Читать книгу "Голем - Алексей Калугин"

Это все были вопросы первостепенной важности.

Далее.

Поскольку у жителей Тринадцатого микрорайона появились серьезные сомнения насчет того, что их кто-то станет спасать, а продуктов, скорее всего, и до зимы не хватит, возникал исконно русский вопрос: что делать? То бишь как дальше жить?

Ко всеобщему удивлению, ответы на эти непростые вопросы нашлись. Может быть, не совсем те, что хотелось бы услышать. Но в сложившейся ситуации даже что-то было лучше, чем ничего.

Олег Игоревич Самсонов предложил заняться охотой. Поскольку недостроенные дома были подняты один до пятого, а другой – до седьмого этажа, да так и брошены, с уложенными плитами перекрытий и лестницами, но без стен, Самсонов предложил устроить на верхних этажах полуавтоматические ловушки, которые он сам же собирался изготовить.

– И кого же, позвольте спросить, вы рассчитываете в них поймать? – насмешливо поинтересовался Лев Иммануилович Кугель. – Гусей или рябчиков? А может быть, фазанов?

– Голубей и ворон, – с исключительным спокойствием ответствовал ему Самсонов. – Уверяю вас, Лев Иммануилович, когда закончится тушенка, вы с удовольствием будете кушать мясо этих птичек.

– В Средние века во Франции ворон и голубей ели только аристократы, – добавил Игорь Петрович. – А куры и гуси считались едой для низшего сословия.

После такой ремарки Олег Игоревич получил лицензию на отлов птиц. В помощь ему был выделен все тот же Саша Цвеков, в то время, когда он не будет занят на кухне. А Лев Иммануилович обещал наладить бесперебойную работу коптильни, если вдруг мяса птиц будет так много, что его придется запасать впрок.

Семен Семенович Поперекин, бывший учитель природоведения, предложил разбить огород, а ближе к осени обустроить теплицы. Земли было предостаточно – ее привезли для газонов, да так и свалили кучами на краю строительной площадки. Подняв землю на этажи недостроенных домов, можно было сделать там отличные искусственные грядки. А к холодам можно было перенести часть из них в незаселенные квартиры. Поскольку горячая вода в доме имелась, оставалось надеяться, что и отопление с наступлением холодов тоже включат. Если ж отопления не будет… Ну, тогда и говорить было вовсе не о чем.

Так вот, возникал вопрос, что сеять на грядках, которые брался соорудить Поперекин. Он сам располагал коллекцией семян, среди которых, разумеется, имелись и семена сельскохозяйственных культур. Однако количество их было удручающе малым. Но тут Мария Тимофеевна заявила, что хорош, мол, есть картошку, а ту, что еще осталась, следует пустить в посев. С этим никто спорить не стал. Ольга же вспомнила, что в магазинной подсобке под стеллажи была засунута коробка, набитая пакетиками с семенами. Хозяин магазина привез ее, видимо, по ошибке, да так и забыл. Что там в точности было, Ольга не помнила. Может быть, просто цветы, а может, и что-то дельное. В любом случае следовало посмотреть.

Под конец собрания Соломон Юрьевич Штейн вновь поднял вопрос о том, что нужно попытаться каким-то образом связаться с Большой землей. Телефонная линия в Тринадцатый микрорайон проложена не была. Мобильная связь не работала, и вряд ли стоило надеяться на то, что она вдруг сама собой, каким-нибудь волшебным образом включится. Не работали также телевидение, радио и Интернет. Но если не действовали современные средства связи, может быть, стоило попытаться использовать что-нибудь архаичное, но надежное? Что-нибудь вроде голубиной почты?

– Нет, голуби не годятся, – уверенно заявил Поперекин. – Местные голуби дальше мусорной свалки не летают.

– А если и летают, то в городе никто не станет рассматривать, что там у них к лапкам привязано, – добавил Штейн.

– Может быть, подать сигнал дымом? – предложил Самсонов. – На стройке полно рубероида.

– И что это даст? – пожал плечами Володя.

– На Большой земле увидят дым и поймут, что здесь есть люди.

– Или решат, что на свалке начался пожар.

– Выпуская дым с определенной периодичностью, можно подавать сигналы, закодированные азбукой Морзе, – сказал Кузякин. И тут же сам себе возразил: – Хотя для того, чтобы такие сигналы были расшифрованы, нужно, чтобы кто-то понял, что в них содержится смысл. В противном случае это будет пустое небокопчение.

– Те, кому положено знать, и без того знают, что здесь есть люди, – заметила Мария Тимофеевна.

– Может, они думают, что мы все тут померли? – не очень уверенно предположил молчаливый Бабиков. – А узнают, что мы живы, так, может, хотя бы харчишек подкинут?

– Если бы хоть кого-то на Большой земле интересовала наша судьба, так давно бы вертолет прислали, – ворчливо заметил Лев Иммануилович Кугель. – Хотя бы сверху на нас глянули. Посмотрели бы, как мы тут, живы или нет. А вы видели хотя бы один вертолет, Виктор Николаевич?

Бабиков вертолетов не видел.

– Для этого даже вертолет не требуется, – сказал Сергей. – На спутниковых снимках не то что людей, а номера машин разглядеть можно.

– Я думаю, продолжать обсуждать этот вопрос не имеет смысла, – подвел итог Гелий Петрович. – Можно было бы попытаться запускать воздушных змеев или шары, чтобы привлечь к себе внимание тех, кто находится снаружи. Но, по-моему, и без того ясно, что мы их не интересуем.

– Либо аномальная зона, в которой мы оказались, настолько опасна, что спасатели не в состоянии к нам пробиться, – высказал иную точку зрения Кузякин.

Какое-то время, минуту, а то и больше, все присутствующие молча переваривали его слова, пытаясь вникнуть в их глубинный, потаенный смысл.

Первым решился высказаться Володя:

– Но у нас же тут ничего ужасного не происходит. – Он посмотрел на пенсионеров, словно ища у них поддержи, и те согласно закивали.

– Мы находимся на крошечном пятачке, – возразил Кузякин. – И, по сути, не видим дальше собственного носа. Для нас все аномальные проявления сводятся к тому, что не работает связь. Ну, еще провал с жидкой грязью, отрезавший нас от всего остального мира. О том, что происходит за пределами микрорайона, мы не имеем понятия.

– А что там может происходить? – заинтересовалась Оля.

– Да, в принципе, все, что угодно, – пожал плечами Игорь Петрович. – Могут цвести банановые кусты, а могут бить фонтаны жидкой серы. То, что происходит в аномальных зонах, не поддается никакому разумному объяснению. Здесь даже время может течь вспять. – Кузякин едва заметно улыбнулся. – Кстати, не исключено, что именно с этим связано то, что мы все, как я вижу, стали чувствовать себя лучше.

После этих его слов вновь воцарилось молчание.

Соломон Юрьевич провел ладонью по лысине, на которой пару дней назад у него начал пробиваться робкий пушок. Волоски, которых прежде там не было, щекотали ладонь. И это был факт, от которого просто так не отмахнуться.

– Хочешь сказать, Игорь Петрович, мы все тут молодеем?

Кузякин снова пожал плечами. На этот раз молча. Ему действительно нечего было добавить к сказанному. Игорь Петрович точно знал, что без лекарств, которые закончились неделю назад, он уже должен был умереть. Однако вопреки всему, в том числе и здравому смыслу, он не только был жив, но и чувствовал себя не сказать, что замечательно, но вполне сносно. Он даже мог обходиться без обезболивающих. Будучи ученым, Игорь Петрович не верил во внезапное чудесное исцеление. В особенности от цирроза печени. Но и спорить с очевидными фактами он тоже не мог. Он был жив. Это было превосходно. Однако совершенно необъяснимо с научной точки зрения.