Читать книгу "...Спасай Россию! Десант в прошлое - Борис Орлов"

— А именно? — низкий голос заметно взволновался. — Что имеется в виду?

— Коллеги, прошу вас учесть, что информация совершенно секретна. Прошу всех выключить диктофоны и лингверы. На сегодняшний день уже отмечено 32 случая хроноамнезии.

Теперь гул голосов напоминал рев урагана, мчащегося на свое черное дело.

— После неудачной попытки захвата одного из лиц, близких к матриканту, последний провел, хотя и на примитивном, доступном ему уровне, тщательное расследование происшедшего. И что особенно настораживает: матрикант не только сделал верные выводы, но и обучил близких к нему лиц простейшей, но весьма эффективной форме защиты от внедрения психоматрицы…

— И что же нам теперь делать? — выкрикнул кто-то близким к панике голосом.

— Спокойно, коллеги, спокойно! — Председатель собрания дождался, когда в зале наступила настороженная тишина. — Мы, безусловно, продолжим попытки добраться до источника наших бед через реципиентов. Есть одна интересная задумка… Но основной упор будет сделан на другое. Поскольку мы затрудняемся остановить своими методами это безумие, Исполнительный Комитет ООН настоятельно, я подчеркиваю, настоятельно рекомендовал нам привлечь к операции специалистов… э-э-э-э… другого профиля!

— Они нам что, десант там предлагают высадить? — снова встрял недовольный бас.

— Возможно, дойдет и до этого! — Отрезал Председатель, ответом ему был новый взрыв возмущения. Переждав его, Председатель продолжил: — с настоящего момента все это дело берет под свой контроль спецпредставитель Генерального Секретаря ООН — мистер Роджер Валлентайн. Прошу любить и жаловать!

— С вашего позволения — Лорд Валлентайн! — холодный голос пронесся по залу, словно снежный заряд. В заднем ряду поднялся высокий плотный мужчина. Неспешно пройдя по проходу к подиуму, он встал рядом с Председателем и оглядел примолкшее собрание из-под нахмуренных бровей.

— В связи с критической ситуацией, возникшей по вине вашего Института, мне даны полномочия на проведение любых мероприятий, могущих остановить катастрофу. — Веско обронил лорд Валлентайн. Зал в третий раз взорвался гулом возмущенных голосов. Невиданное дело — их, ученых, отдают на растерзание какому-то чиновнику, пусть и высокого ранга! Валлентайн мрачно усмехнулся и продолжил, не дожидаясь тишины: — Не беспокойтесь, до допросов третьей степени не дойдет!

После этой шутки (шутки ли?) в зале наступило относительное спокойствие.

— С чего планируете начать, коллега? — вложив максимум сарказма в последнее слово, задал вопрос фальцет.

— С таинственно и бесследно пропавшего мнемотранслятора, — ответил Спецпредставитель. — После окончания собрания, убедительная просьба подойти ко мне всем членам группы доктора Фалина.

Рассказывает Олег Таругин

Рождественский Санкт-Петербург это… это… Ну, не Куприн я, не Гаршин, не Станюкович и даже не Боборыкин. Потому и описать просто невозможно. Нет слов, чтобы передать эти балы, елки, фейерверки, катание на коньках и тройках. Вся рождественская неделя прокатывается передо мной как одна большая цветная волна, оглушающая грохотом салютов и оркестров, ослепляющая пестрыми красками балов и маскарадов, вкусно благоухающая пряниками, ананасами и морозцем. И, разумеется, главную роль в этой волне сыграла Моретта. Целых семь дней мы вновь были неразлучны. И да простят меня моралисты запрошлого века, уже на третий день она была готова начать со мной жизнь во грехе. Не размениваясь на всякие мелочи типа помолвки и свадьбы.

Откровенно говоря, ее страсть начинает меня несколько настораживать. Эдак ведь после свадьбы она попробует пришпилить меня к своей юбке, а вот это уж никак не входит в мои планы. Хотя девица и мила, и я вовсе не чужд плотских радостей (особенно в новом, молодом теле!), но я ведь здесь не на секс-каникулы остался… Ладно, поживем — увидим.

После попытки «хронокарателей» захватить Васильчикова я предпринял кое-какие меры предосторожности на будущее. Во-первых, Васильчиков тщательнейшим образом описал все симптомы ментального захвата, и каждый из моих близких вызубрил их как "Отче наш".

Во-вторых, где-то я читал, что самый простой способ избежать ментального вторжения — занять мозг рутинной, монотонной работой. Я не знаю, можно ли попробовать «оседлать» меня самого — черт их, потомков, знает, а ну как можно вторгнуться и в уже захваченный мозг, но на всякий случай освежил в памяти таблицы Брадиса. А все мои адъютанты и ординарцы в любой момент готовы начать вспоминать все молитвы и строевые песни, какие только знают. Авось, поможет.

Кстати сказать, я дал самое простое объяснение происшедшему. Все просто, господа — это болезнь такая. Ну, что-то вроде лунатизма, или помешательства. Мол, болячка эта редкая, но иногда случающаяся чуть ли не эпидемиями. Бойцы проглотили легенду, не задумываясь, и теперь готовы встретить «болезнь» во всеоружии.

Новый год прошел, и царская семья вместе с высокими гостями перебралась из Питера в любимую Александром Гатчину. Я могу только приветствовать этот переезд: в парке много укромных местечек, весьма подходящих как для поцелуев с Мореттой, так и для занятий рукопашным боем.

Как-то раз на наши молодецкие забавы поглядел "кузен Вилли" и тут же загорелся попробовать. И попробовал. Чтобы уравнять шансы (ха-ха!) я засунул левую руку за ремень, хотя благородный Вильгельм и считал, что это лишнее: ведь он на целых семь лет меня старше, а значит — сильнее. Это пагубное заблуждение покинуло его секунд через восемь, когда его, болезного, вытягивали из сугроба. Эх, собирался же ведь поддаться, да уж больно хорошо он стоял. Рука и ноги сами все сделали, не дожидаясь команд от головы…

К чести Вильгельма, он совершенно не обиделся. Только когда очухался — стал выпрашивать у меня Васильчикова. Или Ренненкампфа. Или далее списку. Хоть одного. Чтобы научил. Ну своих, кузен, я тебе, ясен перец, не отдам, но насчет кого-нибудь из казачков — подумаем…

Во время одной из прогулок с Мореттой, мы, "совершенно случайно", попались на глаза моей августейшей матушке. Хабалов и Васильчиков наладили контакты с ее фрейлинами и, действуя через них, сумели направить прогуливающуюся императрицу в нужное место.

Маman застала нас в момент жаркого объяснения в обоюдных чувствах. Моретта так очаровательно смутилась, а потом мы оба так слезно умоляли Дагмару о благословении, что она не выдержала. Растаяв окончательно, Мария Федоровна поименовала Моретту дочерью, поцеловала ее и дала согласие на помолвку. Есть! Победа! На радостях я чуть сильнее обычного приложился вечерком к плодам французской провинции Шампань, и встал поутру с больной головой. Но с радостным сердцем…

— …Ваше Высочество! Пожалуйте к Их Величеству!

Интересно знать: что это моему «папашке» понадобилось от меня в такую рань? Ведь еще и одиннадцати нет. Не терпится поговорить со мной о помолвке? Дату обсудить? Наверное: о чем мне еще с ним разговаривать?

Оставив свою «свиту» за дверями, я прохожу мимо караула дворцовых гренадеров в кабинет к царю. Так, похоже mon papa успел «заправиться» с самого утра. Черняев, так и вообще — на сомнамбулу похож. Еще бы: телосложением-то он помельче будет, а пить приходится наравне.