Читать книгу "Повелитель прошлого - Михаил Палев"

Мы медленно шли к метро, а потом повернули в сторону Нового цирка и дальше – к Воробьевым горам. Мы шли и говорили о разном. О чем? Уже не помню. Помню только мелькающие в свете фонарей снежинки, изящный девичий профиль и выбившуюся из-под меховой шапочки прядь белокурых волос. И – взгляд бездонных синих глаз.

Через два часа мы снова оказались возле метро «Университет», и тут я почувствовал, что зверски замерз.

– Ну что, в метро? – предложил я. Она кивнула.

На «Проспекте Маркса» я встал. Наташа вопросительно взглянула на меня: ее электричка отправлялась с Ярославского вокзала.

– Мы выходим! – пояснил я, подхватывая ее под руку. Она вышла, ничего не спрашивая.

– Сейчас заедем ко мне, выпьем кофе, позавтракаем, и я тебя провожу на электричку! – объявил я голосом, не допускающим возражений. Наташа засмеялась и покачала головой.

– Что? Что-то не так? – спросил я.

– Просто странно, – ответила Наташа. – Еще вчера я тебя совсем не знала, а сегодня в шесть утра еду к тебе домой. Кто бы вчера мне такое сказал – не поверила!

Мы шли пешком от метро через замерший в зимней дремоте Петровский парк. Деревья вздымали покрытые блестящим в призрачном свете фонарей снегом черные силуэты ветвей к темному небу – словно раскинули руки во сне. Вот показалась громада Петровского замка с запавшими в красный кирпич глазницами башенных бойниц – они равнодушно смотрели на нас, забывшись в воспоминаниях. Сколько видели они на своем веку влюбленных! И сколько еще увидят.

Наташа устала. Она остановилась возле бывшего ресторана «Эльдорадо», ставшего на старости лет Домом офицеров Академии Жуковского, и критически посмотрела на промокшие, покрытые разводами соли сапоги. Я обнял ее за плечи.

– Мы уже почти пришли, – сказал я, – сейчас придем, поедим, выпьем кофе – и жизнь сразу станет лучше. А сапоги я тебе помою, высушу и начищу до блеска – клянусь студенческим билетом и лысиной декана!

Наташа засмеялась. И я поцеловал ее – первый раз за все время нашего знакомства. Губы у нее были мягкие и теплые.

Обычно от «Эльдорадо» до дома, где я снимал комнату, я шел пять-семь минут. Мы шли полчаса и за это время поцеловались раз двадцать.

Наконец мы осторожно вошли в темную прихожую, стараясь не разбудить соседку. Я провел Наташу в комнату, дал ей теплые тапочки – ноги у нее были просто ледяные – и отправился на кухню ставить чайник.

А когда я вернулся, она уже спала. Ее щеки от долгой прогулки на холоде раскраснелись, золотистые волосы разметались волнами по подушке, а припухшие от моих поцелуев губы приоткрылись, показав ровный жемчуг зубов. Я осторожно накрыл Наташу пледом и пошел готовить завтрак. Потом вспомнил, что Наташины сапоги промокли насквозь. Я помыл их с мылом – как научила меня мама, иначе, когда сапоги высохнут, соль проступит вновь. Затем затолкал внутрь бумагу и поставил недалеко от батареи парового отопления.

Покончив с делами, я сел в кресло и стал ждать, когда Наташа проснется. Я любовался ею: тонким профилем, изящно очерченным ртом, длинными без малейших косметических усилий ресницами, упругими бугорками груди под белоснежной блузкой и восхитительным изгибом бедра под тонким пледом. Мне ужасно хотелось поцеловать ее в маняще приоткрытые губы, но я боялся разбудить ее – и сидел не двигаясь.

Я, видимо, и сам задремал, потому что вдруг обнаружил, что комната заполнилась серым зимним рассветом. Я встал и выключил ночник. И тут Наташа проснулась.

– Извини, я тебя разбудил, – с сожалением сказал я.

– Да что ты! Я выспалась так замечательно, что мне даже неудобно – ведь ты совсем не спал! – смущенно ответила Наташа, вставая и разглаживая юбку. Удивительно, но юбка и блузка совершенно не помялись.

– Зато я приготовил завтрак и сварил кофе! – похвастался я.

– Ой, я голодная, как сто волков! – призналась Наташа.

Мы позавтракали на кухне, поскольку соседка имела обыкновение спать по выходным до двенадцати. Наташа ела аппетитно, со сдержанной жадностью – как хорошо воспитанный котенок.

После завтрака она тут же кинулась мыть посуду. Я не стал мешать приступу хозяйственности и занялся ее сапогами. Они уже подсохли, и крем хорошо ложился на мягкую кожу. Наташа появилась незаметно и несколько минут молча смотрела на меня, пока я не поднял голову. Тогда она сказала:

– Я думала, что ты пошутил насчет сапог.

– Женщины не должны чистить себе обувь! – убежденно ответил я. – Вот и все, принимай работу.

Наташа надела сапоги. У нее были красивые ноги, и я со сладким замиранием сердца следил, как белый мех сапог скользит по капрону колготок.

– Давай сходим в кино, – предложил я.

– Как дети – на утренник? – рассмеялась Наташа. – Вообще, мне надо пораньше попасть в общежитие. Ехать далеко и…

Я обнял ее и, пробегая пальцами по ее щеке, сказал:

– Я не хочу, чтобы ты уходила. Я не могу с тобой расстаться!

Наташа внимательно посмотрела мне в глаза и тихо ответила:

– Я тоже.

И мы пошли в кинотеатр «Баку» на какой-то фильм. Я его совершенно не помню, потому что мы сидели в заднем ряду и весь сеанс целовались. А потом я поехал провожать Наташу на Ярославский вокзал.

– Позвони мне, когда выберешься в Москву! – попросил я. – Обязательно позвони, слышишь? Когда ты сможешь приехать?

– Не раньше субботы, – с сожалением ответила Наташа.

– Я умру до субботы! – убежденно заявил я.

– У меня выпускная работа! – оправдывалась Наташа.

– Приезжай, как только сможешь!

Потом я долго смотрел вслед уходящей электричке, пока она не исчезла из видимости. Мне было грустно и радостно одновременно: мне очень не хотелось расставаться с Наташей, но я верил, что она вернется».

Глава 6

А вот и история любви. Оказывается, Сашка познакомился с ней во время очередного нашего визита в общагу географического факультета. Когда он стал уклоняться от наших посиделок за игрой в покер и преферанс, мы сразу поняли, что он влюбился: только любовь придает человеку глуповатый и счастливый вид одновременно. Похоже, что это было очень серьезно. И как же он умудрился променять ее на Леру?! Сейчас узнаю.

* * *

«Наташа позвонила во вторник.

– Ты откуда?! – не поверил я своим ушам.

– С Ярославского! Я в Москве!

– Как, уже суббота?! – шутя, воскликнул я.

Наташа рассмеялась и громко прошептала в трубку:

– Я хочу тебя видеть!

– Я тоже! Я встречу тебя на «Динамо», посередине вестибюля!

Через двадцать минут я уже спускался по эскалатору станции метро «Динамо». Едва я сошел со ступенек, как в противоположном конце вестибюля из-под арки появилась стройная фигурка Наташи, – видимо, она тоже только что подъехала. Я убыстрил шаг.