Читать книгу "Мир Волкодава: Эпоха бедствий - Андрей Мартьянов"

- Пройдите, господин, - шепнул ликтор, взглядом указывая на приоткрытую створку тяжелой позолоченной двери, ведущей в личные покои Царственного. Басилевс ждет...

Величие Острова следует доказывать наглядно. Прежде не бывавший в этой части дворца, Луций только усмехнулся, разглядывая залу, где его должен был встретить кесарь: как все огромно, строго и в то же время прекрасно! Черные колонны уходят в полутьму, многоцветные мозаики, барельефы, скульптуры богов и героев, чаши-светильники, - наверное, варварские послы, изредка посещавшие дом басилевса, безоговорочно признавали божественную сущность владельца всего этого холодного великолепия. Человек, являвшийся на Хрустальный мыс, терялся на фоне помпезного каменного леса, где колоннады исполняли роль древесных стволов, цветы превращались в вычурные вазы, пахло не медом, но бесценными благовониями, а солнце заменял сам государь Тиберис...

- Мой дорогой Луций! - Сенатор непроизвольно вздрогнул. Настолько громким показался ему отраженный куполом залы знакомый голос. - Прости, что отвлек тебя от забот на Паллатии.

- Никакие мои труды, недостойные и жалкие, не сравнятся с заботой божественного о вечном благе Аррантиады, - не без скрытой иронии ответил Луций. Перед ним стоял человек в пурпурно-фиолетовой тоге с серебристой оторочкой. Видимо, кесарь незаметно вышел из-за постамента статуи, изображавшей аллегорию Победы. Ба-силевсу Тиберису было всего сорок шесть лет, но чрезмерные излишества, непрестанно вкушаемые Божественным, состарили его на удивление рано: седоватые редкие волосы, тройной подбородок, залысины на лбу. Однако взгляд по-прежнему цепкий и жесткий. - Что было угодно моему владыке?

Тиберис взял гостя под локоть и медленно повел к балкону, выходящему на ночной океан.

- Как дела на материке? - был первый вопрос.

- Война, - кратко ответил сенатор. - Саккарем истощен и разгромлен, варвары собираются сделать ход на полночь, к пределам Нарлака. Войско, собранное шадом Даманхуром, велико, но решающего перелома в ход борьбы не внесет, - благородный Гермед получил соответствующие указания, и я не сомневаюсь в преданности легата своему владыке и в его исполнительности. Полагаю, к зиме все будет кончено.

- Хотелось бы... - преувеличенно тяжело вздохнул Тиберис. - Заботы, связанные с этой войной, так отвлекают... Ты уверен, что к следующей весне мы сможем начать строительство на нарлакском побережье?

- Без сомнения, о Царственный. Флот готов, списки переселенцев составляются поместными эпархами. Как только армия Гурцата возьмет столицу Империи Нарлак, можно будет начинать действовать.

- Вот как? - Басилевс внезапно развернулся лицом к Луцию. - Действовать? Не обезопасив себя и своих подданных от... Ты понял, что я имею в виду?

Далеко внизу, за перилами обводящей зал наружной галереи, рокотал прибой, накатывая черные волны на скалу.

- Все подготовлено, - спокойно произнес сенатор Вителий. - Как только нужда в помощи сил сверхъестественных отпадет, в Пещеру отправятся люди, обладающие требуемыми знаниями. А выгнать затем Гурцата в Степь - дело наших прославленных легионов. К следующему лету никто не увидит на материке вооруженного мергейта, а Аррантиада принесет избавление от бед, спокойствие и законность обитателям Длинной Земли. - И после паузы добавил двусмысленно: Разумеется, не всем.

- Ты уверен, что все получится? - Тиберис сжал в кулаке льняные складки тоги на груди Луция. - Что не будет ошибки? Просчета? Пойми, мне очень не хотелось бы однажды узнать, что твой план провалился и...

- Ничего подобного не произойдет, - твердо и непреклонно вымолвил сенатор. - Некогда мы справились с угрозой, обуздаем ее и теперь. Я знаю, что ты, о кесарь, обеспокоен усилением нашего э-э... неожиданного и временного союзника, во спешу тебя заверить: арранты полностью контролируют все события. Нет причин для сомнений в нашей силе и мудрости.

- Иди, - бросил Тиберис и разомкнул ладонь. - Это все, что я хотел узнать.

Спустя менее квадранса длинная гребная лодка отошла от пристани Хрустального мыса и взяла курс на огонек маяка аррантской столицы. Сенатор Луций Вителий стоял на корме и, прищурившись, глядел в сторону восхода.

- Все получится, - тихо сказал он, будто убеждая в чем-то самого себя. Все получится, басилевс...

Глава четвертая. Истинность снов и яви

Наступившим днем шаду скучать не пришлось. Тоскливое настроение будто ураганом развеяло. Однако обо всем по порядку.

Ночью в пустыне прохладно, а полуденные области Альбакана, кои расположены ближе к Нардару и степному Халисуну, вообще славятся изрядными морозами. Если днем не продохнуть, то прямо перед рассветом на попону твоей лошади, на одежду и оружие высыпает мелкий колючий иней. Кочевники-джайды и родственные им племена давно приспособились к изменениям от невыносимой жары днем до леденящего ночного холода: их белые и светло-желтые войлочные халаты отлично держали тепло, а после восхода солнца защищали хозяев от палящих лучей. Но шад Даманхур родился отнюдь не джайдом, а коренным саккаремцем по отцу и нарлаком по матери, вдобавок пустыню не любил, предпочитая безжизненным пескам зелень садов и влажные степи, где некогда проходили знаменитые охоты на джейранов, и удобства прохладных мельсинских дворцов. Конечно, за последние несколько седмиц блистательный правитель Саккарема попривык к походной жизни и научился спать даже не в шатре, а в специально купленном у встретившихся по дороге из Дангары в Меддаи джайдов теплом мешке из верблюжьей шерсти, однако холода по-прежнему не выносил.

А сейчас, когда до рассвета оставалось менее полуоборота клепсидры, Даманхур был зол, из носа у него капало, халат похрустывал при каждом движении, благо повелитель заметил, что на нем почему-то осело куда больше инея, нежели на воинах стражи, ночевавших поодаль у костра, или на незаменимом Энареке. Дейвани поражал своего господина клокочущей энергией и работоспособностью, спал очень мало, от силы от полуночи до окончания часа Волка, и не переставал трудиться.

Энарек обладал бесценным талантом устраивать любые дела наилучшим образом. Когда эскорт правителя Саккарема выезжал из Дангары, Энарек лично переговорил с наследником Абу-Бахром, собрал лучших гонцов, обозначил на карте пустыни точки, куда надлежало стремиться посланникам, усаженным на самых быстрых коней, дабы путешествующий в Меддаи шад постоянно находился в курсе всех дел, два раза в день получая донесения от войска и разрозненных саккаремских отрядов, еще сопротивляющихся в Междуречье. Гонцов подбирали из самых преданных людей - Энарек приказал им в случае угрозы пленения принять мгновенно действующий яд и снабдил склянками с отравой. Никто, кроме союзников Даманхура, не должен узнать, куда и по какому пути направляется шад. Разумеется, охрану правителя Саккарема составляли лучшие конные гвардейцы и личные телохранители, но что произойдет, если на сотню воинов стражи навалится полный тумен степняков?

Пока что предосторожности Энарека себя оправдывали. Во-первых, мергейты еще не успели переправить значительную часть войск из Междуречья на закат, к порубежью Халисуна, во-вторых, отряд, везший с собой изрядный запас воды и пищи (пускай и самой скромной), обходил известные оазисы, передвигаясь только от одного колодца к другому, - проводники-джайды, исходившие всю пустыню от края до края и ориентировавшиеся в ней не хуже, чем любой придворный - во дворце шада, знали источники, в местоположение которых посвящались лишь кочевники Альбакана. Пришедшие с далекого восхода мергейты за сотню лет не смогли бы обнаружить скрытые родники, а уж тем более выследить отряд.