Читать книгу "Большая охота - Андрей Мартьянов"

– Где подозреваемый? – трое странных монахов упорно тащились за его высокопреосвященством. Спутники и охранители епископа послушной толпой свернули к помещениям для слуг, а эти остались. Задавал тон младший, примеченный Тьерри еще в замковом дворе – с крючковатым носом, неприятным металлически-четким голосом и акцентом человека, родившегося к югу от Пиренеев, в каком-то из королевств Иберии. Он влез со своим вопросом, даже не дожидаясь, пока хозяева и гость рассядутся за накрытым столом. – В послании господина Бертрана утверждалось, якобы в вашем доме пребывает некто, мнящий себя либо же на самом деле являющийся волком-оборотнем…

– Это брат Доминик, – мессир Олиба с мученическим видом возвел очи к небу – точнее, к заменяющим его массивным стропилам, – а также братья Себастьян и Никол.

Черные капюшоны чуть склонились вперед. Кто из них кто – так и осталось загадкой.

– Святые братья как раз находились в обители Алье, когда явился гонец от вашего батюшки, – монсеньор Олиба всем видом давал понять: он тут ни при чем, сами заварили кашу, сами и расхлебывайте. – Они обладают разрешением от его святейшества Ангильбера, архиепископа Тулузского, на проведение процессов inquisitio во всех лангедокских провинциях. Летом они побывали в окрестностях Фуа, зиму же намерены провести в Редэ, искореняя плевелы ереси…

– Как интере-есно, – пропела Бланка. Епископ замялся, скомкав пламенную речь. Брат Доминик удостоил девицу весьма неодобрительного взгляда – и неугомонная Бланка немедля прикинулась смиренной овечкой, только из-под длинных ресниц поблескивали проказливые искорки.

– Нету у нас подозреваемого, – честно признался Тьерри. – Он коварным и злонамеренным образом сбежал.

Если брат Доминик и был разочарован, то ничем не выдал своих чувств, быстро спросив:

– А сообщники?

– Какие сообщники?

– Раз подозреваемый бежал, значит, у него имелись сообщники, – невозмутимо изрек монах. – В дороге нам неоднократно рассказывали о неприступности вашей цитадели и о том, сколь тяжко покинуть ее против воли хозяев. Кроме того, в письме говорилось о людях сомнительной репутации, сопровождающих подозреваемого.

«А монашек-то сообразительный попался… Знал, куда и к кому едет, и подготовился заранее», – мысленно одобрил Тьерри.

– Знаете, вероятные пособники тоже бежали, – вымолвил он под сдавленное хихиканье любимой сестрицы. – Мессир Бертран отправился за ними в погоню, может, сегодня к вечеру или завтра утром изловит. Они, похоже, подались в Безье – больше тут спрятаться и разжиться припасами негде. В деревнях все друг друга знают, любой новый человек на виду, а Безье какой-никакой, но город.

Брат Доминик укрылся за собственным внушительным носом, обдумывая полученные сведения. Ближайшие четверть часа он помалкивал, молчал и за столом, когда Тьерри на правах хозяина пригласил святых отцов разделить с ним скромную трапезу. Лишь с видом величайшего одолжения поклевывал из стоявшей перед ним тарелки да внимательнейшим образом прислушивался к застольной беседе. Тьерри готов был голову дать на отсечение, что въедливый монашек запоминает и сопоставляет каждое слово. Откуда только он взялся, такой дотошный, в безликой свите монсеньора Олибы?

Настороженно косясь на носатого брата Доминика, Тьерри вяло отбивался от нудных расспросов епископа – какая хворь могла сразить Рамона, когда начнутся похороны безвременно усопшего Хайме, да кто будет проводить поминальную службу?..

– Не сходится, – внезапно обрел голос брат Доминик. – Жертвы волкодлака обнаруживались в окрестностях вашего замка в течение почти двух минувших лет. Подозреваемый, как заявил сам мессир Бертран, объявился в ваших краях не более седмицы тому, вдобавок открыто прибыв из дальних краев.

«Простейший и незамысловатый вывод, до которого только он пока что и додумался, – с невольным уважением отметил Тьерри. Впрочем, уважение тут же сменилось неприязнью: – Сидишь под моей крышей, жрешь мой хлеб и выгадываешь, как бы подловить хозяина на слове? Ну, я ж тебя…»

– Говорят, подобные существа способны менять образы и даже прикидываться убитыми ими людьми, – с чрезвычайно напыщенным видом предположил епископ Олиба. Тут же последовал резкий ответ монашка:

– Если речь об одержимых бесами, то допрежь такого не обнаруживалось, и в записях проведенных ранее процессов inquisitio такодже не отмечено. У человека есть единственный образ – данный Господом при рождении и остающийся с ним до смерти. Порождения Преисподней, возможно, и способны на такое, но предположить, что в окрестностях Ренна вот уж два года бесчинствует демон… – святая братия дружно, как по команде, перекрестилась: монсеньор Олиба – сдержанно и с большим достоинством, братья Доминик, Себастьян и Никол – размашисто, истово. – Нет, это было бы чересчур.

– Хотите сказать, мой отец оклеветал невинного? – мягко поинтересовался Тьерри.

– Хочу сказать, было бы весьма поучительно и полезно побеседовать с тем человеком, коего объявили волкодлаком, – брат Доминик поднялся из-за стола, его примеру последовали двое безмолвных соратников. – Но, поскольку он отсутствует, мы будем говорить с обитателями вашего владения. Там, где живет такое количество людей, наверняка найдется хоть один, кто что-то видел, знает, слышал, догадывается.

– Что ж, не буду вам мешать, святой брат, – пожал плечами Транкавель-средний. – Беседуйте с кем угодно. Не сомневаюсь, что ваше расследование производится с ведома и одобрения его преосвященства.

– Да-да, конечно, – поспешно закивал монсеньор Олиба.

Тьерри посмотрел на епископа с отвращением. «Ого! А ведь он, пожалуй, побаивается этого носатого! Фи, ваше преосвященство… пресмыкаться перед Железным Бертраном – еще куда ни шло, но собрат по Ордену-то чем вас запугал?»

– Возблагодарим Господа нашего за ниспосланную нам трапезу, – с чувством произнес брат Доминик. Двое его собратьев откликнулись нестройным эхом. – Также и вам благодарствую, мессир Тьерри. Ваше преосвященство, позволите ли вы…

– Разумеется, разумеется, – вновь с готовностью отозвался епископ, точь-в-точь старая толстая нянька, позволяющая своим непоседливым подопечным любые шалости – лишь бы дали спокойно посидеть на солнышке. – Ступайте, брат мой.

Брат Доминик на прощание мазнул коротким, колючим взглядом по непроницаемому лицу Тьерри и вместе со своими спутниками был таков – только край потрепанной рясы мелькнул за закрывающейся дверью.

– Ретив, однако. С подобными служителями святая мать наша Церковь может не тревожиться относительно своего будущего, – вынесла приговор Бланка. – Ваше преосвященство, и много у вас таких… подчиненных?

– Пока всего один, – вздохнул монсеньор Олиба, – но и одного более чем достаточно. Ретив не по годам, что верно, то верно, но ведь и способностей немалых, упорен, умен, а главное – непоколебимо крепок в истинной вере. При нем inquisitios станут настоящей силой, они уже и сейчас многое могут… И поделать с ним ничего нельзя – он знатного рода. Младший сынок да Гусманов, живет в Кастилии такое старинное семейство. Учини я ему хоть малую неприятность, и за него тут же вступятся высокие покровители – что в Тулузе, что в Наварре, что дома, в Леоне. Воистину, тяжел крест сей, однако ж подобает нести его со всем смирением…