Читать книгу "Собиратель автографов - Зэди Смит"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прошу прощения, мне надо ответить — а ты пока послушай музыку. Звонит другой телефон. Подожди на линии, пожалуйста. Алло? Страховая компания «Хеллер».
Джозеф работал в «Хеллер» после окончания колледжа, и Алекса это обстоятельство угнетало гораздо сильнее, чем самого Джозефа. В мирке «Хеллер» принцип неопределенности Гейзенберга, как понимал Алекс, подвергся опасной коррекции: там царил жесткий порядок. Следствие всегда имело причину. И кому-то всегда приходилось за нее платить. Если человек спотыкался, хотя бы просто идя по улице, или выливал на себя чашку горячего кофе, его призывали позвонить по последнему в рекламном объявлении номеру, с тем чтобы страховая компания «Хеллер» подала иск в суд, следуя принципу «не выиграешь дело — ничего не получишь», а небольшой гонорар за хлопоты брала при любом исходе. По мнению сотрудников «Хеллер», никаких серьезных несчастий с человеком вообще случиться не могло. Разве что ножом порежется. И стоило Джозефу заговорить о своей работе, как Алекса подмывало самому себе нанести рану, да поглубже.
«О, какой же он ленивый… О, какой же он красивый…» — пела трубка.
Алекс скоро устал прижимать мобильник подбородком к уху. Он засмотрелся на самую молодую из трех хохотушек в куртках, представляя ее раздетой и принимающей соблазнительные позы на кровати. Вдоволь помечтать ему помешала трубка: «Ава Гарднер исполняет композицию „Эта безответная любовь“ из фильма „Плавучий театр“».
Я вышла замуж за Микки Рони!
И поняла через пять минут:
Меня он слушать совсем не склонен,
И ценит одних мужчин Голливуд!
На взгляд Алекса, работа Джозефа в «Хеллер» имела одно неоспоримое преимущество: самому Джозефу не суждено было узнать, каково это — связаться с его страховой компанией.
Когда песня закончилась, а потом началась сначала, Алекс вспомнил высказывание своего любимого — единственного — поэта. Кто позволил этим жабам называть работой сидение на корточках с утра до вечера? Джозефу следовало стать истинным Собирателем. Он был рожден для этого. Дотошный, все схватывает на лету. А еще он увлекающийся, преданный своему делу. Обладает качествами коллекционера и торговца. В мальчишеском возрасте Джозеф просто заражал всех своим энтузиазмом, Алекс подхватил этот вирус и носил в себе до сих пор. В пятнадцать лет начал торговать автографами, а в двадцать это стало его бизнесом. Но Джозеф, словно находясь под заклятием отца, так и не улучил момента, чтобы сделать на хобби карьеру. Проявил малодушие, решил Алекс, и им же объяснял напряженность в их отношениях. Алекс думал, что Джозеф им недоволен, и сам обижался на Джозефа за это недовольство. Ни один из них об этих обидах, настоящих или вымышленных, не заговаривал. И оба чувствовали неловкость. Все по формуле медленного умирания дружбы, а сказанное выше — ее математика.
— Алекс?
— Я еще здесь.
— Что там за музыка? Нравится? Вивальди?
— Нет. Попса. Дешевка. Не держи меня больше на линии, приятель. И в первый раз еле вынес.
— Алекс, ты выходил на связь с Адамом?
— Сегодня утром. Перед нашим с тобой разговором. О той аварии. Въехал с Эстер в автобусную остановку.
— Я слышал. И что он сказал?
— Что хочет потолковать со мной, серьезно.
— Он и мне это сказал.
Алекса эта фраза чем-то кольнула, и мысль о том, как Адам и Джозеф будут все сами обсуждать, вызвала у него раздражение. Рубинфайн и Адам, Джозеф и Рубинфайн — эти пары его не беспокоили. Он знал им цену, знал, чего от них можно ждать. Но не очень понимал отношения Джозефа и Адама, кроме того что они были тесными, и это слегка его пугало. Он знал, что оба интересуются мистическим иудаизмом — Адам практически, Джозеф теоретически, — особенно каббалой. Алекс беспокоился, что его с Адамом общие интересы — марихуана и девочки — связывают их не так крепко.
— Ну, Алекс, дело в том, что он просил меня ему перезвонить.
Алекс молча потыкал языком себе в щеку.
— Он… — продолжил Джозеф. — Мы оба слегка встревожены некоторыми твоими высказываниями вечером во вторник. В частности, тем, что касается…
Джозеф сделал небольшую паузу, чтобы набрать воздуха, Алекс же словно услышал в трубке поцелуй и решил прийти на помощь приятелю:
— Китти, ты хотел сказать?
Говоря это, он достал из сумки пластиковую папку, а из нее — открытку. И сразу кровь бросилась ему в лицо, как бывает с католиком, прикоснувшимся к реликвии. Он постарался дышать реже. Вот она! Вот она! Чернила слегка отставали от жесткой бумаги, словно струпья. Китти, как всем известно, выводила свое «и» с маленьким завитком-сердечком. Алекс прикоснулся к нему, и по всему его телу прокатилась волна нежности. Он верил, что она была первой. Первой, кто так расписывался. И еще он полагал, что в той, кто создает такие клише, есть искра божья. Собаки когда-то стали клише. Деревья тоже.
— Да-да, — начал Джозеф, тщательно выбирая слова. — Ты был немножко не в себе, и ничего страшного, тут стыдиться нечего. Но потом, когда человек пробуждается, порой трудно сразу избавиться от галлюцинаций… думаю, тебе надо освобождаться от них постепенно. Все о’кей, и никто не стал думать о тебе хуже — мы только хотим убедиться, что с тобой все о’кей. Мы только немного беспокоимся о тебе.
— Беспокоитесь, не собираюсь ли я ее продать? — осторожно спросил Алекс.
Ответа не последовало.
— Алекс? — окликнул Джозеф только через минуту. — Я не совсем тебя понимаю.
— Послушай, Джо, — Алекс начал заводиться, — я не был грубым — нет, на самом деле, я был грубым, правда, — не представляю, что с тобой делать. Сам знаешь, нашим бизнесом ты больше не занимаешься. И теперь, с твоей-то золотой головой, — ты что, не можешь не совать свой нос куда не следует?
— Погоди-ка. Ты хочешь ее продать? Алекс… А-алекс… Все это яйца выеденного не стоит.
— Что «не стоит»?
— Что значит «что»?
— Я имею в виду, что не стоит ни пенса?
Джозеф деланно хохотнул, как его отец, но без особого веселья в голосе.
— Что тут смешного? — холодно спросил Алекс.
— О’кей, ладно, давай во всем разберемся, — важно сказал Джозеф. — Ты собираешься продать ее кому-то из наших Собирателей. В кругу, где все друг друга знают. И если я никому ничего не скажу, разве это будет честно? То есть, строго говоря, это не мое дело, но мне прекрасно известно, что торговец автографами, который пойдет на этот риск, — один из моих друзей. И зная то, что я знаю, что она не настоящая, я не могу просто сидеть на своей заднице и, по сути, стать соучастником преступного…
— Джозеф Клейн, — сухо проговорил Алекс, — никто не собирается предъявлять тебе необоснованных обвинений. Никто не собирается тебя арестовывать. Ты не совершил ничего предосудительного.
— Тебе все шутки шутить. Послушай, Алекс…
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Собиратель автографов - Зэди Смит», после закрытия браузера.