Читать книгу "Третья террористическая - Андрей Ильин"

— Нет! Больше нет! — испуганно залепетал солдат, косясь на сверкающий в свете фар нож. — Мы были одни, честное слово!

Боевик толкнул его обратно.

— Щенки!..

Машины остались на ходу. У них были высажены лобовые и боковые стекла, сбиты зеркала, продырявлены дверцы, но моторы работали исправно.

— Все, поехали, поехали!..

Но нужно было что-то делать с пленными. Можно было и отпустить, потому что опасности они не представляли и потому что время торопило. Но их не отпустили.

— Дайте я! — попросил Мурад.

Он был самый младший в отряде и самый злой — маленький и свирепый волчонок, жаждущий чужой крови. Он бы не оставил их живыми ни за что, потому что мстил за арестованного федералами и пропавшего старшего брата! И еще он хотел убивать, чтобы доказать свою взрослость, наивно, по-детски полагая, что мужественность измеряется готовностью и умением убивать. Этому его научила война, а мира в своей короткой жизни он не помнил.

Он был мальчишкой, который ценой жизни других мальчишек пытался утвердиться в глазах взрослых.

Мурад схватил штык-нож и, подбежав к солдатам, с силой пырнул одного из них. И тоже в живот! Наверное, он хотел повторить удар того, первого, боевика, хотел выпустить своему врагу кишки, показав свою удаль. Но у него ничего не получилось. Нож вошел в живот, но не прямо, а сбоку, ударив в кости таза и застряв в них. Солдат схватился обеими руками за рану и схватился за лезвие. Мурад дергал нож на себя, а солдат, не понимая, что делает, боясь нового удара, удерживал его руку. Так они и боролись друг с другом, ворочая лезвием в ране. И от нарастающей боли и ужаса солдат, вначале тихо, а потом все громче и громче стал тонко и страшно визжать! Мурад растерянно и испуганно смотрел на него, на его распахнутый рот, не зная, что сделать, не зная, как высвободить нож.

Зрелище было ужасным. И было жалким. Не дело, когда четырнадцатилетние мальчишки берутся за взрослую, которую не умеют делать, работу. Это почувствовали все.

Кто-то быстро передернул затвор автомата и, пихнув раненого солдата ногой, выпустил в него короткую очередь. И тут же, в унисон ему, застучали другие автоматы. Очереди перерезали солдат, которые падали друг на друга, обливаясь кровью. Через секунду все они были мертвы.

— Поехали!..

Они проехали не больше двадцати километров, отрываясь от погони. Больше — было опасно, потому что в любой момент они могли напороться на встречную колонну или БТРы. Возле какого-то ручья они бросили машину и пошли вверх по течению. Еще через несколько километров свернули в лес.

Им повезло, они оторвались, они ушли…

Спецназ вышел на дорогу через пятьдесят пять минут. Бойцы увидели расстрелянную, со спущенными колесами и пробитым баком машину и нашли возле нее лежащих вповалку, друг на друге, солдат-срочников. Убитых в упор солдат. И еще одного нашли чуть в стороне. У этого было перерезано горло и был вспорот живот, в который он вцепился мертвыми, скрюченными руками и из которого, спадая на дорогу и путаясь в его ногах, тянулись его кишки…

— Падлы! — тихо сказал кто-то из бойцов. — Мальчишек-то зачем? Они же не по своей воле здесь!

И, подумав, добавил, озвучивая общую мысль:

— Пленных — не берем! Догоним — всех на месте положим. Всех, гнид, до одного!..

Глава 15

Кавказец был наглым и уверенным в себе. Он сидел нога на ногу и небрежно трепался с собеседниками, которых другие предпочли бы обойти за десять кварталов.

— Слушай, зачем так много говоришь? — осуждающе качал головой он. — Я имею «бабки», мне нужен товар. Если у тебя есть товар — я плачу «бабки», если нет — разойдемся, кто куда. У тебя есть товар?..

— Сегодня нет — завтра будет, — многозначительно отвечал синий от наколок продавец.

— Э-э… Завтра мне не надо, мне сегодня надо! Зачем меня так долго обманывал, зачем говорил есть? Вчера говорил — есть, позавчера говорил — есть. Всегда говорил — есть! Зачем я тебе верил? Если ты не можешь — так и скажи, я другого найду.

— Ага, ты попробуй! — криво усмехнулся продавец. — Здесь тебе не продмаг, а ты не картошку покупаешь! Здесь тебя с твоей рожей менты враз срисуют и в крытку заметут!

Кавказец поморщился. Он считал свою рожу гораздо более симпатичной, чем у его славянских собеседников. И был, пожалуй, прав.

— Зачем пугаешь — а?! Я там не пугался! — кивнул в сторону, где, по его мнению, был юг. — Я, когда совсем, совсем плохо, — не пугался!

И вскочил на ноги.

Продавец беспокойно зыркнул глазами, поняв, что переборщил. С «чехами» так нельзя, они ребята горячие, чуть что — в драку кидаются. Да и хрен бы с ним, они ему быстро рога бы пообломали, да только он не пустой, он с «бабулями» приехал.

— Ну ладно, все, все… Будет тебе товар. Сказал, подгоним — значит, подгоним.

— Сколько?

— Как заказывал — пять штук, по тридцать кусков…

«Кусками» были доллары. А «штуками»…

Через два дня продавец сообщил, что товар доставлен и находится у него. И назначил встречу.

— Только ты «бабки» не забудь!

— За «бабки» не беспокойся…

Передача товара должна была произойти на заброшенной свалке, подальше от любопытных глаз. На этой свалке не одна сделка прошла и не один покупатель остался. Навсегда.

— Вон они! — показал пальцем один из продавцов на ползущую через горы мусора «десятку», эффектно сплевывая сквозь зубы в открытое окно. — Может, «мочканем» их, а?.. «Бабки» оприходуем, а товар налево толкнем? — предложил он. — А че, останемся при «бабулях» и при своем интересе!..

— Заткнись, Сивый, — тихо сказал главарь. — Мы не беспредельщики…

Соблазн был велик, но связываться с «чехами» было опасно. Сегодня ты их кинешь, а завтра они всем подряд начнут бошки резать и на колья их сажать.

«Десятка» подъехала к джипу, в котором сидели продавцы.

Дверцы распахнулись. Покупателей было двое, продавцов — четверо.

— Ну, давай «мочканем», давай!.. — горячо зашептал Сивый, воровато зыркая по сторонам. — Их же только двое, мы же их голыми руками порвем! Как промокашки!..

Уж больно ему хотелось денег по-легкому срубить.

— Не базарь, я сказал! — свирепо скалясь, прошипел главарь, выбираясь из машины и не спеша, вразвалочку направляясь к «десятке».

«Чехи» тоже вылезли наружу, встав возле капота.

— «Бабки» при вас? — пренебрежительно, не глядя в глаза, как того требует уголовный этикет, поинтересовался главарь.

— Конечно, есть, обижаешь! Где товар?

— Там, — кивнул главарь на джип.

— Посмотреть надо.

— Смотри.