Читать книгу "Игра по правилам - Дик Фрэнсис"

— Я обычно разговаривал лично с вашим братом, звоня ему домой. У нас с вами вряд ли это получится, так как лошади не ваши.

— Не мои, — согласился я. — Поэтому я и прошу вас сообщать об этом компании. Я дам вам номер телефона. Нужно спросить миссис Аннет Эдамс, договорились? Она была помощницей Гревила.

Поскольку ему нечего было возразить, я продиктовал ему номер, и он, повторив, записал его.

— А вы не забыли, что до конца сезона гладких скачек остался всего лишь месяц? — напомнил он. — Возможно, им удастся пробежать еще по разу. Самое большее, может быть, по два. Потом я для вас их продам. Это будет самое лучшее. Не волнуйтесь. Предоставьте все мне.

По логике вещей он был прав, но мне, вопреки логике, не нравилась его поспешность.

— Продажа может состояться только с моего ведома как душеприказчика, — напомнил я в надежде на свою правоту. — Вы должны заранее предупредить меня.

— Да-да, разумеется, — горячо заверил он. — Кстати, что у вас за травма?

— Трещина в лодыжке.

— Да, не повезло. Но, надеюсь, скоро заживет? В его голосе слышалось не столько сочувствие, — сколько облегчение, и я снова не мог понять почему.

— Заживает, — ответил я.

— Хорошо, хорошо. Ну что ж, до свидания. Скачки в Йорке должны показывать по телевидению в субботу. Надеюсь, вы будете смотреть?

— Надеюсь, что да.

— Отлично.

В веселом настроении он положил трубку, оставляя меня в недоумении, что я чего-то не уловил. Телефон Гревила тут же зазвонил вновь, и на сей раз это оказался Брэд, который поведал мне, что уже нанес визит своей мифической тетушке в Уолтемстоу и теперь дожидался меня внизу в центральном холле. В действительности вслух он произнес лишь: «Я вернулся».

— Замечательно. Я скоро. В ответ он повесил трубку. Конец разговора. Я и вправду собирался сразу же идти, но тут один за другим раздались два телефонных звонка. Первым звонил человек, назвавшийся Эллиотом Трелони, — коллега Гревила из Вест-Лондонского полицейского суда. Он выражал глубокое сочувствие по поводу его кончины и, судя по всему, был искренен. Это был мужчина с приятным уверенным голосом, привыкший выслушивать своих собеседников.

— И еще, — продолжал он, — я бы хотел поговорить с вами о том, над чем мы вместе с Гревилом работали. Хорошо бы мне взять его записи.

— Что за работа? Какие записи? — довольно прямолинейно спросил я.

— Мне лучше объяснить вам это при встрече, — ответил он. — Не могли бы вы увидеться со мной, скажем, завтра ранним вечером? Вы знаете тот бар за углом дома, где жил Гревил, — «Рук-энд-Касл»? Например, там. Мы с ним часто встречались в этом баре. Что-нибудь полшестого, шесть — вам подходит?

— Полшестого, — согласился я.

— Как я вас узнаю? — Я — на костылях.

Это заставило его на какое-то мгновение умолкнуть. Я решил нарушить за него неловкое молчание.

— Это временно, — сказал я.

— Э... э... Хорошо. Тогда до завтра.

Он повесил трубку, а я поинтересовался у Аннет, не знает ли она Эллиота Трелони? Она покачала головой. Аннет и впрямь не могла с уверенностью сказать, что ей был знаком кто-нибудь из тех, кого лично знал Гревил, за исключением обитателей офиса.

— Если не считать Просперо Дженкса, — с сомнением в голосе добавила она. Но и с ним она, по сути дела, не была знакома, просто часто отвечала на его телефонные звонки.

— Просперо Дженкс... по прозвищу Фаберже?

— Тот самый.

Я немного задумался.

— А вы не могли бы ему сейчас позвонить? — попросил я. — Расскажите ему о том, что случилось с Гревилом, и спросите, нельзя ли мне повидать его с целью выяснения будущего. Просто скажите ему, что я брат Гревила, и все.

Она улыбнулась.

— Никаких лошадей? Pas de «Но! Ноо!»? Аннет, с удивлением отметил я, явно становилась более раскованной.

— Без лошадей, — подтвердил я.

Она позвонила, но безрезультатно. Ей сказали, что Просперо Дженкса до утра не будет, и она обещала перезвонить.

Поднявшись, я попрощался с ней до завтра. И она кивнула, полагаясь на мои слова. Я увязал все глубже, и шансов вылезти становилось все меньше и меньше.

Направляясь по коридору, я заглянул к Элфи. Результаты его работы возвышались в проходе колоннами картонных коробок в ожидании отправления по почте.

— Сколько же вы ежедневно отправляете? — спросил я, показывая на них.

Он на секунду поднял глаза от очередной коробки, которую заклеивал лентой.

— Обычно двадцать — двадцать пять, но в период с августа до Рождества больше.

Он ловко отрезал кусок клейкой ленты и прилепил адрес на верх коробки.

— Сегодня пока двадцать восемь.

— Вы играете на скачках, Элфи? — спросил я. — Интересуетесь тем, что пишут о состязаниях в газетах?

Его взгляд одновременно выражал готовность и дать отпор, и бросить вызов, хотя ни в том, ни в другом не было необходимости.

— Я знал, что вы — это он, — сказал он. — Все остальные не верили.

— Вы и о Дазн Роузез тоже знаете?

В выражении его лица появилось едва заметное лукавство.

— Опять начал побеждать, да? Тогда, в первый раз, я его пропустил, а потом мне не везло.

— В субботу он бежит в Йорке, и у него хорошие шансы на победу, — сказал я.

— Победит ли он? Будут ли они рисковать? Я бы не дал голову на отсечение.

— Николас Лоудер говорит, он себя покажет. Элфи, без сомнения, знал, кто такой Николас Лоудер. Он нарочито бросил только что заклеенную коробку на мощные весы и черным толстым фломастером написал на картоне вес. На мой взгляд, ему уже было хорошо за шестьдесят. От носа к уголкам рта расходились глубокие складки, в основном утратившая свою эластичность кожа была бледной и обвисшей. Однако его руки с начавшими от возраста просвечивать темно-синими венами оставались ловкими и сильными, и, согнув свою гибкую спину, он наклонился за очередной тяжелой коробкой. «Проверенный боец, — подумал я. — Он гораздо лучше разбирается в том, что творится вокруг, чем этот эксцентричный Джейсон».

— Лошади мистера Фрэнклина то в форме, то не в форме, — подчеркнуто безразлично заметил он. — Вам-то, как жокею, должно быть это хорошо известно.

Прежде чем я понял, намеренно ли он пытался меня уколоть, я услышал голос Аннет, которая, спеша по коридору, звала меня.

— Дерек... А, вы здесь. Еще не ушли? Вот и хорошо. Вам опять звонят.

Повернувшись, она направилась к кабинету Гревила, и я последовал за ней, с интересом отметив, что она опустила «мистер», назвав меня по имени. Вчера это казалось невероятным, сегодня было естественным: сегодня я «официально числился» здесь жокеем. И в общем я не возражал, если за этим не следовало чего-то выходившего за рамки приличия.