Читать книгу "Лицо в темной воде - Антон Грановский"

– Что… это? – пробормотал Иван.

– Я только что тебя убил, – спокойно ответил незнакомец.

– Нет… – прошептал Иван побелевшими губами.

– Да. – Незнакомец внимательно вглядывался в глаза Ивана. – На кону слишком большие деньги, и я не могу рисковать. Через несколько секунд ты почувствуешь страшную боль, а потом у тебя закружится голова и ты потеряешь сознание.

Худощавый убийца разжал пальцы, сжимающие рукоять ножа. Ноги Ивана подкосились, и он рухнул бы на асфальт, но убийца подхватил его на руки. Затем волоком потащил к ближайшему дому, вернее, к черной дыре подвала, которая выделялась на фоне белого кирпичного фасада.

18

Адвокат Эдуард Маркович Домбровский остановил свою «Тойоту» возле входа в гостиницу. Однако выбраться из салона он не успел. Дверца с противоположной стороны распахнулась, и незнакомый мужчина быстро уселся на место рядом с водительским. Захлопнул дверцу и, повернув голову, посмотрел на Домбровского колючими светло-серыми глазами.

– Добрый вечер, Эдуард Маркович, – сказал он. – Кажется, нам с вами нужно кое-что обсудить.

– Кто вы такой? – возмущенно и испуганно проговорил Домбровский.

– Не важно. Я навел о вас справки. Подумал, хорошенько все проаналазировал. Мне, конечно, за это не платят, но я люблю размышлять.

– Я не понимаю, что вам от меня…

– Год назад вы защищали в суде некоего Сергея Лагутина, убийцу и грабителя. Благодаря вашему адвокатскому словоблудию этот ублюдок получил всего восемь лет вместо грозивших ему пятнадцати. Его брат, Иван Лагутин – любовник актрисы Дины Васильевой. И он забрался в постель к Дине по вашему прямому указанию, так?

Домбровский молчал, пристально и настороженно глядя на худощавого незнакомца. Тот улыбнулся тонкими сухими губами.

– Вы очень умный и хитрый человек, Эдуард Маркович. Но ваша стратегия оказалась проигрышной, ваш план прогорел. Не каждую битву можно выиграть.

Домбровский продолжал с мрачной настороженностью смотреть на Скрипача. И вдруг лицо его озарилось догадкой.

– Вас послала эта стерва с ледяными глазами! – воскликнул он. – Как там ее… Инга?

– Может, да, – сказал Скрипач. – А может, нет. Но я точно знаю одно: Дина Васильева проиграет. Ее муж Руслан Шуравин останется при своих деньгах.

И вдруг Домбровского обуяла ярость.

– Ошибаетесь! – с вызовом проговорил он. – Дина Васильева не сдастся. Она выкачает из Шуравина все, что у него есть, и оставит его на мели! И я ей в этом помогу!

Скрипач помолчал, глядя перед собой. А потом произнес спокойным, даже задумчивым голосом:

– Дина Васильева уезжает в гастрольный тур по Уралу. Возможно, что обратно из этого тура она уже не вернется.

– Что? – У Домбровского перехватило дыхание. – Что вы сказали?

Худощавый убийца повернул голову и посмотрел адвокату в глаза.

– Вы слышали, что я сказал.

– Вы этого не сделаете!

Несколько секунд Скрипач молчал, с мрачноватым интересом разглядывая Домбровского, а потом вдруг улыбнулся и проговорил:

– Господь с вами, Эдуард Маркович. Я ничего не собираюсь делать. Но когда человек уезжает так далеко от дома, с ним может случиться все, что угодно. Ведь правда?

Домбровский отвел взгляд.

– А если я ее предупрежу? – пробормотал он.

Скрипач улыбнулся:

– Ох, Эдуард Маркович, Эдуард Маркович. Ну зачем вам эти игры? Вы ведь старый человек, и, откровенно говоря, вам давно пора на покой. Мой вам совет: забудьте про Дину Васильеву. Иначе несчастье может приключиться не только с ней, но и с вами.

Новый приступ ярости затуманим Домбровскому разум.

– Вы мне угрожаете? – пророкотал он. – Вы что, в самом деле решили, что я вас боюсь? Мне шестьдесят два года, и я прожил достаточно, чтобы…

– А кто говорит о вас? – перебил Скрипач. – У вас ведь есть дочь? И, кажется, два внука? И живут они недалеко от Петровского парка? Хороший, кстати, район.

– Вы… – Домбровский судорожным движением ослабил на шее галстук-«бабочку». – Вы…

– Семья – это святое, – сказал Скрипач. – Если с ними что-то случится по вашей вине, вы никогда себе этого не простите. Я прав?

– Я понял. – Домбровский шумно вздохнул и добавил после паузы: – Я выхожу из игры. Можете передать мои слова Шуравину и его помощнице.

– Рад, что мы друг друга поняли, – улыбнулся Скрипач. – Надеюсь, вы сдержите свое слово и мне не придется возвращаться.

Скрипач открыл дверцу и вышел из машины.

19

Не уходи, побудь со мною,

Пылает страсть в моей груди.

Восторг любви нас ждет с тобою.

Не уходи, не уходи!

Восторг любви нас ждет с тобою,

Не уходи, не уходи.

Побудь со мной,

Побудь со мной!..

Дина Васильева замолчала и опустила голову. Едва отзвучал последний аккорд, как концертный зал взорвался шквалом аплодисментов. На сцену полетели цветы.

Дождавшись, пока аплодисменты стихнут, Дина обвела взглядом публику и объявила:

– Дорогие друзья, это был последний номер в сегодняшней концертной программе. Мне было очень приятно выступить на этой сцене, в вашем городе. Спасибо вам огромное!

Она поклонилась зрительному залу, и тот снова взорвался аплодисментами.

– Браво! – закричали из зала.

– Браво, Дина Васильева!

Несмотря на грустное настроение, Дина не удержалась от улыбки. Она чувствовала себя усталой, но счастливой. Сцена, как это обычно и бывало, приглушила все ее тревоги, проблемы и беды. «Хорошо, что я согласилась на этот тур», – пронеслось в голове у Дины.

К ней подходили люди, вручали ей букеты цветов, она передавала их своим музыкантам, ей снова вручали цветы. Прижав к груди букет, Дина снова низко поклонилась залу. А когда выпрямилась, увидела прямо перед собой девочку лет десяти. Девочка держала в руке букет белых тугих калл.

Голова у девочки была маленькая, волосы зализаны и стянуты в две косички. На глазах у нее поблескивали очки, и левое стекло было треснутое. Почему-то Дине это показалось неприятным. Девочка протянула ей букет.

– Это вам! – сказала она радостным голосом и улыбнулась.

И Дину снова передернуло – зубы у девочки были странно черными, будто…

Гнилыми? – пронеслось в мозгу у Дины.

Или, скорей всего, просто очень грязными, будто девочка ела…

Землю!

Дина тряхнула головой, прогоняя никчемные мысли, опустила взгляд на каллы. Они были невероятно белыми и ровными, словно были выточены из мрамора. Из мертвого и холодного мрамора.