Читать книгу "Черная заря - Владимир Коротких"

Я водителю ору — давай огородами уходи! Пустырь мы проскочили и снова в улицу въехали. Сам я за пулеметами, а стрелять некуда, вокруг стены высоченные. Думаю, сейчас духи сзади выбегут, еще раз шарахнут, и застрянем мы тут, как щепка в заднице! Но водила молодец, под горку разогнался, стену справа проломил и газу. Выскочили в сторону пустыни, как раз за оврагом. Жмем на всю. Я по кишлаку пострелял, для приличия. В ответ ничего. Ну и едем, Бога благодарим! До барханов с полкилометра оставалось.

Спускаемся, значит, с пригорка, — он повел ладонью вниз, — там арык, на бэтээре перескочить его плевое дело, а впереди, из-за бугорка, караван из нескольких верблюдов, тоже в сторону пустыни бежит! Мы за ними. Каравану уже метров двести до барханов осталось. Если за них уйдут, не достанешь. На бэтээре в барханы лезть в таких обстоятельствах опасно. Там для него маневра нет, да и нас всего двое стрелков, не считая водителя. Короче, гоним к каравану, а нам оттуда снова из гранатомета — привет по башне! Видел вмятину? Рикошетом прошла! Так стеганула! Я думал, у меня башка вместе с башней оторвалась! — Он на секунду ухватился за голову обеими руками, словно пытаясь удержать ее на месте. — Обошлось, башка целая, только гудела сильно! Шлемофон мозги спас. Один пулемет все же повредили. Остался только крупнокалиберный. Ну, я из него того гранатометчика сразу укосил, пока он другую гранату заряжал. Потом всех до одного верблюдов укосил, чтоб груз на месте остался. Несколько духов рванули к барханам. А мы им, — он помахал указательным пальцем из стороны в сторону, — добежать не дали. Я из пулемета, а больной боец из автомата через бойницу.

По рации из роты подмогу вызвал. С час, пока они до нас доехали, катался рядом и постреливал по кругу. Наши приехали, все посмотрели. Мы погрузились — и сюда. Остальное ты уже видел.

— Видел! — восхищенно воскликнул Андрей. — Я бы так, наверное, не смог!

— А куда бы ты делся? Смог бы! Наливай! А то что-то не забирает! Может, мне командир бракованной водки дал? — Он засмеялся, подвигая стаканы на середину импровизированного стола.

Опрокинув еще, они слегка охмелели, черпали ложками плавающую в тушеночном сале картошку и с большим удовольствием ели подсохшую, пожелтевшую от долгого хранения селедку. И казалась им эта еда лучше любой ресторанной.

— Слушай, Сань, а зачем ты того духа сюда привез? — не утерпел Андрей, слышавший, как возмущался командир полка.

— Для отчета, Андрюха, для отчета! — Блинов поднял вверх указательный палец. — Был со мной случай в апреле месяце.

Стояла тогда наша рота километрах в ста пятидесяти отсюда в сторону Герата. С месяц объект один охраняли, пока танкисты нас не сменили. Пришло время за жратвой в полк ехать. Ну и поехали. Впереди грузовик — «Урал» бортовой, за ним я на бэтээре с экипажем. Едем по степи. Пылища от «Урала», — он повел рукой перед глазами. — Вообще ни хрена не видно, а дорога узкая, в сторону не отъедешь — овраги. Вот мы на бэтээре и приотстали порядком.

Там при выезде на асфальт пост афганской армии всегда стоял. Они нашу технику никогда не тормозили, потому что права не имеют. Да и за каким, спрашивается, им нас тормозить?

Ну вот, «Урал», значит, от нас оторвался, подъезжает к посту, а там вместо этой армии духи в чалмах, с автоматами. Автоматы нацелили на него и машут, чтобы остановился. Один прямо посередине дороги стал и целится. Уроды! Думали, наверное, что он один, без прикрытия, от нечего делать катается. Водила на «Урале», конечно, по газам, того духа переехал и удирать. Духи по машине стрельбу открыли. Кузов весь продырявили, но водила цел остался. А я уже к тому моменту из пылюги-то выехал, — Блинов, ехидно улыбаясь, погрозил над своей головой указательным пальцем, — и издалека наблюдаю, как они из нашей машины дуршлаг делают.

Я пулеметчику — отсекай их! Короче, мы по ним, они по нам. Метров за сто до них я с пехотой из бэтээра десантировался. Хибару ихнюю, где они засели, наш гранатометчик с двух выстрелов раздолбал, чтоб не застила, а мы под прикрытием бэтээра перебежками быстро до них добрались. Кого успели, укокошили. Сами без потерь. Несколько духов все же умотали. Ну и ладно, мы не погнались. Оружие духовское собрали и в полк. В полку доложил, прям как сегодня. Целый день в героях ходил! На следующее утро жратву погрузили и назад в роту уехали.

Через неделю меня по рации в полк требуют. Думал, медаль дадут. В полк еду, прикидываю, кому из бойцов, которые тогда со мной были, какую медаль просить — кому «За отвагу», кому «За боевые заслуги». Не могу же я один наградиться! Зря думал. Медали не подвезли. — Блинов махнул рукой: — Выливай остатки, Андрюха!

Они допили водку, закурили, и Блинов продолжил повествование.

— Дня через три-четыре после той пальбы в полк заявились представители их властей и давай валенки наизнанку выворачивать. Говорят, что мы тогда раздолбали пост их революционного ополчения. О, едрены палки! — Блинов начал загибать пальцы на руке. — Во-первых, нас не предупредили, что это ихнее сознательное и прогрессивное революционное ополчение. У них что, на лбу написано, что они не духи? Во-вторых, чего им не объяснили, что нас тормозить нельзя? В-третьих, чего они пальбу затеяли? И за каким ежиком на дорогу перед машиной с автоматом выбегать?! Я так примерно и объяснялся. Все, как было. Потом и солдатиков моих допрашивали. Военный следователь приезжал. Не шутка.

В общем, стали на меня документы собирать, характеристики составлять.

И представь себе, наш карась позорный — замполит Рыбин, говнюк, написал, что я, видите ли, пассивно принимал участие в политзанятиях при изучении материалов партсъездов и еще там чего-то такого!

Командир полка ему эту маляву назад завернул и сказал, чтоб написал, как на себя. Характеристика получилась объективная, как на маршала!

Больше месяца меня трепали, как половик. Потом все утихомирилось. Вот, Андрюха, я и привез духа для отчета, на всякий случай. А так, конечно, больше для куражу. В отместку за потраченные нервы. Хотя, наверное, зря. Но командир не в обиде. Там документы, говорит, важные и карты.

Блинов поднялся. Отомкнул дверь и сказал:

— Посиди, я быстро.

Через несколько минут он вернулся, снова замкнул дверь и вытащил из-за пояса еще одну бутылку со словами:

— Эта не бракованная, земляк выгнал из какой-то хрени.

Самогон был вонючий, но убойный.

Они долго говорили обо всем на свете, о чем могут разговаривать молодые, только начинающие по-настоящему осознавать эту жизнь люди. Блинов показывал фотографии на стене, на которых были его родители, двое братьев и друзья по военному училищу. Ночь, как бывает в таких случаях, пришла не спросясь.

Утром в дверь постучали. Блинов отворил. На пороге появился солдат.

— Товарищ старший лейтенант, БТР готов. Оружейники новый пулемет поставили, патроны пополнили. Можно ехать.

— Ладно, скоро поедем. Иди, завтракай и подгоняй сюда.

Они умылись, заварили крепкого чаю и пили его вприкуску с рафинадом.