Читать книгу "Офицерский мятеж - Леонид Смирнов"

Парадная форма была припасена для торжественных случаев: встреч, награждений и проводов. А еще — для полива краской…

— Здравствуйте, Аристарх Львович, — с веселостью в голосе приветствовал адъютанта капитан третьего ранга.

— Здравия желаю, Петр Иванович, — в тон ему отвечал списанный на берег кондуктор.

Жена-каледонка, оказывается, его уже бросила. Жил Спиваков один-одинешенек, на другом конце города, но ни разу не пропустил выход каплейта на променад.

— А если мне будет нужен глоток интима? — спросил Сухов в первую такую встречу.

Каплейт вовсе не собирался идти в загул — на Малайе его ждала любимая подруга. И он был ей безусловно верен — в духе старого русского офицерства. Сомневайся он в себе, ни за что не полетел бы в этот чертов Париж. Даже стальные люди порой поддаются искушению. Но тогда Петр перестал бы себя уважать.

— Уединиться с дамой захотите? — уточнил Спиваков, подмигнув. — Значит, я тотчас испарюсь и буду со-о-овершенно не виден и не слышен. А потом опять… материализуюсь.

— С вами не соскучишься, Аристарх Львович.

— Это уж точно.

Кондуктор сопровождал капитана третьего ранга повсюду. Оторваться от него было невозможно — Сухов из интереса попробовал. Только зря взмок по здешней-то жаре. При всей видимой нескладности Спиваков был быстр, как гончий пес, и ловок, как обезьяна.

Париж казался Петру не слишком уютным, но уж точно мирным городом. Зачем ему постоянная охрана, Петр Сухов понял лишь за два дня до отъезда.

На них напали около уличного кафе с громким названием «Осада Севастополя». Крепкие чернокожие ребята с ножами и кастетами. За последние века в уличных драках мало что изменилось. Негры бросились на русских, не проронив ни слова. Вряд ли это были уличные хулиганы: они больше походили на профессиональных наемников.

У военморов, кроме собственных рук и ног, оружия не было — парадные кортики остались дома. Как назло, капитан третьего ранга позабыл там и свой браунинг.

Драться-то он умел, но не любил. Получить нож под ребра не хотелось, а потому Петр решил близко к себе никого не подпускать.

Сухов поймал первого на противоходе — нырнул у него под руками, одновременно подсекая ноги. Негр еще только заваливался на спину, как второй получил хук справа. Тем временем кондуктор успел повалить двоих.

Трое из четырех упавших негров снова поднялись на ноги, и все же нападавшие опешили — такого отпора они не ожидали. Сухов и Спиваков ринулись вперед, чтобы добить ошеломленного врага.

Было удивительно видеть, как кондуктор крутится в горизонтальной плоскости, опираясь на один лишь воздух. Тело его образовало стремительно вращающуюся мельницу двухметрового размаха. Мельница эта сшибала людей как кегли.

Все было кончено за четверть минуты. Шесть человек скорчились на земле. Кто стонал, прижимая к телу вывихнутые руки или ощупывая свернутые челюсти, а кто был без сознания. Главное — никто не подох.

Спиваков, несомненно, владел каким-то особым видом борьбы. Быть может, сам его изобрел или научился у какого-то экзотического народа. Кондуктор неожиданно для капитана третьего ранга оказался сильным, безжалостным бойцом.

— Странное нападение, — будто сам с собой заговорил Спиваков, когда они двинулись в бистро, чтобы запить нежданное приключение доброй порцией водки. — Если бы вас хотели убить, стрелял бы снайпер из укрытия. Если бы хотели попугать, то зачем ребятишкам ножи?.. Играет кто-то с нами. Нутром чую.

— Не ваше ли начальство, Аристарх Львович? — осведомился Сухов, пытаясь носовым платком стереть с костяшек пальцев чужую кровь.

— Мой начальник — военный комендант Парижа, — с усмешкой ответил кондуктор, осматривая порванную брючину.

— Как я мог забыть, что бригадный генерал Кроу — невиннее ягненка. — Петр имел в виду этого самого коменданта.

— Ну-ну…

Капитан третьего ранга, распив графинчик «Столичной», почувствовал в своих недрах жесточайшую засуху, которую следовало немедленно залить бочонком доброго пива. Вот только где его найдешь в русско-африканском Париже?

Пришлось пойти искать, проверяя по дороге все бары и бистро…

Сухов проснулся поздним утром, что себе позволял крайне редко: только если всю ночь общался с дамой. Голова раскалывалась. А за стеной гремел из динамиков марш «Под долинам и по взгорьям» — Сухов-старший культурно отдыхал.

У отца в огромном холодильнике была обнаружена трехлитровая бутыль с отличным рассолом. Иван Иванович сливал его из соленых огурцов. Под рассол неплохо шли таблетки «Антипохмелин-Экстра».

На стенном экране канал «Суворов» демонстрировал роскошно снятую батальную картину под названием «Галлиполийские поля». На взгляд Петра, в ней не было ни слова правды. Но если правда никому задаром не нужна, то чем ее меньше, тем популярнее кино.

Сухов-старший лежал на диване, положив голову на черную кожаную подушку, и краем глаза наблюдал за непутевым сыном. Он только делал вид, что внимательно следил за тем, как русскую армию снова и снова предавали союзники. Лишенный боеприпасов русский экспедиционный корпус во главе с доблестным Кутеп-пашой штыковыми атаками пытался выбить турок, окопавшихся на полуострове. А нашим цепям в спину подло стреляли англичане и австралийцы.

«Мазохизм какой-то, — с тоской подумал Петр. — Батя вместе с честным парижским народом упивается национальным унижением? Или такое кино — лучшее средство пробудить праведный гнев и ненависть к юнитам?»

Сухов-младший стоял в дверях, прислонившись к косяку, и допивал стакан рассола. На экране британская эскадра предательски топила крейсер «Аскольд». Пытающихся спастись русских моряков отпихивали веслами от шлюпок, били по головам, стреляли в упор…

— Враньем питаться не противно, батя?

— Твое блестящее знание истории льет воду на мельницу юнитской пропаганды, — Иван Иванович выдавал длинные фразы как с парламентской трибуны. — Ты только и делаешь, что пытаешься обелить этих мерзавцев. Любое слово, сказанное против «союзников», — для тебя нестерпимая ложь. До чего ты докатился, сынок?

Иван Иванович вдруг мазнул пальцем по небольшому пульту и перещелкнул телик на другой канал. Конечно, пульт этот был родом из каменного века. В техническом отношении Старая Земля безнадежно отставала от передовых планет не на годы — на века. Однако Петра мало волновало отсутствие в парижской квартире услужливых роботов и гениальных компьютерных программ, что контролируют каждый твой шаг и предугадывают любые желания. Военмор не без удовольствия вкушал жизнь человека из прошлого, ведь он, подобно многим русским военморам, восхищался героическим прошлым русского народа. А в былые века морская служба не обходилась без невзгод и лишений.

Экран мигнул. Теперь на нем возились в грязи две мощные девицы. Они окунали друг дружку с головой в жижу, били кулаками по лицу, с визгом и ревом топтали ногами.