Читать книгу "Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Марина Рыбицкая"

Розовый фламинго, насильственно разлученный с естественной средой обитания, сильно обижался и норовил долбануть меня клювом по голове… скорей всего, как по самому слабому звену.

Если я правильно помню хоть что-то из зоологии, то эта милая, уже полуощипанная птичка проявляла несвойственные ей повадки и тщилась сунуть голову в каменный пол беседки. Я ее отговаривала, отвлекая эпиляцией оставшихся перьев.

Мы так мило проводили время, но тут пришел Тянитолкай с двумя злющими красными мордами, и мы с фламинго были по-варварски безжалостно разлучены.

– И что ты делаешь, позволь тебя спросить?.. – Никос выдернул у меня из загребущих рук разнежившегося фламинго и передал Георгиосу.

– Не позволю! – надула я губы.

Но тут как бальзамом по открытым ранам:

– Ой! – от Йоргоса, потому что моя птичка стремилась на волю.

– Вивисектор! – встала я в позу оскорбленного защитника природы.

– А ты тогда кто? – Эсбэшник на вытянутых руках держал птичку, удивленно опознавая вид данной особи.

Счас! Он эту особь точно не видел, я ее из дальнего конца сада приволокла!

– Ей было жарко, и я оказывала первую помощь! – нехотя призналась я.

Фламинго и Георгиос уставились друг на друга с обалдевшим видом.

– Не морочь мне голову! – взорвался Никос, хватая меня за руку и волоча за собой.

Я отчаянно сопротивлялась, упираясь пятками и вспахивая новую грядку. Микис будет просто счастлив, когда увидит! Как бы его от восторга удар не хватил! Вообще-то я не держу на людей зла, просто иногда выплескиваю его наружу.

– Было бы чего морочить! – орала я ответ, выкручивая руку. – У тебя эта часть тела отсутствует как таковая!

– Не важно! – Он тащил меня, невзирая на препятствия, а я цеплялась за все, что попадалось мне под руку. В результате мы уже совместно волокли какую-то балясину и, кажется, садовую скамейку, но я не была точно уверена.

Около входа в дом меня очистили от лишних предметов и торжественно перенесли через порог за шкирку.

– Удачного дня! – радостно пожелала я трем горничным, отмывавшим лестницу. Судя по их взглядам, они явно желали этот день сделать для меня особо удачным. И последним.

Наверх мы поднимались как альпинисты: по веревке и со страховкой. Мне понравилось… чего не скажешь о Никосе.

В его спальню мы влетели на космической скорости. Первый раз вижу мужчину в состоянии полнейшей невесомости. Он просто плавал в эмоциях… и норовил поделиться этим необычным состоянием со мной.

Мы застыли друг против друга, сжимая кулаки. Похоже, сейчас будет смертный бой.

Но тут Ник неимоверным усилием взял себя в руки. В прямом смысле – обхватив себя за предплечья. Аж костяшки побелели. И уставился на меня лазерным прицелом.

У меня срочно зачесалось между глаз. Снайпер-самоучка нашелся!

– И что я тут забыла? – полюбопытствовала я, ускоренно просчитывая пути к отступлению и кося на отрытую дверь кабинета. Интуиция мне подсказывала, что новую удочку он еще не видел!

– Сейчас ты разденешься и ляжешь в кровать! – прошипел он, извергая из глаз молнии. – И мы продолжим начатое!

– Нет! – отказалась я, точно зная: в эту кровать я никогда не лягу. По крайней мере, пока не поменяют постельное белье и не вытряхнут колючие плоды опунции.

– ДА! – уверенно заявил Казидис, сдергивая покрывало и… застывая в недоумении.

Миллионер рассматривал живописнейший натюрморт: я финиками выложила фигу, перемежая рисунок декоративными фонариками опунции. Кстати, потратила на это полчаса своего драгоценного времени, которое могла с пользой употребить на поиски пропитания!

– Что ты хотела этим сказать? – Никос оторвался от изумительного вида и обвиняюще уставился на меня, как прокурор в суде.

Ну обломала я ему пальму. И что?

– Хотела, чтобы ты почувствовал себя как боров в опунции и финиках, – пояснила я свой художественный замысел.

– Хряк, – педантично поправил меня он, начиная снова злиться.

– Еще раз перебьешь, – нахмурилась я, – будет хряк!.. И боров!

– Джу-ул!!! – Он уже просто извергал звуки, как вулкан лаву. – А если откровенно?

– А если откровенно… – Я тихонько, мелкими перебежками перемещалась поближе к выходу. – Хотела наглядно показать фигами – какой ты фиговый мужик!

– Убью. – Он так спокойно и даже буднично это сказал, что я поверила сразу и безусловно и тут же удвоила свои усилия по спасению. – Сначала поимею, а потом убью!

– А можно сразу начать с последнего пункта? – совершенно серьезно спросила я. – Мне так будет легче примириться с твоим существованием!

– Ты предпочитаешь смерть сексу со мной? – До него наконец-то дошло. Нет, не дошло – доперло! Боже, какой это, оказывается, трудный и неимоверно извилистый путь!

– Какой ты догадливый! – похвалила я его. Надо бы сахарком для поощрения приманить, но это плохо влияет на зубы. Дареному коню, конечно, в рот не смотрят… зато под хвост заглядывают.

– Ты очень явно это показываешь, – ухмыльнулся Никос.

Тут он совершил несусветную глупость и повернулся ко мне спиной. Эй! А как же я? Удеру ведь!

Молчание, повисшее в комнате, можно было резать ножом или стругать на терке.

Наконец мне надоело. Я подвисла, словно плохая операционная система: и уйти неудобно, и остаться стремно.

– Отпусти меня с миром, – предприняла я еще одну попытку к сексуальному разоружению, – и никто не пострадает.

– Не могу, – спокойно ответил он, не оборачиваясь. – Хотел бы, но не могу! – Тяжело вздохнул. – Я одержим тобой с первой встречи. Ты моя судьба.

У моего бортового компьютера случилась перезагрузка. Наверное, сбой системы ПВО, иначе зачем я отлепилась от безопасной двери и встала рядом?

Мы глазели на заходящее солнце и молчали. Я в мужских трусах и майке, мой кавалер – в пестрой шелковой гавайке и облегченных бермудах. Видок у обоих прилично потрепанный. Словом, парочка подобралась – что надо. Нарочно не придумаешь.

– Я находился по делам в Нью-Йорке. Мне было нужно рано утром в Сити, – внезапно нарушил молчание Никос. – Мой водитель выбрал дорогу вдоль побережья океана, зная, как я люблю этот вид…

Если мне сейчас будут исповедоваться, то я не готова морально! Мне нужно время и силы, а я голодная!

– …Впереди по набережной бежала тонкая фигурка, переливающаяся в ярких рассветных лучах. Меня это заинтересовало. Я попросил водителя ехать помедленнее, но тут это странное создание выскочило на парапет, потянулось навстречу солнцу и сорвало с головы бандану. Твои волосы…

Я искоса глянула на Казидиса. Он стоял, прикрыв глаза тяжелыми веками, как будто находясь во власти сильных воспоминаний. Кто его знает – может, так оно и было. Но я против! Я не хочу быть чьим-то лучшим воспоминанием, я хочу быть мимолетным независимым видением! Но, видно, не с моим счастьем…