Читать книгу "Все грани мира - Олег Авраменко"

Одновременно верховный король был абсолютным монархом самого могущественного и цивилизованного государства Граней — Священной Империи, столицей которой был Вечный Город. (Меня, кстати, очень заинтересовало, нет ли здесь параллелей со Священной Римской Империей и городом Римом, но с выяснением этого вопроса я решил немного повременить.) Империю населяли представители разных наций и даже рас. Ни одна из этнических групп не была в ней доминирующей, а официальным языком Империи считалась латынь, полторы тысячи лет назад пришедшая на смену греческому. Это существенное дополнение сделал Шако, за что немедленно получил от Суальды подзатыльник — чтобы не вмешивался в разговоры старших по возрасту и положению.

Сама Суальда никогда не видела Вечного Города и ногой не ступала на земли Империи. Графство Ланс-Оэли находилось далеко за пределами цивилизованного мира, в стороне от торговых путей, и не входило в состав ни одного из государств — одним словом, мы оказались в настоящей глуши, сами себе самодержцы.

Все жители графства были потомками переселенцев из Империи. Лет двести назад их привёл в эти края Мэтр, когда решил разместить здесь одну из своих провинциальных резиденций.

Суальда и Шако были единственными слугами в Кэр-Магни. Иногда семья лесничего, который жил в четырёх милях отсюда, помогала по хозяйству, в частности, его старший сын регулярно ухаживал за цветниками и небольшим садом, находящимся за домом.

Денежный налог в графскую казну здешние жители не платили, никакой централизованной администрации не существовало, каждое поселение было автономным и самоуправляемым, а земли всем хватало с лихвой. Как мы поняли, единственной функцией графской власти было осуществление правосудия и контроль за соблюдением законности. Судебные слушания проводились в первый вторник каждого месяца. Дел — как уголовных, так и гражданских, — всегда было мало, все они были довольно простыми, и для их решения вполне хватало одного дня. В этот день в Кэр-Магни прибывали представители всех поселений графства и, помимо обвинительных актов местных властей, жалоб и прошений отдельных лиц, они привозили также, как натуральный налог, разные продукты питания, на которые сельские ведуны предварительно накладывали чары против порчи — в действенности этих чар мы имели возможность убедится за обедом. А всяческие деликатесы неместного происхождения в достаточном количестве хранились в погребах Кэр-Магни; над ними поколдовал сам верховный король, и Суальда была уверена, что и через сто лет они будут пригодны к употреблению.

Вот так и правил Мэтр в Ланс-Оэли — настоящая патриархальная идиллия. Суальда выразила надежду, что и мы не будем уклонятся от исполнения своих обязанностей сюзеренов. До первого вторника сентября оставалось одиннадцать дней, а за полгода, минувших со времени исчезновения Мэтра, дел накопилось предостаточно. Правда, большинство из них, согласно распоряжению верховного короля, были решены на местах и теперь требовали только формального утверждения с нашей стороны.

Мы заверили Суальду, что будем усердно исполнять обязанности, возложенные на нас нашим высоким положением, а я добавил, что собираюсь усилить роль графской власти в жизни страны. Шако с одобрением отозвался о моём намерении, посоветовал первым делом ввести денежный налог — и опять получил от бабушки подзатыльник. Суальда сказала, что о деньгах мы можем не беспокоиться: кроме всего прочего, Мэтр оставил нам в наследство свыше восьмидесяти тысяч золотых имперских марок.

На мой вопрос о численности наших подданных Суальда только пожала плечами, а Шако сказал, что не слишком много, вряд ли больше сорока тысяч. Зато размеры графства нас поразили. (Тут я впервые повысил голос и властным тоном велел Суальде не трогать внука.) Шако сказал:

— Когда я был маленьким, мой дядя Эрвин Ориарс, старший брат моего отца — а Суальда моя бабка по матери, — рассказывал мне, что в молодости много путешествовал…

— Потому что был перекати-поле, — неодобрительно вставила Суальда. — Сущий бродяга. И нескольких месяцев не мог прожить на одном месте. Вот и шлялся без толку.

— Совсем не без толку, — энергично возразил Шако. — Дядя Эрвин хотел найти трактовые пути или, по крайней мере, какие-то другие страны, чтобы наладить торговлю с тамошними жителями… Ведь согласитесь, господа: что это за торговля между несколькими десятками сёл?

— Совершенно верно, — подтвердила Инна. — Однако продолжай.

— Так вот, госпожа, ничего из этого не вышло. Мой дядя с несколькими спутниками отправился на восток, проехал больше тысячи миль — и добрался до бескрайнего озера с солёной и горькой водой. А противоположного берега видно не было.

— Море, — понял я.

— Да, господин граф, море. И дядя Эрвин так говорил, а потом я встречал это название в книгах.

— Ну, и что было дальше?

— Дядя и его друзья не нашли там ни одного человека, даже следа человеческого. Несколько сотен миль они ехали вдоль берега на юг — пока море не повернуло их на запад. Миль через четыреста берег снова выгнулся на юг — но дальше они не пошли.

— Почему?

— Потому что в тех краях стояла невыносимая жара, почва была каменистой и совсем бесплодной, только изредка встречались невысокие кусты, колючие и сухие, как солома. Людей там нечего было искать. Да и кони устали, было мало пищи, пресной воды. Поэтому они двинулись обратно на север и ещё до наступления зимы вернулись домой. — Шако улыбнулся. — Чуть было не прошли мимо родных мест, что-то там напутали со звёздами.

— Это всё?

— Нет, господин. Весной следующего года дядя с теми же спутниками отправился на запад — и снова их остановило море, теперь уже западное.

— На каком расстоянии отсюда?

— Дядя сказал, что свыше двух тысяч миль. А может, и меньше — он не уверен, потому что приходилось пробираться через горы. Вдоль берега они прошли далеко на север, потом повернули на восток, а потом зима погнала их на юг.

— И никаких других стран, никаких человеческих поселений не нашли?

— Нет, господин.

— Следовательно, границы графства не определены?

— Вот именно. Дядя Эрвин ещё несколько раз отправлялся в путешествия — и всё напрасно. В конце концов, он пришел к выводу, что Ланс-Оэли вообще не имеет границ.

— Как это? — удивился я.

— Ну… Словом, по его мнению, графство занимает всю Грань.

„Инна, ты слышала — всю Грань! Их мир зовётся Грани, а Ланс-Оэли — одна Грань, причём вся Грань целиком. Интересно, что это значит?“

„А знаешь, я, кажется, начинаю понимать.“

„Ну!“

„Погоди минутку…“

— Шако, что значит «вся Грань»?

— Это… — парень замялся. — Дядя Эрвин объяснял так: если, скажем, идти прямо на восход солнца, а когда встречается река, озеро или море — переплывать их в лодке, опять же, следуя прямо на восток, то в конце концов вернёшься туда, откуда вышел, только не с востока, а с запада.