Читать книгу "Пылающий лед - Виктор Точинов"

Вертолет пару раз качнуло, не так, как только что, более плавно, – пилот пальнул главным калибром. Звук сорвавшихся с пилонов ракет тоже никто не услышал. Куда они устремились, к какой цели, Алька не знал. Впрочем, не его это дело. Задача десантников проста – выбраться побыстрее из «Иволги» и надрать задницы тем гадам, что пытались сжечь их на подлете.

Перед загрузкой в «вертушки», на информации, объяснили все четко и ясно: мирных жителей тут нет, все граждане «республики», кто не угодил под мобилизацию, приписаны к отрядам самообороны, у всех дома стволы, – дашь слабину, живо отблагодарят за гуманность выстрелом в спину. Другое дело, что много тут и неграждан, живущих по сути на рабском положении, тех при возможности трогать не надо… Да кто же в горячке боя бумажку с гражданством спрашивать будет? Правильно сержант после информации сказал: «Гасите всё, что движется, после разберемся, кто тут сеп, а кто мимо гулял…»

Приземлились неудачно. Точнее, сели-то нормально – пилоты отыскали среди развалин ровный забетонированный пятачок, бросили винтокрылую машину в крутое пике, едва-едва погасив скорость у самой земли. Не слишком комфортно для десантников, зато безопасно. Но едва в «балалайке» Альки прогрохотал приказ о высадке, под правой лыжей вертолета что-то хрустнуло, а может, и сама она подломилась, поврежденная осколками зенитных ракет. В общем, «вертушка» накренилась, и весьма основательно.

Правый люк, из которого недавно вел огонь сержант, навис над землей, чуть не уткнувшись стволами «ревуна» в серые, потрескавшиеся бетонные плиты, а в левый, противоположный, видно было лишь затянутое низкой облачностью небо. Днище десантного отсека изображало крутую горку, хоть на санках катайся. Санок у «манулов» не было, покатились без них – на Альку и на тех, кто сидел по правому борту.

Возню, неразбериху и матерные пожелания в адрес пилотов прекратил командный рык сержанта:

– Па-а-ашли!

Короткое замешательство – в штатном режиме их взвод должен был высаживаться из переднего левого люка – сержант пресек на корню без лишних слов: пихнул ближайшего десантника к огневому люку и пинком ускорил процесс осмысления изменившейся обстановки. Боец кое-как протиснулся мимо пулемета, спрыгнул.

Этот неловкий прыжок означал, что для роты «Гамма-7» Третьей дивизии особого назначения ОКР Российской Федерации началась наземная фаза операции «Парма».

– Пшел, пшел!

Тройки одна за другой покидали вертолет – чуть медленнее, чем на учениях, но все же быстро и четко. Второй взвод высаживался с кормы, им повезло больше – задний десантный люк расположен справа и протискиваться мимо пулеметной турели не приходилось.

Когда подошел черед прыгать Альке, он вдруг испугался: сейчас ведь непременно зацепится ремнем или еще чем за выступающую деталь «ревуна», повиснет, нелепо дергаясь и задерживая остальных… Обошлось.

Спрыгнул, огляделся – и только сейчас понял: их приземление не заслуживало называться таким словом, «вертушка» опустилась на плоскую крышу какого-то низкого, приземистого здания. Большая крыша, в длину метров сто, не меньше, в ширину примерно пятьдесят, хоть в футбол играй, только за улетевшим мячиком долго бегать придется… Кое-где на бетоне виднелись следы разметки, уничтоженной дождями и непогодой, – в точности похожей на ту, что «манулам» приходилось регулярно подновлять на вертолетной площадке их родной части. Похоже, эта крыша и в самом деле некогда использовалась для посадки винтокрылых машин, но куда более легких, чем «Иволга». Лыжа тяжеленной десантной «вертушки» продавила одну из плит, и та теперь не лежала – стояла наклонно, открывая узкий лаз куда-то вниз, в темноту.

Парни из ПВО мятежников недаром получали свой паек. И денежное содержание, и униформу, и новенькие, спешно учрежденные наградные знаки, – недаром. По «Иволге» они отработали грамотно: броневая защита отсека уберегла десантников, но снаружи виднелись следы осколков, турбодвигатель, похоже, не избежал повреждений, работал с перебоями, то взвывал раненым зверем, то сбрасывал обороты.

Последним «вертушку» покинул сержант. И очень вовремя. Плита – та самая, под правой лыжей – еще раз хрустнула, просела… и металлическая птица окончательно завалилась набок. Пропеллер рубанул по бетону, куски металла полетели в разные стороны…

А в следующую секунду рвануло. И рвануло неслабо.

2. Белый лед, синее небо, красная кровь

Ледоход на Печоре – зрелище внушительное и завораживающее, особенно при взгляде с изрядной высоты. Передвижной командный пункт операции «Парма» располагался как раз на километровой высоте, на борту дирижабля «Дмитрий Донской», и лично командовавший операцией генерал-полковник Кравцов не удержался, полюбовался несколько минут на бесконечную белую ленту, от горизонта до горизонта рассекшую зеленые просторы лесотундры. Впрочем, и там, в лесотундре, виднелись белые пятнышки, словно кто-то рассыпал по зеленому сукну пригоршню соли – на северных склонах моховых кочек еще лежал снег. Такой здесь июнь…

Льдины огромные и льдины маленькие сталкивались под бешеным напором прибылой воды, ломали и крошили друг друга, вставали торчком и рушились обратно… И вся эта белая мешанина неудержимо стремилась на север, к студеному океану, словно понимая: здесь с каждым днем все теплее и теплее, остановиться или задержаться нельзя, опоздавшие погибнут под немилосердными лучами солнца.

Генерал подумал, что еще месяц назад Печора казалась незыблемым белым монолитом, под которым где-то глубоко, невидимые и неслышимые, струились смирные до срока воды. И подумал другое: Россия тоже не так давно казалась монолитной… А теперь – точь-в-точь как ледяной панцирь Печоры – всё развалилось, раздробилось, и куски-осколки ломают и давят друг друга… нет, не друг друга – враг врага… И все вместе взятые дрейфуют по течению, куда-нибудь да вынесет… Единственная разница – льдины на Печоре белые, или по крайней мере кажутся белыми, грязь издалека и с высоты не видна. А осколки России, как и откуда на них ни взгляни, сплошь залиты кровью и дерьмом, дерьмом и кровью. И радиоактивными осадками, разумеется.

День стоял почти безветренный, и «Дмитрий Донской» (в девичестве, до выплат репараций после второй карпатской войны, носивший имя «Вильна батькивщина») медленно дрейфовал к юго-западу, не включая двигателей.

На земле разворачивалось наступление… Совсем не каноническим образом разворачивалось. По канонам военной науки наступающие должны превосходить противника в живой силе и технике как минимум в три раза. А если тот обороняется в заранее возведенной полосе укреплений, тогда вообще желательно соотношение один к семи, по крайней мере в количестве артиллерии, ракетных систем и бронетехники…

Примерно такая пропорция и соблюдалась в наземной фазе операции: на одних направлениях три к одному, а на других семикратное превосходство одной из сторон, а кое-где и поболее… Беда в том, что везде превосходящей стороной были сепаратисты. Лишь в воздухе полное господство быстро и безоговорочно завоевала российская авиация.

Вторым козырем федералов стала внезапность. Весьма относительная, конечно, внезапность. Незаметно операцию таких масштабов не подготовить, силы приходилось стягивать буквально отовсюду, выдергивая где батальон, где роту, а кое-где даже взвод из самых отдаленных гарнизонов. Агентурная сеть, развернутая в РФ, у мятежной республики имелась, и удар сепаратисты ожидали. Но не знали конкретных сроков и не готовились к массированному воздушному десанту.