Читать книгу "Непрощенный - Александр Лидин"

Артем бросил короткий взгляд в сторону пирамиды. Но поляна словно вымерла. Похоже, о пословице «Сам погибай, а товарища выручай» Алларт и его приятели никогда не слышали.

Откуда ее знал сам Артем — неизвестно, но ломать над этим голову не было времени. Рукан зарычал и двинулся на него, подняв дубину, свободная рука угрожающе согнута. Артем почти увидел, как она распрямляется, толстые когти впиваются ему в плечо…

И шагнул в сторону.

Правильнее было бы сказать, что его тело шагнуло само. Как и накануне, оно вдруг начало жить самостоятельно жизнью, а разум превратился в безучастного — вернее, слегка удивленного — наблюдателя.

Он увидел, как его рука привычно поднялась, отражая удар. Шаг, разворот на пятке…

И «орангутанг», споткнувшись о небрежно выставленную ногу, грузно рухнул в траву. Дубина отлетела в сторону. Великан лежал ровно столько, чтобы Артем успел подумать, что не успеет добить противника. Снова послышалось глухое ворчание, и рукан начал подниматься.

— Ловко ты его… — проскрипела за плечом паучиха, о которой Артем за эти несколько секунд совершенно забыл.

— Лезь на дерево, — шепотом скомандовал он и добавил, ввернув навязшее в ушах и почему-то знакомое словечко: — Шнель!..

Матильда не заставила просить дважды и ловко перескочила на ближайший сук. Забинтованные лапы ей, похоже, совершенно не мешали. Возможно, в добром здравии она двигалась еще быстрее.

Рукан успел подняться. Вряд ли падение ему повредило — скорее, его ошарашило несколько необычное развитие событий. Правда, Артем смутно припоминал, что существа с несколько большим количеством мозговых извилин, — коих, впрочем, столь же трудно было отнести к существам разумным — в подобной ситуации испытывали сходные…

Додумать Артем не успел. Равно как и осознать движение, которое совершил его противник. Тяжелый кулачище рассек воздух перед самым его носом, а потом этим самым носом Артем ткнулся в вонючую рыжую шерсть. Пальцы щипцами вошли в две впадинки между тугими мускулами, и поляну огласил жалобный вой.

Далее был кувырок через спину «большого шкафа, который громко падает», дабы этот шкаф при падении не придавил ему ноги. И короткий, но хирургически точный тычок кулаком чуть пониже поросшего шерстью уха — там находилась какая-то косточка, название которой вылетело у Артема из головы задолго до пробуждения в пустыне. Рукан вздрогнул, обмяк и больше не шевелился.

Артем выпрямился и вытер взмокший лоб. Мир понемногу становился нормальным — вернее, нормальным становилось восприятие оного. Несколько гуманоидов, размахивая какими-то трубками, подбежали к Артему и остановились на некотором расстоянии, удивленно глядя то ли на него, то ли на огромного зверя, распростертого на земле.

Алларт первым нарушил молчание.

— Вижу, ты и в самом деле искусный воин, — произнес он. — Ценное приобретение… Честно говоря, никогда не слышал, чтобы кто-то вышел с голыми руками против рукана и победил.

Он еще раз взглянул на поверженную тварь, потом на Артема — кажется, с некоторой опаской.

— Значит, ничего не помнишь?

— Что-то помню, — раздраженно буркнул Артем. — Я уже говорил.

— А вот тело твое помнит многое, — отозвался Алларт.

— Это уж точно, — поддакнула с ветки паучиха.

Артем бросил на нее свирепый взгляд. Подпевала восьминогая! Эти попытка окружающих реанимировать его память понемногу начинали приводить в бешенство… наверно, даже не они, а то, что результат оставался нулевым.

— Слезай, — бросил он. — Хватит трепаться, закончим это дело и разойдемся.

Вопреки ожиданиям, паучиха не спрыгнула ему на спину, а плавно спустилась на собственной нитке.

— Камай, — скрипнула она. — Герой…

— А с этим что? — Артем кивнул в сторону поверженного рукана.

— Падальщики разберутся.

— Падальщики?

— Ну да. Звери такие. Слетаются на падаль и ее…

— Вообще-то он жив, — перебил Артем. — Я не собирался его… того-чего-как. Вырубил, и только.

Алларт с любопытством посмотрел на Артема и пожал плечами.

— Увидел рукана — запай! Никогда о таком не слышал?

— Но…

Не дослушав, Алларт махнул рукой копателям.

— За периметр его. И запайте.

— Но… — вновь попытался возразить Артем.

— Хороший рукан — мертвый рукан, — отрезал предводитель.

Артем мрачно проследил, как четверо гуманоидов, подхватив бесчувственного великана за руки и за ноги, уносят его в лес. На душе у Артема было скверно. Алларт некоторое время смотрел им вслед, почесывая скулу, потом перевел взгляд на «героя».

В лесу послышался треск и звук глухих ударов. Словно выбивали пыльный диван…

Предводитель копателей хмыкнул и покачал головой, но не сдвинулся с места, не пошевелился, пока его товарищи не вернулись на поляну. Одежда у них была испачкана куда сильнее, чем можно было ожидать — казалось, все четверо пробежались по грязным лужам.

— Ладно, — проворчал Алларт, обращаясь к Артему. — Заканчивайте с периметром и подтягивайтесь. Ужин почти готов.

И, махнув остальным, зашагал в сторону лагеря.

— Ужин? — недоуменно переспросил Артем. Судя по освещению, день был в разгаре. Правда…

Кажется, опять придется спрашивать об очевидных вещах.

— С чего Алларт взял, что сейчас вечер?

— А что такое «вечер»?

Вот так дела…

— Ну… Это когда солнце садится.

Паучиха возмущенно заскрипела.

— Как солнце может садиться? У него, по-твоему, задница есть?.. Эй, ты чего опять стоишь?

Артем потер переносицу. Теперь его очередь объяснять то, что объяснений не требует.

— «Садится» — значит «опускается», — уныло проговорил он. — За горизонт.

— Ясно, — Матильда поворочалась, направляя нить на очередную ветку. — Как на Планете.

Артем запрокинул голову и посмотрел на густую листву. Солнце висело на небе как прибитое. С тех пор, как он вывалился из ракеты, оно не сдвинулось ни на сантиметр.

— Что ты там такое увидел? — поинтересовалась паучиха.

— Да так… Не пойму, как вы время определяете.

— А в чем проблема? По хронометру.

Разговор зашел в тупик по причине отсутствия взаимопонимания. Некоторое время Артем брел молча, срывая злость на безобидных растениях. Неожиданно его взгляд упал на пирамиду.

Оп-паньки… А это что за штука?

Он готов был поклясться, что небольшая прямоугольная выемка, которой он раньше не замечал — это дверь.