли противоядие от сока зеленой кукурузы. И нашим специалистам пришлось срочно изыскивать новые средства. Помог случай. Полиция накрыла притон, в котором производилась фальсифицированная водка «Пробка».

– Раскрученная марка, – кивнул стажер.

– Она, – осторожно капал яд в шприц Эдуард, – как оказалось, обладала силой яда, несравнимого даже с таким знаменитым отравляющим веществом, как кураре.

– Читал. У Луи Буссенара.

– Выяснилось, что после употребления ста-двухсот граммов этой водки, человек слепнет, глохнет и немеет. Это было то, что нам нужно. Мы конфисковали партию, которую полицейские уже хотели сбыть на рынок через знакомых, а наши специалисты сделали из этого варева концентрат.

– У меня есть предложение!

Эдуард, осторожно переливавший яд, всем своим видом выразил заинтересованность. Стажер внимательно следил за пальцами майора.

– Я думаю, – начал он, – что процедуру нейтрализации нашего главного врага можно значительно упростить.

– Это как? – хмыкнул Эдуард, закончивший переливать яд.

– Достаточно просто остаться после интервью со Смирновым в кабинете, и предложить ему выпить. И поставить на стол бутылку названной вами водки.

– Неплохо, стажер, – одобрительно кивнул Эдуард, – только понимаешь, в чем тут загвоздка. Смирнов на такую водку и смотреть не станет. Он коньяк пьет, хороший. «Квинт» называется. Слышал?

– Конечно, господин майор.

– Да зови ты меня просто. По-дружески. Эдуард Николаевич.

– Конечно, Эдуард Николаевич, я знаю, что за коньяк «Квинт».

– Да… В Кишиневе по двадцать долларов за бутылку идет, а в Тирасполе – по пять. Кстати, после того, как задание выполнишь, заедете в фирменный магазин, купите ящик коньяка. Денег я дам.

– Вас понял.

– Молодец. Так что, вариант с распитием водки не подходит. И потом, а что, если охрана, не дай Бог, прикажет тебе выпить первому, на, так сказать, пробу? А? Ха-ха.

– Окочурюсь?

– Не то слово. В лаборатории четырнадцать крыс сдохли, когда мы только открыли бутылку этой гадости.

– Бедные…

– Это же крысы, стажер. Не жалей. Обычные серые крысы. Думал, у нас в лабораториях симпатичные грызуны бегают, как с рекламы корма для хомячков? Белые там, лабораторные крысы? А вот и нет! Крысы у нас самые настоящие, которые в домах бегают. На лабораторных белых крыс у ведомства денег нет. Экономия, мать их так!

– Скажите, Эдуард Николаевич, – робко начал стажер, – а почему в Молдавии водку такую плохую делают? Это что, заговор?

– Это имидж, стажер, – рассудительно ответил майор, – имидж. Вода здесь хорошая, спирт тоже, люди – не пальцем деланы, так что водку Молдавия могла бы производить хорошую. Но имидж страны этого не предполагает. Мы должны делать только хорошие вина и коньяки.

– А почему тогда вина стали хуже?

– А вот это уже, стажер, – заговор.

* * *

Пропустив четыре автобуса, тетка Мария уж не надеялась уехать в Кишинев, как вдруг маршрутное такси, ехавшее из Унген, остановилось.

– Хай, матушка! – радостно поприветствовал ее водитель. – Садись, подвезу. Десять леев всего.

– А быстро поедешь? – опасливо покосилась тетушка на загипсованную левую руку шофера.

– С ветерком прокачу! – бросил он ритуальную фразу людей за рулем, и помог старушке забраться в машину.

В салоне было тесно и дружно. На каждом кресле сидели, умудряясь при этом жестикулировать и разговаривать, от двух до пяти человек. Еще два пассажира сидели прямо на полу машины, расстелив газеты. Еще четыре балансировали на табуретках, которые прихватил с собой предприимчивый водитель. В общем, это был обычный рейсовый междугородный автобус Молдавии. С трудом втиснувшись между потными людьми, матушка Мария поставила между ног кошелку с дохлым петухом, и облокотилась на ящик с кукурузой.

– За багаж еще пять леев, – задорно выкрикнул водитель, и захохотал, – брат братом, а брынза за деньги.

Матушка Мария поняла, что водитель немного выпивши. Это ничего, думала она, покачиваясь в микроавтобусе, подскакивавшем на ухабах, дело молодое. Шофер, по просьбе пассажиров, включил радио. Частота, которую он поймал, была заполнена песнями радио «Шансон».

– В небо взмыла ракета, – весело заорал шофер, резко выкрутив руль, – человек вынул нож…

– Серый, ты не шути! – дружным хором ответил ему салон. – Хочешь крови, так что ж…

Матушка Мария лукаво улыбалась, утирая край рта платком. Минут через десять она решила, что пора поесть. Каким-то чудом сумела извернуться, и вытащила из сумки кусок жареной рыбы, немного хлеба и брынзы.

– Хочешь? – вежливо спросила она сидевшего под ней молодого парня, по всей видимости, студента.

– Спасибо, нет, – страдальчески поднял тот глаза к крыше маршрутки.

Матушка Мария лукаво усмехнулась, и начала есть, деликатно почавкивая. Делала она это совсем негромко, и старалась прикрывать рот рукой (заодно никто не увидит, сколько съела). А если и срыгивала, то тоже – очень деликатно, и к потолку, чтоб никому в лицо не попасть. В общем, все правила дорожного этикета матушка Мария соблюдала, и поэтому очень удивилась, когда поняла, что студента ее трапеза раздражает. А поняв это, улыбнулась еще лукавее, отряхнула крошки на пол, и достала из сумки небольшую бутылочку вина. Вино было на продажу, – при изготовлении дед Василий, муж Марии, старался положить в бродящее месиво как можно больше косточек, – и сшибало с ног всех городских. Деликатно налив в стаканчик (часть пролилась на головы пассажиров, раздались шутки, ругань, началось оживление) фиолетового вина, матушка Мария выпила, и спрятала тару. До Кишинева оставалось ехать еще два часа. Поэтому старушка прислонилась к спинке кресла, сдвинула платок с головы на плечи, и постаралась уснуть. Но автобус трясло так, что Мария оставила все попытки вздремнуть, и решила, что неплохо бы поговорить.

– Студент? – спросила она страдающего внизу парня.

– Студент, – буркнул тот, уткнувшись в книгу.

– И что ты все читаешь, да читаешь, – задала риторический вопрос Мария, и сама же на него (не зря вопрос был риторический) ответила, – Да потому что, вам, молодым, делать нечего.

– Угу, – студент явно не был расположен разделить с матушкой Марией радость.