Читать книгу "Формула Бога - Жозе Родригеш Душ Сантуш"

— Хм, мы мыслим, чувствуем, живем. А компьютеры нет.

— Ты уверен, что мы действительно разные?

— А разве не разные, отец? Живые существа — это биологические виды, а компьютеры — всего лишь схемы, «железо».

Мануэл Норонья обратил лицо ввысь, будто взывая к третейскому судье.

— И этот молодой человек закончил докторантуру в университете…

Томаша взяли сомнения.

— Почему ты так говоришь? Разве я ляпнул какую-то глупость?

— Не волнуйся, то, что ты сказал, сказал бы любой биолог. Однако если ты спросишь биолога, что такое жизнь, он тебе ответит примерно следующее: жизнь — это совокупность сложных процессов, в основе которых лежит атом углерода. — Он поднял указательный палец. — А теперь внимание! Даже самый неисправимый лирик из числа биологов признает, что ключевыми в данном определении являются слова «сложные процессы», а не «атом углерода». Все известные нам живые существа содержат в себе атомы углерода, но не это является основополагающим в дефиниции жизни. Среди биохимиков есть те, кто допускает, что в основе возникновения первых форм жизни на Земле были не атомы углерода, а кристаллы. Атомы — это материя, которая делает жизнь возможной. И не важно, какой это атом, А или В. Представь, что у меня, допустим, в голове был атом А, и по той или иной причине его заменил атом В. Означает ли это, что я только поэтому перестану быть собой? — Отец покачал головой. — Мне не кажется. То, благодаря чему я есть я, — некая матрица, информационная структура. Это не сами атомы, а форма организации атомов. — Он кашлянул. — Ты знаешь, откуда происходит жизнь?

— Откуда?

— Из материи.

— Ого, великое открытие!

— Ты не понимаешь, куда я клоню. — Отец стукнул пальцем по краю стола. — Атомы, из которых состоит мое тело, в точности такие же, как атомы, из которых состоит этот стол и любая дальняя галактика. Они все одинаковые. Разница же заключается в форме их организации. Благодаря чему, как ты считаешь, атомы организуются таким образом, что образуют живые клетки?

— Ну… не знаю.

— Может, благодаря жизненной силе? Или духу? Божеству?

— Быть может…

— Нет, сын, — покачал головой Мануэл Норонья. — Атомы организуются в живые клетки благодаря законам физики. И это — центральный вопрос. Подумай, каким образом совокупность неодушевленных атомов может образовать живой организм? Ответ кроется в существовании законов усложнения. Все исследования свидетельствуют о следующем: организация систем осуществляется спонтанно, причем структуры постоянно усложняются в соответствии с законами физики, что может быть выражено математическими уравнениями. Был даже один физик, получивший Нобелевскую премию за доказательство того, что уравнения, которые определяют стандарты простого поведения развитых биологических систем, подобны математическим уравнениям, описывающим неорганические химические реакции. Иными словам, живые организмы являются на самом деле продуктом невообразимого усложнения неорганических систем. И подобное усложнение является результатом не действия некой жизненной силы, а самопроизвольной организации материи. Одну молекулу могут образовывать, например, миллион связанных между собой особым и весьма сложным образом атомов, взаимодействие которых контролируют химические структуры, по своей сложности сопоставимые с инфраструктурой крупного города. Теперь ты понимаешь, к чему я веду?

— Гм-м… да.

— Тайна жизни не в атомах, образующих молекулу, а в ее структуре, организации. Эта структура существует, потому что подчиняется законам самопроизвольной организации материи. И точно так же, как жизнь является продуктом усложнения инертной материи, сознание есть продукт усложнения жизни. То есть ключевой вопрос — сложность организации, а не сама материя. — Мануэл Норонья выдвинул ящик и достал из него кулинарную книгу, открыв ее наугад. — Посмотри, ты видишь эти буквы? Какого они цвета?

— Черного.

— А теперь представь, что в типографии их напечатали бы не черной, а красной краской. — Он захлопнул книгу. — Изменилось бы от этого содержание? Совершенно очевидно, что нет. Самобытность этой книги создает не краска, какой она напечатана, а ее информационная структура. Я могу прочесть «Войну и мир», набранную гарнитурой «Times New Roman», а в другом издательстве роман решат напечатать гарнитурой «Arial», текст от этого не изменится. Это останется «Война и мир» Льва Толстого. И напротив, если уже упомянутая нами «Война и мир» и, скажем, «Анна Каренина», будут набраны одной и той же гарнитурой, это не сделает два разных произведения одинаковыми, не так ли? Значит, определяющим являются не шрифт или его цвет, а структура текста, его семантика, организация. То же и с жизнью. Не важно, что лежит в ее основе, — атом углерода, кристалл или что-то еще. Жизнь создает ее структура. Меня зовут Мануэл, и я — профессор математики. Из моего тела могут извлечь атом А или ввести в него атом В, но если при этом вышеуказанная информация защищена и ее структура сохранится неизменной, я буду продолжать быть тем же самым. Во мне могут поменять все атомы и заменить их другими, но я останусь тем же. Кстати, уже доказано, что в течение жизни в нас действительно меняются почти все атомы. А я, между тем, продолжаю оставаться таким же. Возьми «Бенфику» и поменяй в ней всех игроков. «Бенфика» будет оставаться «Бенфикой». Независимо оттого, какие футболисты будут в ней играть. То же самое с жизнью. Как только атомы образуют информационную структуру, определяющую мою идентичность, то есть мою самобытность и функции моих органов, становится возможной жизнь. Понял?

— Да.

— Жизнь — это чрезвычайно сложная информационная структура, и всякая разновидность жизнедеятельности включает в себя обработку информации. — Он снова кашлянул. — Из данного определения следует, однако, один далеко идущий вывод. Если то, что делает жизнь жизнью, является неким стандартом, семантикой, информационной структурой, которая развивается и взаимодействует с миром вокруг нас, мы, в конечном счете, являемся своего рода программой. Материя — это аппаратное обеспечение, а наше сознание — программное. — Палец его вновь коснулся лба. — Мы представляем собой очень сложную и передовую компьютерную программу.

— И какова программа этого… в общем… компьютера?

— Сохранение генов. Некоторые биологи определяют человеческое существо как механизм выживания, разновидность робота, тупо запрограммированного на сохранение генов. Я знаю, такая постановка вопроса выглядит шокирующей, но это так.

— Согласно данному определению, получается, что компьютер является живым существом.

— Несомненно. Живым существом, которое не образовано атомами углерода.

— Но это невозможно!

— Почему же?

— Потому что компьютер лишь реагирует на определенную программу, не более того.

— Как раз это и делают все живые существа, вышедшие, так сказать, из атома углерода, — парировал отец. — Твоя проблема в том, что ты воспринимаешь компьютер как машину, в основе действия которой запрограммирован алгоритм «стимул — ответ», ведь так?