Читать книгу "Бог Огня - Василий Казаринов"

Отвернувшись от тополя, светловолосый человек направился к краю пустыря, где еще сохранился кусок дикой земли, отданный на растерзание анархически всклокоченному кустарнику, свирепой, баскетбольного роста крапиве, упорной и жизнестойкой травке-пырею, вальяжным придурковатым лопухам и невзрачным, но добросердечным подорожникам, — оживая поздней весной, этот рудимент живой земли метался, как узник в клетке, неистовствовал, выл и скалился. Он карабкался мхами на кирпичи, подпаливал их ядовитым крапивным огнем и алчно сглатывал вторсырье жизни — старые автомобильные камеры, обломки ящиков, промасленную ветошь, пивные банки, анемичные презервативы, сигаретные пачки, выжатые, как лимон, мотки проволоки и прочее барахло.

Оглядев дикий клочок пустыря, человек произнес странную фразу:

— Нас жалуют землями… — и покосился вправо, где в вечном карауле стоял гигантский сановный тополь, а чуть подальше находилось странное сооружение: бетонированная прямоугольная яма метров шести в глубину. В яме стояла вода. Он наклонился над краем ямы, принюхиваясь к запаху гнили и вглядываясь в поверхность воды, драпированную тончайшей пленкой радужных цветов — то ли масляной, то ли керосинной, — и опять с оттенком легкого удивления произнес: — М-да, и водами нас жалуют…

После этого он неторопливо направился к краю пустыря, где на бетонном блоке, опустив голову и безвольно уронив руки между коленей, сидел симпатичный молодой человек в кожаной куртке.

— Поговорим, — тихо произнес Б. О.

Молодой человек угрюмо взглянул на собеседника. Его манера держаться, подчеркнутое спокойствие, расслабленность, доброжелательный тон, совершенное отсутствие внешних признаков агрессии — все это настораживало.

— Сколько?

— М-м-м… — поморщился Б. О., словно от внезапного налета зубной боли. — Молодой человек, послушайте меня внимательно. Я не беру ни борзыми щенками, ни бывшими в употреблении купюрами. Все, что я хочу, — это поговорить. Спокойно так, по-приятельски.

— Что? Что вы хотите знать?

— Ничего особенного. Я тут собрался в горы. В Альпы. Ну так расскажите мне, что там к чему. Я, знаете, люблю вечерком посидеть в какой-нибудь горной хижине. Хорошая компания, ужин при свечах, красное сухое вино в бокалах. Какая-нибудь очаровательная женщина напротив тебя, разговор с ней, потом то да се… Расскажите. Все это так романтично.

— Ага, романтично, — огрызнулся симпатяга. — Полный восторг. Особенно если твою тачку по дороге на дачу притирает к обочине бронированный джип. А из него выходят четыре исключительно приятных молодых человека.

— И что за юноши? Воспитанники православной гимназии? Члены общества добрых самаритян? Студенты института культуры? — Б. О. помолчал. — Как выглядели?

Симпатяга описал.

Понятно. Эскорт тонтон-макутов, которыми у нас принято окружать себя, если ты солидный человек… Чего — хотели?

— Ничего особенного, — ответил молодой человек. — Запихнули в роскошную тачку. За рулем сидел интеллигентной наружности молодой человек. «К тебе наведывалась не так давно симпатичная баба с мужем», — сказал молодой человек… «Да, заходили, женщина взяла хорошие лыжи, дорогие, и что с того?» — «Так вот, баба поедет в горы отдыхать. Одна. Ты составишь ей будто бы невзначай компанию. При случае уложишь в постель». — «А если постель не получится?» — «Тогда нам тебя жаль… Уложишь, уложишь, с такой смазливой рожей это нетрудно. Ну вот, а потом, по возвращении, постараешься еще некоторое время поддерживать отношения — все в той же горизонтальной плоскости. Это все».

— М-да… Это, насколько я понимаю, тот случай, когда принято говорить: «Ему было трудно отказать». А что за интеллигентный парень?

— Странный какой-то… Вроде приличный человек, но что-то в нем было такое, отчего кровь начинала стынуть в жилах. — Хозяин склада задумался. — Да, у него глаза необычные. Круглые, желтоватого оттенка. И взгляд рыбий какой-то… Как у акулы. Я сразу понял, что лучше с ним не связываться.

— Рыбий взгляд… — Б. О. помолчал, наблюдая за тем, как пожарные растаскивают остатки обгоревшего товара. — Добра на этом складе было, насколько я знаю, немного? Не то что на другом вашем складе, ведь так? Хороший склад. Беда только, что он соседствует с хранилищем горюче-смазочных материалов.

— Да, — механически подтвердил молодой человек. — А к чему это вы?

— К тому, — Б. О. ласково погладил собеседника по голове, — что если бы я хотел пустить вас по миру, то давно бы сделал это. Но вы мне почему-то симпатичны. — Он повернулся и медленно направился к выходу с пустыря.

У тополя он задержался и долго смотрел на мощный ствол — медленное движение вверх неудержимой древесной лавы, пробивающей себе путь по извилистым замысловатым руслам и застывающей высоко в небе.

3. Тетрадка старого профессора

Бася лежала на диване, свернувшись таким уютным калачиком, что и в самом деле походила на впавшую в полудрему кошку, закрывшую мордочку лапой и обвившую себя пушистым хвостом.

— Где ты все время пропадаешь? Где ты ходишь? — Она приподняла голову, потянула носом, принюхалась. — От тебя дымом пахнет. Насколько я понимаю, твой шедевр состоялся?

Он молча опустился рядом с ней на кровать.

— Почему ты вечно молчишь? Ну… — Она хотела что-то добавить, но перебила цепь телефонных звонков. Бросив короткий взгляд на будильник — половина двенадцатого ночи, — она со вздохом подняла трубку и, зажав ладонью микрофон, вопросительно посмотрела него.

— Тебе, кажется, кто-то звонит, — напомнил он.

Звонили из дачного кооператива: завтра прибудут грузовики вывозить остатки сгоревшей дачи.

— Придется съездить, — вздохнула она.

— Придется, — кивнул он. — Мне надо на все это посмотреть.

— Зачем?

— Затем, что в этой истории что-то не так… А теперь давай спать.

— Ну нет… — сладко потягиваясь, промурлыкала она. — Пора мне забираться на чердак, а оттуда— на крышу.

— Что-что? — поперхнулся Б. О.

— Милый, — прошептала она, мягко улыбаясь. — Ты разве не знаешь, что там, на крышах, пролегает у Нас, у кошек, тропа любви?

В его холодных глазах внезапно промелькнуло тепло. Он кивнул и начал расстегивать пуговки сорочки.

* * *

С утра не хотелось ничего — просыпаться, шевелиться, потягиваться, видеть полосу света в проеме неплотно задернутых штор, улавливать запах кофе, плывущий из кухни, — Б. О., по всей видимости, готовил завтрак.

Она лежала с закрытыми глазами, пытаясь вернуть себя в вязкий, мягкой лавой текущий сон, водвориться обратно в его теплую, засасывающую тину, в глубинах которой так хорошо лежать без движения до самого вечера. Его рука ласково извлекла ее из материи сна — он поглаживал плечо, тихонько подтолкнул, потом еще раз и еще.

— Пора. Просыпайся.