Читать книгу "Бестиарий спального района - Юрий Райн"

Азиат опустил веки, помедлил, кивнул будто сам себе, порылся в кармане, извлек оттуда что-то – Федор не разобрал, – поднес к губам руку с плотно сжатыми большим и указательным пальцами, разжал пальцы, несильно дунул. Снова прожег Федора взглядом угольно-черных глаз и тихо произнес, обращаясь уже на «ты»: «Спать иди. Проснешься – не пей».

Федор вдруг развеселился. Он пьяновато хохотнул, хлопнул по скамейке рядом с собой ладонью и сказал: «Алё! Аксакал! Или как тебя? О! Абрек! А давай вместе посидим! Угощаю!»

«Э, – спокойно ответил азиат. – Я не пью. Мне нельзя. Иди».

И Федор почему-то подчинился. Заснул, действительно, без проблем.

«Странная встреча, – подумал сейчас Федор. – А я кретин». Отвращение к самому себе переполняло его. В зеркало за спиной – дизайнер, тоже козел наверняка тот еще, сплошь увешал стены этого гнусного заведения зеркалами – боялся смотреть, потому что неудержимо хотелось туда плюнуть, а то и кулаком шарахнуть. А уж повстречай сам себя где-нибудь на улице – ох, отвел бы душу…

В детстве Федор часто фантазировал на тему встречи с самим собой. Только в другом ключе – с самим собой из будущего. Вот было бы здорово, мечтал он тогда! Допустим, завтра контрольная по алгебре. Ужас? Да ничего подобного! Потому что Федор-послезавтрашний расскажет Федору-накануне, какие там будут задачки. Класс? Класс! Или, скажем, Федор-через-несколько-лет предупредит себя-в-прошлом о чем-нибудь важном. Не ходить, например, тогда-то в такой-то двор, чтобы не побили. Не тратить время на такую-то девчонку. Видишь, скажет, вон ту, курносую? Вот ее можешь смело кадрить, а на такую-то и еще такую-то плюнь – бесполезно.

И много еще чего в том же духе. Федор жалел в те времена, что это не более чем фантазии… Теперь же скорее радовался: при такой встрече, хоть с прошлым собой, хоть с будущим, мордобоя не миновать. Как русского бунта, бессмысленного и… ну, известное дело.

Телки за другим столиком всё таращили на него глаза. Узнали, теперь не верят своему счастью. Дуры.

Когда-то вокруг Федора роились истеричные поклонницы. Караулили у подъезда, орали по ночам под окнами, безобразно дрались между собой, заваливали кумира письмами с признаниями в любви, угрозами покончить с собой, безумными требованиями дать денег на якобы его ребенка. Федор по-настоящему боялся этих сумасшедших. Не столько за себя боялся, сколько за Анютку. Однако охраной так и не обзавелся, даже на пике славы. Продюсер, жмот толстомясый, денег на охрану жалел, а у самого Федора они, деньги, никогда не задерживались. Какая там охрана, на такси иногда не хватало.

То, что звезды шоу-бизнеса купаются в богатстве, – миф. То есть, конечно, люди самого первого ранга – это да. А уж коли с коммерческой жилкой… Алла Борисовна, например. Или Иосиф Давыдович. Ну, тут, впрочем, дело вообще особое. Андрей Вадимович тоже бедствовать не будет, еще есть некоторые…

А Федор – что? При всей бешеной популярности к первому ряду он никак не принадлежал – хорошо, если к третьему. Зарабатывал, правда, неплохо, но счет деньгам никогда не вел и удерживать их не умел. Бесконечные попойки, да какие! Уж если шампанское – то исключительно «Кристаль»; если водка – только «Серый гусь»; если вино – «Романе-Конти», по пять штук баксов за бутылку… Чтоб тебя… И кстати, бабы бесчисленные – тоже самого высшего пошиба. По крайней мере, так казалось… Боже, как Анюта злилась, как психовала!

А деньги улетали. Плюс – игра. Все время мерещилось – вот-вот отыграется! Где там… Только влезал в яму эту глубже и глубже.

И вот он, общий итог: опустился, пьет, денег нет, семьи нет, потенции нет, живет в убогом спальном районе – большую квартиру в великолепном месте, рядом с Донским монастырем, пришлось продать, чтобы долги выплатить, остатка только на эту халабуду и хватило. Машины – и той нет. Впрочем, какая машина – пьяный все время…

И слава ушла. Хотя это, может, к лучшему. Годы известности вспоминались как непрекращающийся кошмар, липкий, истерический. Словно бы не с ним, не с Федором, все это происходило.

Но – миновало. Схлынуло. Узнавали его теперь на улицах все реже. Поклонники, девки, иногда еще дети…

Дурочки за соседним столиком все смотрели, шушукались между собой, хихикали. Если повнимательнее присмотреться – не такие уж и подержанные, не такие уж и профурсетки. Вполне даже приятные.

От нечего делать (все лучше, чем в душонке прогнившей копаться) Федор стал играть с телками в гляделки. Одна, в коротенькой юбчонке и босоножках со сложной, до колен, шнуровкой, вела себя немного скромнее, другая, в джинсах и футболке, таращилась без малейшего стеснения. Стройная, хорошенькая. С легкой наглецой. Федору всегда нравилась в женщинах этакая бойкость. С такими раскованными, как правило, комфортно. И чувство юмора у них обычно на высоте.

Только вот зачем ему сейчас эта девка? Да и любая другая… Вот вопрос… Где ж ты, ласточка, порхала полтора года назад?

Федор сдался, подмигнул. Бойкая рассмеялась. С тем, чтобы подойти к его столику, медлить не стала.

– Здрасте! – сказала она. – Извините, а вы ведь – тот самый?

Федор кивнул.

– Ой, надо же! А мы все думаем – вы, не вы?

– Да вы присаживайтесь, – предложил Федор. – И подругу приглашайте.

Раскованную звали Наташей, стеснительную Любой. Пришлось заказать девушкам по мартини.

– Ну что, девчонки, – лихо провозгласил Федор (в душе все содрогнулось от нелепости происходящего), – давайте за знакомство! А по автографу хотите?

Конечно, они хотели. У стеснительной Любы в сумочке даже блокнотик обнаружился. Где Федор и оставил витиеватую подпись. А вот у Наташи блокнота не было.

– Пустяки! – улыбнулся Федор. – Сейчас изобразим!

Он подозвал официанта, попросил маркер. Официант, тоже, похоже, узнавший Федора, принес. Федор задрал на девушке футболку – высоко, до самой груди. И размашисто расписался на животе поклонницы.

На Наташу этот трюк явно произвел впечатление, хотя на самом деле относился к числу пошлейших. Один из самых простых фокусов, освоенный еще на заре карьеры, верный способ затащить девчонку в постель. Но, спрашивается, зачем ему это – сейчас?

Странно, но факт: жена ушла от Федора, когда у него с этим делом еще не было проблем. А импотентом он стал практически сразу, через несколько дней. Заколдовала его, что ли, Анютка? Подарочек на прощание, так сказать… А что, очень даже может быть… Еще Гоголь говорил: уси жинки трошки ведьмы…

– Теперь я неделю мыться не буду, – сообщила Наташа, все еще взволнованная.

– Это правильно, – одобрил Федор.

Он закурил. Девчонки хихикнули, переглянулись.

– А почему вас по телевизору давно не показывают? – спросила Люба.

– Ну, как-то, знаете… – замялся Федор. – В общем, надоели они мне! Хотя вот на следующей неделе будут показывать. Уговорили все-таки… Очень просили…