Читать книгу "Фальшак - Андрей Троицкий"

– Да, да, понимаю, – нетерпеливо кивнул Липатов, не любивший, когда собеседники долго разжевывают простую мысль. – Вы могли попасть в школу незаметно. Ночной сторож не видел, как вы входили в здание. Правильно?

– Совершенно верно, – кивнула Чернова. – В тот день я думала, что покойный Нифонтов, как всегда, спит на раскладушке в физкультурном зале. Я закрыла за собой дверь черного хода, поднялась по лестнице на третий этаж. Было темно, я прошла по коридору и остановилась перед кабинетом химии. За дверью горел свет. Накануне я уходила последней. И точно помню, что свет выключала. Все это было так странно… Я даже немного оробела.

Чернова сняла очки и, вытащив из сумочки платок, протерла чистые стекла.

– А затем я вошла в класс. Дернула за ручку двери и увидела Нифонтова. Он сидел за партой у окна. Перед ним стоял микроскоп, он наклонился к окуляру и что-то разглядывал сквозь стекло. Парты оборудованы так, чтобы старшеклассники могли делать простейшие химические опыты. К каждому столу подведена газовая горелка. На столах микроскопы, старые, но вполне пригодные. Реактивы для опытов хранятся в лаборантской, это смежная с классом комната.

– Как отреагировал Нифонтов на ваше появление?

– Ясно, он никого не ждал. Нифонтов смутился, вытащил какую-то бумажку, которую он разглядывал под микроскопом и, скомкав, сунул ее в карман. На столе перед Нифонтовым стояли две реторты с резиновыми пробками, закрепленные в металлических держателях. Одна, кажется, с ацетоном. Вторая с какой-то щелочью. Он так разволновался, что чуть не опрокинул склянки. «Простите», – сказал он. «Вы интересуетесь химией?» – спросила я. «Да как сказать, – он пожал плечами, не зная, что ответить. – Просто любопытство одолело. Хотел в микроскоп посмотреть». Он стоял за партой, как провинившийся ученик и собирался с мыслями. Тут я подошла к двери в лаборантскую. Она была не заперта. «Простите, я каким образом вы открыли этот замок? – я всерьез разозлилась. – Пальцем что ли?» Нифонтов смутился еще сильнее, подошел к двери, пробормотал «простите» и был таков. Эта история показалась мне очень подозрительной. И неприятной.

– Где хранятся ключи от химического кабинета? – спросил Липатов.

– Запасные ключи висят здесь, в учительской, – ответила Чернова. – Застекленный шкафчик, под стеклом ключи с бирками. На бирках номера кабинетов. Сейчас на время ремонта шкафчик сняли. Кроме того, у каждого педагога есть ключ от своего класса. Но ключи от лаборантской хранятся только у меня. Там реактивы, кислоты, горючие вещества. Такие вещи не должны попадать в руки школьников.

– А лаборант?

– У нас нет лаборанта.

– Понятно. Вы застали Нифонтова в классе химии лишь однажды?

– Да, один раз. Но у меня такое впечатление, что Нифонтов еще не раз приходил в лаборантскую. У меня хорошая зрительная память. Я замечала, что некоторые вещи стоят не на своих местах.

– Вы сообщили о том ночном происшествии директору школы?

Чернова снизу вверх посмотрела на Власенко. Вздохнула и протерла очки.

– Сначала я хотела написать докладную на имя директора, – сказала она. – Но передумала. Чего доброго, Петр Николаевич решит, что старуха впадает в маразм. Как говориться, годы берут свое. Но когда Нифонтова убили, а затем следователь прокуратуры появился в школе, разговаривал с директором… Ну, я подумала, что должна сообщить о том происшествии. Возможно, оно имеет какое-то отношение к убийству. Это не мне решать.

Липатов поблагодарил Власенко и Чернову за помощь и ушел. Шагая от школы к метро, он думал, сегодня утром в городской больнице был задержан Максим Жбанов. На несколько дней он пропал из поля зрения, отсиживался у знакомой женщины. Сегодня утром Жбанов позвонил в больницу, где с опухолью гортани лежала его мать, поинтересовался ее здоровьем. «Состояние тяжелое, – ответила дежурная. – Если вы родственник, лучше приехать немедленно». «Я знакомый, – запинаясь, ответил Жбан. – То есть, не ее. Родственников знакомый».

Через полчаса он притопал в приемный покой, где Жбана ждали оперативники. Из больницы его доставили прямо в прокуратуру, и теперь Жбанов мается в ожидании допроса. Впрочем, наивно рассчитывать, что этот малый расколется и сдаст своих подельников, как пустую посуду. Он будет отнекиваться до последнего. И, скорее всего, Жбана придется отпустить на все четыре стороны. За ним установят наблюдение. Телефон девчонки, у которой прячется любовник, завтра поставят на прослушку. Останется запастись терпением и ждать.

* * *

Допрос Жбанова Лапатов не оформлял протоколом. Следователь слабо надеялся, что беседа получится доверительной, а лишние бумажки в таком деле помеха. Но из затеи с доверительным разговором ничего не вышло. Жбанов вел себя вызывающе нагло. Развалившись на стуле, он лениво выцеживал из себя ответы, в которых не содержалось даже песчинки полезной информации. Наконец Липатов решил свертывать представление, продолжавшееся около двух часов.

– Какой у тебя род занятий? – спросил Липатов.

– Никакой.

– То есть?

– Никакой.

– Я мечтал стать артистом, – сказал Жбан. – Но мои музыкальные способности испортили преподаватели, еще в музыкальной школе. Короче, я так и не распелся. Но, может быть, это и к лучшему.

– Чем собираешься заниматься? Торговать поддельными долларами, как и раньше?

– Слушайте, я никогда не торговал долларами. Ни фальшивыми, ни настоящими. А если я соскучусь по работе, найду какую-нибудь мужественную романтическую профессию. Устроюсь дворником или ассистентом стоматолога.

– Ну, в этом деле я тебе могу помочь. С работой. Определить тебя лет на восемь в какую-нибудь глухомань на лесосеку. Кормежка на зоне бесплатная. Будешь хорошо вкалывать, на ларек заработаешь.

– Спасибо. Постараюсь сам куда-нибудь приткнуться.

– Тебя еще задерживали с поддельными долларами на кармане. С той поры ты не поумнел.

– Я уже сто раз давал показания по тому эпизоду. Валюту купил возле обменника у незнакомого барыги. Торопился, а у окошка очередь. Дело было перед праздниками. Короче, мне всучили фальшак. Я тут пострадавшая сторона, а из меня хотели сделать обвиняемого.

– Ты передал покойному Нифонтову тысячу зеленых. С какой целью?

– Слушайте, не мучайте Макса Жбанова и сами не надрывайтесь. У вас ничего нет на меня. Я беседовал с каким-то стариком за десять минут до его гибели. Предположим, так оно и было. В чем тут состав преступления? Долларов старику я не передавал. И доказать обратное вы не сможете. Меня могут посадить только в том случае, если прокурор лично подберет судью для процесса, а заседателей привезут из ближайшего дурдома. В противном случае, дело рассыплется. А над вами будут смеяться. Можно попросить сигарету?

– Еще чего? – усмехнулся Липатов. – Может тебе кофе в постель принести?

– Я еще не лег.

– Скоро ляжешь, – пообещал следователь. – Но не на мягкую перину, а в грязную канаву. А рядом будут только крысы, твои выбитые зубы и много крови.