Читать книгу "Про зло и бабло - Макс Нарышкин"

Поднявшись, я подошел к зеркалу и посмотрел в него, пытаясь найти изменения в связи с приездом хора казачек. Кроме взъерошенных волос, ничего не было. Я оттянул нижние веки. Ничего, кроме проступившей сетки красных прожилок.

— Вова!

Он посмотрел на меня как затравленная собака. Он так на всех смотрит. Раз восемь или десять к нам в офис входили, понятно, что не ко мне, я смотрел на юриста, и взгляд у него был такой, какой бывает у попавшей в чужую стаю суки, знающей за верное, что сейчас ее будет пороть вожак.

Не опуская век, я прорычал:

— Э-э!

Он вжал голову в плечи и принялся что-то читать. На лбу его бугрилась тонкая кожа, он думал, каким образом такому человеку, как я, удалось попасть в СОС на такую должность.

— Где начальник юротдела, Вова? Отвечать быстро, в глаза смотреть!

Юрист посмотрел на меня с укоризной, как на больного, который обещал не есть больше оконную замазку, но все-таки съел.

— Мои функциональные обязанности на это не распространяются.

Вот это ответ! Посмотрев и убедившись, что камера наблюдения (я о них не говорил раньше, потому что и так понятно, что здесь следят за каждым шагом) развернула объектив в его сторону, я зашел под нее и спросил:

— Вы так говорите, Володя, потому что предупреждали меня в туалете, что все наши разговоры в офисе слушают, или действительно не знаете? — и я показал юристу Володе согнутую пополам руку.

Он снова побледнел и, кажется, приготовился отправиться под стол.

— Я с вами в туалет не ходил и вряд ли когда пойду, — и мне показалось, что левая ушная раковина его дрогнула.

— Вы так говорите, Володя, потому что не хотите, чтобы руководство узнало, как вы писали Марине из статистического исковое заявление в суд?

Он открыл рот, и мне показалось, что более страшной картины я не видел. Это зияющее отверстие выглядело как пробоина после попадания снаряда малого калибра.

Я подошел к его столу со зловещей миной и закинул ногу ему на стол. Смахнул со столешницы пластмассовый треугольник с надписью «Юрист Говорков В.В.» и стал отряхивать им безупречную штанину.

Скелет порозовел, он не выдержал напряжения и затопал своими туфлями-скороходами на выход. Я знаю, куда он пошел.

Плевать, я озабочен другой темой. Я хочу знать, кто такая Милорадова. Фамилия этой женщины проходит каждый месяц по расходной документации СОС. Все эти ООО, ЗАО и т. п., называемые «Медсервис», «Знахарь», «Медтехнологии» вопросов не вызывали. Они поставляли сырье, с ними рассчитывались, СОС поставляло туда лекарственные формы, с СОС рассчитывались. Среди поставщиков и получателей были и частные лица. И суммы, обозначенные в финансовой документации, всякий раз отличались друг от друга. Но среди Ивановых, Инштейнов, Литвинских и других каждый месяц сверкала фамилия Милорадова, и каждый месяц на счет этого поставщика перечислялось ни много ни мало, а один миллион долларов. Для сравнения: если убрать из списка поставщиков Милорадову, то общая сумма перечисленных средств за каждый месяц всем поставщикам будет составлять два миллиона. Я перепроверил за каждый месяц текущего года с карандашом в руках. Таким образом, получается, что некто Милорадова получала на свой счет треть всех расходов СОС за каждый месяц.

— Говорков, кто такая Милорадова?

Он даже не посмотрел на меня. Он меня презирал. Я вынул из набора скрепку и швырнул ему в голову. Промазал и угодил в галстук.

— Я не знаю, кто такая ваша Милорадова, — по слогам произнес он и снова уткнулся в бумаги, сволочь.

Мне говорили, не нужно вникать в суть того, во что вникать должны другие. Но знать, кому СОС перечисляет треть всех сумм, я обязан. Это, как говорит юрист Володя, входит в мои функциональные обязанности. В противном случае как же я смогу защищать СОС от неправомерных притязаний налоговых органов? Я думал и смотрел в угол, под потолок, где находилась в постоянном движении маленькая, как глаз хамелеона, камера. Пять секунд — и она смотрит вправо. Потом едет влево, и тоже пять секунд. Я по часам засек. Но через десять минут после ухода моего юриста-дистрофика она вдруг остановилась и оставалась неподвижна пять минут.

Так закончился этот день. Я упустил три момента.

Первый. Без девяти минут двенадцать в кабинет вошли две девицы и один малый. По бейджам на их груди я безошибочно определил, что трио прибыло из отдела продаж. Девицы окружили стол, малый встал перед Володей и все четверо повели такой разговор:

Первая Девица: Володя, здравствуй, ты обещал проверить «Смайл».

Вторая Девица: Продажи падают на ноль-два процента, все говорят, что «Смайл» аутсайдер, но ты все равно даешь ему зеленый свет.

Малый: В чем дело, Володя?

Володя: О’кей, разберемся.

Под моим совершенно бессмысленным взглядом троица покидает кабинет.

Я: Кто это был, Володя?

Володя: Из отдела продаж.

Я: Я это понял, но почему они ходят втроем?

Володя: Не мешайте мне работать.

Я: Идите вы, Вова, к такой-то матери.

Эпизод второй. Тринадцать минут второго, в кабинет снова прискакала трясогузка из рекламного. С ватманским листом в руке она сначала процокала к столу скелета, потом к моему и в конце концов остановилась посреди офиса.

Трясогузка (мне): Я попробовала набросать эскиз. Посмотрите, пожалуйста, нам к вечеру нужно сдать готовый материал в отдел разрешений.

Володя: Что там у тебя?

Трясогузка: Я вчера показывала вам эскиз нового ролика…

Володя: Давай, заверю, я видел, пойдет. Креативно, цветно, претензий со стороны антимонопольного комитета не будет.

Трясогузка (растерянно): Но Герман…

Володя (злорадно): Это лежит на мне!

Трясогузка: Но Герман…

Володя: Элла, за это отвечаю я, и я буду отвечать за это!

Трясогузка посмотрела на меня взглядом, каким смотрят на выпускном балу девочки, которых из-под носа зазевавшихся любимых уводят на тур вальса нелюбимые. Я кивнул.

Жестко, я бы даже сказал — грубо, схватив ватман, скелет начертал на его углу «Согласовано: юротдел, Говорков» и, не глядя на эскиз, с ненавидящим взглядом протянул трясогузке. Я понимаю Володю. Чекалин не успел явиться, как все внимание СОС тут же переключается на него.

Но так, дорогой Володя, было всегда! И в школе, и во дворе, и в институте, и это будет длиться вечно, и конца этому тебе, Володя, не дождаться, поскольку у меня есть все основания полагать, что проживу я дольше.

И, наконец, эпизод третий, последний. «Атака клонов».

В семнадцать часов и двадцать одну минуту в офис влетела Раисамаксимовна. На крыльях ее сидел Володя.