Читать книгу "Мятежный остров - Сергей Зверев"

В первый же день Рождественского поставили в пару с громилой из России, который во время сеанса магии вуду задавал Виталию вопросы на русском. Его звали Дмитрий Харлампиев, он сам вызвался работать вместе с новым «белым».

– Поганяло мое Харламп, – вместо приветствия проговорил он на русском.

Рождественский сделал вид, что не понял. Тогда Дмитрий перешел на английский, которым владел довольно плохо:

– Нам, братьям по цвету кожи, среди этих азиатов надо держаться вместе. И в случае чего полагайся на меня. Я здесь кое-что разузнал, за деньги, конечно же. В общем, могу на волю весть отправить.

– Я плохо вас понимаю. – Виталий подозревал, что этого громилу ему подослал Генри, и решил держаться с ним настороже.

– Ладно, потом поговорим. Тащи балку.

Охранники, угрожая дубинками, кричали:

– Темпо! Темпо!

В конце дня Рождественский обессилел. На руках полопались кровавые мозоли. Болело все тело: спина, ноги, руки, шея. Он забился на нары, закрыл глаза. Но его стащили. Охранники погнали его к воротам тюрьмы, а затем в особняк Фернандеса Чуймончо.

В отдельном кабинете его ждал мистер Грин.

– Ну как вы? – поинтересовался американец и, выражая сочувствие, покачал головой.

– Я не понимаю… Я шведский подданный. – Рождественский собрал последние моральные и физические силы, чтобы возмутиться.

– Мы это уже слышали… – перебил Генри. – Как вы сами думаете, вы долго в таких условиях выдержите?

Виталий промолчал.

– Признавайтесь и соглашайтесь на сотрудничество. Тогда вы останетесь с этой стороны тюремных ворот.

– Мне не в чем признаваться, мистер Грин, – усталым голосом проговорил Виталий.

– Ну, тогда вас ждут новые испытания, – ехидно сказал Генри.

9

В северном пригороде Манилы порыв ветра повалил мачту электропередачи. Местный полицейский участок оказался обесточенным – вырубились кондиционеры, вентиляторы, компьютеры. Правда, стражам порядка было к этому не привыкать. Электричество пропадало частенько. Для освещения домов в дневное время местное население вместо лампочек использовало прозрачные пластиковые бутылки с чистой водой. Вставленная в специальное отверстие в крыше, такая бутылка прилично рассевала солнечные лучи и неплохо разгоняла мрак в углах комнат. Кондиционеры в частном доме могли быть заменены настежь открытыми окнами и дверями. Однако в полицейском участке открывать окна и двери не разрешалось – ведь в кабинетах столько всевозможной документации, за которую преступники могли выложить кругленькую сумму или предпринять отчаянную попытку завладеть ею. А духота в жаркие дни в помещении становилась невыносимой.

Именно на такие случаи во дворе, огороженном сеткой-рабицей, стояли письменные столы. В полицейском участке имелась парочка ноутбуков с «долгоиграющей» батареей. Поэтому работу не прекращали, просто переходили на открытый воздух.

– Добрый день, господин… – человек лет тридцати пяти в форменной рубашке и фуражке, сдвинутой на самые брови, по-английски поздоровался с Андреем Лавровым, который пару минут тому назад, чуть припадая на одну ногу, прошел в ворота полицейского участка.

– Тойванен… Хольгер Тойванен… – Батяня назвал свое теперешнее, прописанное в паспорте имя. – Из Эстонии. Турист.

– Хольгер Тойванен, – по буквам произнес представитель правоохранительных органов, стараясь как можно точнее выговорить странное для филиппинского слуха имя. – Меня зовут Эдуардо Менгес. Инспектор полиции. Вы нам звонили…

– Да-да. Сначала звонил таксист, а потом лично я, – подтвердил Батяня.

– Понимаете, в связи с отключением электричества у нас здесь такая неразбериха. А вы сами находились недалеко от участка, поэтому добраться к нам было несложно, не правда ли… – усмехнулся инспектор и показал на стул возле стола, стоявшего чуть ли не посреди двора перед домом, где располагалось районное отделение полиции.

– Значит, как вы заявляете, вас ограбили. – Эдуардо произнес это виноватым тоном, словно ему было стыдно перед туристом за своих сограждан.

– Да. И я бы сказал, очень брутально. Их было четверо. Один вооружен битой, второй цепью, а двое ножами. – Батяня присел на стул, достал из кармана кружевной платок розового цвета, который некогда оставила в салоне машины девушка таксиста, сплюнул в него кровью. – Видите, губу разбили. У вас нет салфетки? А то этот платок уже хоть выжимай.

– Конечно-конечно.

Инспектор достал пакетик влажных салфеток.

– Детские… Но жена говорит, что они наилучшие. Отлично дезинфицируют.

Российский десантник быстро вытащил влажную салфетку и, изобразив гримасу боли на лице, приложил ее к кровоточащей губе.

«Белокожие – такие неженки, – подумал про себя инспектор Эдуардо, – с виду этот эстонец орангутанг, а на самом деле щенок щенком».

– Вы запомнили, как выглядели нападавшие? – спросил полицейский и приготовился набирать на ноутбуке текст.

– Всех не успел, но одного, тот, который бил битой, запомнил. Он был щербатый.

– Щербатый… Пожалуйста, поподробней. Щербатый от того, что у него не было зуба, или у него имеется большая щель между зубами? – постарался уточнить инспектор. – Это важная деталь.

– Знаете… – начал майор. – Он замахнулся на меня… Я чисто инстинктивно отпрянул… Его лицо, если это можно назвать лицом, мелькнуло передо мной буквально на мгновение… Ну и…

– Ну и что?

– Помню, что-то черное в зубах или между зубами.

– Черт… Извините, господин…

– Тойванен. – Батяня широко улыбнулся, показав свои крепкие и отбеленные, чтобы больше смахивать на истинного европейца средней руки, зубы.

– Да-да… Господин Тойванен. Дело в том, что филиппинцы – народ небогатый. И у многих из них не хватает денег, чтобы посещать стоматолога. Вы улавливаете мысль?

– Пока что нет. – «Эстонец» сделал вид, что до него плохо доходит.

– Возможно, у вашего грабителя просто были плохие зубы. Вам так не показалось?

– Надо об этом подумать, – протянул Лавров, – сейчас-сейчас… вспомню… – Батяня заметил, что в полицейском участке под открытым небом начало происходить нечто интересное.

К соседнему столику рядовой полисмен подвел испуганного человека в рубашке с петлицами, на которых был вышит золотыми нитками якорь. Этот «морячок» дрожал всем телом, всхлипывал. В его глазах читалось отчаяние. Из отделения вызвали еще одного инспектора с ноутбуком. Усадили «морячка» за стол перед ним. И тот начал что-то очень сбивчиво рассказывать на бикольском языке, видно, был уроженцем Юго-Востока острова Лусан.

Перед заданием Батяня прошел ознакомительный курс по географии, истории, этнографии и этнолингвистики Филиппин, поэтому кое-какой смысл уловить в словах «морячка» мог, тем более в бикольском было много заимствований из испанского. Однако российскому десантнику повезло. Сами стражи порядка общались на первом государственном языке Филлипин – филлипино. А вот филлипино «морячок» не знал, поэтому полицейские попросили его перейти на второй государственный – английский. Таким образом, рассказ этого человека стал понятен и майору Лаврову.