Читать книгу "Красные карлики - Александр Белаш"

«Тьфу! Никак не приспособлюсь. И вообще – чего ты разлёгся? Помогай!» – Албан поддел кровать ногой и свалил Альфа на пол.

– Гад ты, скотина! Я тебе принёс, вот и клей!

На миг Альф запутался б своих ногах, ахнул, схватился за опрокинутую койку, вскочил с яростью. Албан даже не поглядел в его сторону. Зачем? Ради такого зрелища и сканер поворачивать не стоило.

Да фиг ли на него смотреть, такого разрисованного? Вымазал харю стилом-семицветкой, расписал и торс, и шею, где достали руки. Руки тоже пострадали от «настоящего туанского карандаша Семь Радостей», который смастерили без лицензии лохматые яунджи в Тьянга-тауне.

– Я, между прочим, твою комнату оклеиваю. А ты валяешься и тычешь мне лучом – правей! левей! Позаботься об интерьере сам.

– Не могу. – Альф ополз вниз, словно из него рывком вынули арматуру. – Я не в состоянии! Мои функции… С ними что-то происходит!

– Хо! а кто в помойку лазил через мусоропровод?

– Это от страха! я так отвлечься пытался. Гляди! – Стоя на коленях, Альф протянул руки, как за подаянием. Полосатые руки тряслись и подёргивались. – С каждым днём всё сильнее. Оно нарастает, Алби! Я с ним не справляюсь… Роботехники не смыслят ни бельмеса. Почему? а потому, что это… это… – Бедняга звучно сглотнул, – вернулась моя болезнь! Дистрофия нервных волокон… Её переписали вместе с разумом. Она развивается, а меня не лечат! не умеют! Хоть ты мне посочувствуй! Прогрессирующий паралич рук и ног… мозг деградирует…

– Заметно. Больше сериалов смотри, он совсем протухнет. Ты не обращался в службу сервисной поддержки? У тела, поди, ещё гарантийный срок не кончился…

– Всегда вы так. – Альф злобно сгорбился, пытаясь вернуться в несчастное детство, когда мышцы сохли, а родители таскали его по врачам. Напрасные старания – для позы мумии нужны кожа и кости; принять позу мешала развитая мускулатура. – Вы, здоровые, никогда нас не жалеете. Одни насмешки, издевательство, биологический расизм…

Тут Альф снова промахнулся – Албан терпеть не мог плакс, хнычущих беспроигрышные обвинения в расизме.

– Загляни в зеркало, Аполлон. Тот дохлый мальчик, которым ты был, давно помер. Тебе что-то другое на субстрат переписалось – синдром льготника.

Альф насторожился, ощетинился:

– Это ты о чём?

– Как немощным прикидываться. Играть на жалости, выклянчивать уступки и поблажки. Брось; твоё художественное нытьё не катит. Теперь отлынивать не придётся. Вот клей, вот ножницы. Вперёд!

– Ну давай! оскорбляй! меня сделали роботом…

– Ага, льгот лишили. Обидели – в сверхчеловека превратили.

– Будешь этим попрекать? На себя глянь! Сам чучело! я с тобой… как с человеком! – Альф кипел. – Баста! я больше тебе ничего не скажу! ни где тут узлы наблюдения, ни чем искателей болванить! а как из Даглас-центра кабели выходят – знаешь? Никогда не узнаешь!.. Когда сменят протокол прослушки, я предупреждать не стану. Ты тупила, кодировку сам не просечёшь! и радаром крутишь, как манхло позорное!

Похоже, Альф решил так выговориться, чтобы с неделю было нечего сказать. Из него без удержу лило по всем каналам – болтливый рот настежь, радар вовсю лучит схемами Даглас-центра и планами кабельных пучков. Спохватившись, Албан перешёл в режим записи – мало ли, вдруг что-нибудь пригодится.

– …даже если протянешь мне руку… – распалялся Альф.

Сканер Албана отметил движение за дверью. Странно; обычно в холл у комнат образцов никто не заходил. Разве что автоматы-уборщики, когда Дагласы уходили гонять воображаемые корабли по 4D-космоcy.

– Сюда идут.

– Кого?.. – Сбитый с толку Альф осёкся.

– Прямо сюда. Сейчас откроют дверь, – предрёк Албан.

Действительно – ручка повернулась, и в комнату нерешительно заглянула симпатичная блондинка с короткой стрижкой, в армейском комбинезоне без знаков отличия.

Верно, здесь находились два парня. Один – расхристанный, по пояс голый и расписной, будто пасхальное яйцо. Другой – опрятный, сдержанный в движениях. А стена! что за стена! мусорная экспозиция!

Мгновенное видение двух очень разных парней, перевёрнутой койки, груды отбросов на полу и виртуального окна, якобы выходящего на горную цепь с багрово дымящимся вулканом (громадное солнце еле просвечивало сквозь дымную пелену), тотчас сменилось – внезапно и пугающе сменилось! – картиной двух решётчатых сфер, прянувших навстречу, и ощущением удара. Призрачные конусы, вибрируя и разгораясь, сошлись на блондинке, ощупывая её от ступней до макушки; непроизвольно она защитилась, заслонилась – но не рукой. Её собственная сеть-сфера в ответ на атаку стала гуще, а конус проникающего зрения хлестнул по фигурам парней.

Зернистый слой под кожей, пластины кожухов, бронированные корпуса внутри.

– Ооо, Иисус-Кришна-Будда… – От счастья Альф перешёл на шёпот. – Сбылись мои молитвы… Девочка! лапочка!.. Сестрёнка, как тебя звать?

– Бланш. – Вместо гостьи-красавицы ему ответил жестокосердный Албан.

– Откуда ты узнал?

– На бейдже написано. Зачем тебе сканер, Альф? Ты и в оптическом диапазоне, как слепой. Глаза будто плошки, не видят ни крошки…

От Албана не укрылись горькие стигмы души, недавно втиснутой в неживое тело. Неловкие шаги сильных ног, слишком тяжёлые для плавной женской походки. Повороты головы, из-за несинхронной работы тяг похожие на рывки. Косящий взгляд, не совпадающие с речью неверные движения губ.

– Вы!.. – прыгнуло отрывистое слово. Бланш зажала рот ладонью, чтобы фраза не сломалась, не стала бессвязным выкриком. Когда она начинала нервничать, речь сбивалась на разрозненные односложные возгласы.

– Не спеши, – тихо, с растяжкой подсказал Албан, жестом успокаивая новенькую. – Говори короче, проще. Всё получится. Со мной было то же самое.

– Точно! и кричать нельзя. – Похоже, Альф твёрдо знал обычаи неврологических больных. – Если язык клинит – шепчи по складам с передышкой, а то схватит гран малъ, – он и научную терминологию усвоил, – пол на углы башкой помножишь… А когда кто-нибудь рядом орёт, скажи ему: «Не шумите, мне от вас плохо».

– Хочешь что-то спросить? – вглядывался в гостью Албан. – Ты можешь написать в блокноте.

– Сколько тебе лет? – Альф полез ужом, стараясь притереться ближе, но наткнулся на руку Албана, как на шлагбаум.

– Ты… три… – От волнения Бланш еле выталкивала из себя слова и поэтому ещё сильнее запиналась.

– Тринадцать! – кукарекнул Альф в восторге. – А такую большую смонтировали!.. Мир не без добрых людей – это мы! Я-то знаю, что тебе надо – индивидуальный подход. Всему научим. У нас тут инвалидный клуб «Преодоление». Я – старожил, меня первым собрали. Не рви горло, говори радаром. Думай мне в голову.