Читать книгу "Сын епископа - Кэтрин Куртц"

Келсон мрачно ухмыльнулся и покачал головой, водя пальцем по краю своего кубка.

– Я стараюсь избегать такого вида убеждения, Колей, – он сказал мягко. – Я не хочу устраивать поход на Меару, как делали мой отец и дед, и решать все вопросы мечом. Но, в то же время, я не собираюсь отказываться от того, что по праву принадлежит мне.

Бородатое лицо Колея омрачилось и он опустил свой взгляд, уставившись в глубины своего кубка. – Это может оказаться единственно возможным путем, сынок, – прошептал он мрачно. – Молодой Ител хочет трона. Если его мать не умрет, его не устроит правление двором в изгнании в Лаасе.

– Вы говорите так, как будто это неизбежно, – вздохнул Келсон, стараясь проверить истинность слов Колея. – Что, Ител что-то планирует?

– Я не знаю деталей, меня это не волнует. – Колей сделал большой глоток вина и покачал головой. – Это просто слухи, которые я слышал. У какого молодого человека нет амбиций? Больше мне сказать нечего.

Похолодев, Келсон отставил свой кубок и поглядел на Колея. Старик говорил правду, во всяком случае, он сам в это верил, но какую часть из этого составляли слухи.? Если Ител Меарский активно готовил мятеж… – Я должен знать, Колей, – тихо сказал он, беря того за запястье и пытаясь начать Умозрение. – Если Вы что-то знаете…

– Я ничего не знаю! – прошептал Колей, глаза его сверкнули, когда он отдернул руку. – И если ты будешь и дальше давить на меня, то…

Тут за стенами зала заиграли волынки, Колей прервался и, извиняясь, покачал головой, сделав еще один большой глоток из своего кубка. Пока Келсон раздумывал, как бы тактично вернуться к предмету разговора, в дальнем конце зала появились два волынщика, идущих впереди старика в белой накидке, размахивавшего двумя зелеными ветвями наподобие кустистых мечей. Когда он вошли, разговоры замерли, и даже самые шумные из приграничников отставляли свои кубки, чтобы поприветствовать проходящего мимо них старика подброшенными шапочками. Женщины делали реверансы, и даже дети, обслуживавшие столы, замирали на месте, оказывая должное уважение незнакомцу.

– Кинкельян, бард, – пробормотал Дугал на ухо Келсону, когда старик прошел между волынщиками и приблизился к ним. – Это может оказаться очень важным. Ты пока просто сиди, но обрати на него внимание.

Когда старик подошел к подножью помоста и остановился, скрестив ветви над головой в знак приветствия и поклонившись, музыка кончилась, и Дугал встал, поднимая кубок в ответном приветствии человеку в белом.

– Яркой луны и звезд тебе на пути, благородный бард. Мак-Ардри и весь его род приветствуют Кинкельяна в Транше.

Старик, раскинув руки с ветвями в стороны, как будто раскрывая объятья, склонил свою голову и пробормотал фразу, которую Келсон не уловил полностью. Келсону показалось, что он услышал свое имя, но он не был уверен. Дугал ответил на языке Приграничья, потом поклонился и взглянул на отца. Старый Колей, казалось, забыл о чем он говорил только что, и тоже поднял кубок в приветствии.

– Кинкельян предлагает Вам свое благословение и просит, чтобы Вы и в дальнейшем принимали дружбу клана,» – краем рта пробормотал Келсону Дугал. – Старый Мак-Ардри согласился от твоего имени. Встань и поклонись, а когда я и Кинкельян закончим, делай что посчитаешь нужным.

Когда Келсон повиновался, Дугал нагнулся к своему отцу и вышел из-за стола, спускаясь с помоста к своим людям, восторженно стучавшим кулаками по столам. Люди Келсона, за исключением старого Эвана, выглядели озадаченными.

Медленным, почти ритуальным жестом Дугал принял от старого барда ветви и снова поклонился, затем скрестил их над головой и медленно повернулся на каблуках к Келсону, а когда снова раздались звуки волынок, медленно склонился перед ним и положил скрещенные ветви на пол. Когда он выпрямился и положил руки себе на талию, темп музыки изменился, и Дугал пустился в пляс.

Волынки звучали столь призывно, почти магически, что Келсон почувствовал, что его ноги сами пускаются в пляс. В какой-то момент глаза пляшущего Дугала и встретились с глазами Келсона, и между их разумами установилась связь, настолько глубокая, что память Келсона откликнулась на нее, как если бы Дугал был Дерини и пытался посредством мысли вызвать у Келсона воспоминания о том, как полжизни назад они стояли друг против друга, скрестив не зеленые ветки, а мечи, и двигаясь на манер того как это делал сейчас Дугал. Внезапно Келсон понял, что Дугал имел в виду, когда сказал о том, что он должен поступать как сочтет нужным, и обнаружил, что он уже выбирается из-за стола, чтобы спуститься с помоста к кружащемуся и прыгающему Дугалу.

Когда король спустился на пол, звук волынок даже не дрогнул. Келсон почувствовал что люди вокруг замерли, кто-то радостный, кто-то озадаченный, и только старый бард выглядел совсем не удивленным, хоть и поднял свои белые брови. Дугал заканчивал приплясывать, крутясь и раскачиваясь вокруг ветвей, подняв над головой сначала одну руку, затем вторую, но, заметив приближающегося Келсона, он улыбнулся и кивнул, упирая кулаки в бедра и начиная танец сначала. Келсон присоединился к нему с самого первого движения, позволив своим ногам нести его как это уже было много лет назад и повторяя движения Дугала, сначала немного напряженно, затем, по мере того как приграничники и равнинные рыцари начинали смотреть на него в неподдельном изумлении, все более и более уверенно.

Когда они начали следующую фигуру танца, выбивая ритм по полу, отплясывая друг напротив друга, и стараясь не задеть ветвей, Келсон снова ощутил пульсирующую связь, синхронизирующую его движения с движениями Дугала. С неожиданной отстраненностью он позволил окружающему миру сжаться до порхающих ног, зеленых ветвей и радостной улыбки Дугала. Как в тумане он замечал, как сидящие в зале начали прихлопывать и постукивать по столам, подбадривая их, охваченные тем же волшебством, которое не имело никакого отношения к Дерини.

Когда они начали последнюю фигуру танца, Келсон уже запыхался от усталости, но заставил себя не останавливаться, переступая с пятки на носок, выполняя одно движение за другим, пока ритм, наконец, не замедлился, и музыка угасла. Он и Дугал, стоя напротив друг друга, разделенные скрещенными зелеными ветками, поклонились друг другу, держа руки на поясе. Зал, казалось, обезумел.

Когда два молодых человека, запыхавшись, почти упали в объятия друг друга, приграничники и их женщины продолжали кричать приветствия. Люди Келсона, за исключением Эвана, выглядели совершенно ошеломленными, хотя некоторые из них присоединились к добродушным приветствиям, и далеко не последним из них был барон Джодрелл. Между ним и Эваном сидел, сложив руки и сжав губы в угрюмом неодобрении, насупившийся Коналл, но предводитель Мак-Ардри, сидевший в центре стола, просто сиял. Когда Дугал и Келсон, держа друг друга под руки, поднялись на помост, он протянул им наполненные кубки.

– Air do slainte! – крикнул он, остальные подхватили этот крик, когда Дугал и Келсон отпили из своих кубков. За ваше здоровье!

Шум приветствий стих, когда Дугал поднял руку, призывая к тишине, и, все еще немного задыхаясь и обняв одной рукой Келсона за плечи, повернул его лицом к приграничникам, сидевшим за столом.