Читать книгу "Прошлое — чужая земля - Джанрико Карофильо"

Голос — да. Его она запомнит навсегда.

Кити дал ей подписать протокол и попросил позвонить, если она вдруг вспомнит что-нибудь еще или если ей что-нибудь понадобится. Девушка на каждую реплику Кити отвечала кивком головы. Механически, как заевший автомат.

Потом она ушла, двигаясь таким же образом.

Глава 10

С того дня моим основным занятием стало изучение карточных трюков. Точнее, единственным занятием.

Утром я вставал, когда родителей уже не было. Принимал душ, одевался, проверял, хорошо ли видны на моем столе учебники по праву, по которым, как думали родители, я занимался, доставал колоду карт и начинал упражняться — часы напролет. Вторая половина дня проходила так же, только я вел себя осторожнее, потому что мама обычно уже возвращалась домой, а мне совсем не хотелось обсуждать с ней свои будущие академические задолженности.

Пару раз в неделю я ходил к Франческо на урок. Он говорил, что у меня талант: ловкие пальцы и жажда знаний. Короче, я научился делать такие вещи, о каких недавно и мечтать не мог.

Прежде всего, фокус с тремя картами. Я так хорошо делал этот трюк, что иной раз меня так и подмывало пойти в сад на площади Умберто, сесть на лавочку и развести какого-нибудь дурачка.

Я знал по крайней мере три способа фальшивого тасования колоды, при котором карты на самом деле остаются лежать в том же порядке. После снятия карт гипотетическим противником я мог снова привести колоду в исходное состояние. Одной рукой и достаточно ловко, чтобы обдурить невнимательного зрителя или игрока.

У меня получалось выкинуть самую нижнюю карту, как будто она была верхней, и, выбрав нужные шесть карт, поднять их наверх колоды, тасуя ее. Франческо мог выбрать двадцать, но для новичка я справлялся очень неплохо.

Разумеется, я еще не дозрел до манипуляций за карточным столом. Мне недоставало присущего Франческо абсолютно свободного владения приемами и его гипнотической способности ходить по краю с закрытыми глазами, совершенно не боясь падения.

Теперь по вечерам я если и ходил куда-нибудь, то только с ним, иногда — в случайной компании, выбранной им же. С прежними друзьями я виделся все реже. Мне было с ними скучно. Те немногие предметы, что меня интересовали: покер, огромные деньги в кармане, которые я тратил, не задумываясь, ловкость рук в карточных манипуляциях, — с ними обсуждать я не мог.

Тем временем наступила жара. Весна уходила, и лето, как говорится, стояло на пороге. Предстояло много всяких событий — в моей жизни и в мире. Например, встреча с Марией.

Это случилось в тот вечер, когда мы играли на вилле у моря, рядом с Трани.

Франческо пригласил хозяин виллы — инженер, владелец строительной фирмы и фигурант целого ряда уголовных дел. В этот раз, как и во многие другие разы, я не понял, каким боком ему удалось познакомиться с этим человеком и получить приглашение на игру. Инженеру было под пятьдесят, и он годился мне в отцы. Подозреваю, правда, что моему отцу не польстило бы такое сравнение.

Едва приехав, мы поняли, что попали на вечеринку: на большой, как теннисный корт, лужайке теснились накрытые столы. В гостиной дома стояли другие столы — круглые, обтянутые зеленым сукном. Для игры в покер. Одни гости пришли сюда за тем, чтобы играть. Другие — просто выпить, поесть и послушать музыку. Как я узнал позднее, кое-кто явился и с другой целью. Все гости-мужчины выглядели намного старше нас. Встречались девушки нашего возраста; они выступали в сопровождении пожилых господ сального вида.

Франческо, как всегда, чувствовал себя в своей тарелке. В ожидании игры он переходил от одной группки к другой, со всеми вступал в разговоры, так что казалось, что с этими людьми он встречается каждый вечер.

К одиннадцати сели за покерные столы. Правило дома: начальная ставка — пять миллионов. Мы никогда не начинали с такой огромной суммы.

Все в тот вечер било через край; при таком заходе могло произойти все что угодно. Так я в тот момент подумал.

Я уже сидел за столом, когда меня вдруг охватила паника. Я сунулся в слишком серьезную игру, безумную и неконтролируемую. Мне захотелось убежать из-за стола, из этого дома и от всего остального, пока не поздно.

Голоса окружающих слились в неразличимый шум, и мне показалось, что все двигаются в замедленном темпе.

Франческо понял, что со мной что-то происходит. Не знаю как, но понял. И тогда — он сидел слева от меня — он положил руку мне повыше колена. Я едва не подпрыгнул от неожиданности, а он с силой сдавил мне ногу, впившись пальцами в мягкую, чувствительную часть ляжки.

Мне стало больно и пришлось напрячься, чтобы не показать этого. Когда я собрался опустить руку под стол, он разжал пальцы и улыбнулся мне. Через несколько секунд, преодолев замешательство, я обнаружил, что паники как не бывало.

Иногда случается, что от человека без причины — или без видимой причины — ускользают детали событий. Психоаналитик объяснил бы вам, что для избирательности памяти существует неосознанная мотивация. Не знаю, так ли это. Знаю одно: я не помню, сколько выиграл в тот вечер. Точно больше тридцати миллионов, на том мои воспоминания заканчиваются. Сколько их оказалось в итоге: тридцать два, тридцать пять или сорок — не знаю. Просто не знаю.

В любом случае, я выиграл больше всех за вечер, и еще до конца партии между оставшимися гостями пополз слух, что за нашим столом идет действительно серьезная игра. Вокруг собрался кружок зрителей, которые стояли не настолько близко, чтобы маячить за спиной у игроков, но достаточно близко, чтобы следить за игрой. Но для нас с Франческо она уже была окончена. Мы взяли солидный банк, и выигрыш лежал у меня в карманах.

Но в зале еще оставалась публика, и иллюзионист Франческо решил подарить ей — совершенно бесплатно — несколько волнующих минут. Я больше выигрывать не мог. Исключительная благосклонность фортуны выглядела бы подозрительно, а мне и так уже выпали флэш и каре. Франческо, как думали зрители, крупно проигрывал. Один раз он мог позволить себе роскошь хороших карт. В последней партии публика присутствовала при поединке между фул-хаусом тузов (у меня) и каре семерок (у Франческо).

Виртуозное представление, за которым зрители следили, затаив дыхание. К финалу у Франческо блестели глаза, но не из-за выигрыша — его судьба уже была решена, — а из-за спектакля. Он и в самом деле ощущал себя иллюзионистом. Он развлекался, как ребенок.

Нам удалось добиться по-настоящему эффектной концовки, и я недоумевал, с какой стати на меня напал тот приступ паники. Теперь мне казалось, что он остался в далеком прошлом. А может, я его вообще выдумал.

Мы подбили итог и встали из-за стола. Больше всех проиграл хозяин дома, но его это не особенно беспокоило: деньги у него водились.

Несмотря на поздний час, еще не все гости разошлись. Франческо исчез, как иногда случалось в подобных ситуациях.

Я проголодался и собирался выяснить, не осталось ли чего-нибудь поесть.