Читать книгу "Убойная сила - Лев Пучков"

Я не поверил своим ушам. Да нет, это он шутит, наверно? Шумно выдохнув, я недоуменно покрутил головой.

— Вы шутите?

— Нет, я так никогда не шучу…

— Он изнасиловал своей огромной елдой десятилетнюю девочку… Вам доложили?!

— Ага, обязательно… Что ж поделать, если у нее папа дебил? Его самого надо было опустить за то, что довел до такого…

— Но ведь девчонка не виновата, что у нее папа дебил!!! Ну представьте: вот если вашу дочь так…

— Э, э, братишка! Ну че ты базаришь?! — обиженно вступился Кротовский. — Ну че за чушь ты несешь, а? Да любой нормальный мужик последние трусы отдаст, когда его родным что-то угрожает! А этот мудак позволил за какую-то паршивую квартиру трахнуть свою жену и дочку! Ну о чем разговор?! И потом — ну я вообще от тебя такого не ожидал… Ты че, совсем с головой не дружишь?! Из-за какого-то урода братву поломал! Ну ты даешь!

— Ну так что — вы едете или нет? — вполне миролюбиво, по-семейному поинтересовался Белый, махнув рукой на Вовку: дескать, хватит, чего зря базарить.

Повисла гнетущая тишина. Я с полминуты рассматривал своих собеседников и пытался укротить возмущение, готовое в любую секунду выплеснуться наружу в самой непредсказуемой форме. Возмущаться было бесполезно: они оба свято уверены в своей правоте — вон с каким-то даже сожалением и укоризной глядят на меня, как на горячо любимого члена семьи, который внезапно впал в тихое помешательство.

— Ну, я вас понял, — констатировал я, шумно выдохнув, и выставил каждому по кукишу — для вящей убедительности:

— Вот вам, а не извинялки! Можете меня прямо на месте замочить — я перед этим елдастым роботом извиняться никогда не стану. А когда он выздоровеет, я ему еще и яйца вырву — не хер плодить себе подобных! Так и передайте. Ха! Извиняться! На колени! Ну, спасибо, бригадир — удружил…

— Ты лучше иди, подумай хорошенько, — терпеливо закатив глаза, посоветовал Белый, — потом дашь окончательный ответ. Ты мне нравишься, малыш. У тебя хорошие перспективы. Зачем одним неверным движением ломать себе жизнь?

— Чего думать? Так все ясно, — упрямо набычился я, — нет и все! Как вы там сказали — избавляться? Ну вот — избавляйтесь от меня как посчитаете нужным. Я свое мнение высказал и менять его не собираюсь…

Подавив меня слегка своим тяжелым взглядом. Белый отвернулся к окну и долго смотрел во двор на клумбы с жухлыми цветочками. Затем он сурово нахмурил брови и, не глядя на меня, изрек:

— Очень, очень жаль… Думал я, что на старости лет Бог послал мне хорошую сторожевую собаку — умную, умелую и преданную… Ан нет — волком оказался. Все в. лес смотрит, сколь ни корми, и даже за руку готов в любую минуту цапнуть — за ту самую руку, что кормит и лелеет… Ладно, хер с тобой, малыш. Но — пожалеешь. Ой, пожалеешь! Да поздно будет… Два дня тебе — чтобы духа твоего в городе не было. Попадешься через два дня кому из братвы — не обижайся. Насчет возможностей твоих все в курсе, так что не обольщайся, драться с тобой никто не будет. Просто пристрелят на месте и всех делов. Усек?

— Гхм… Кхм… Да, да, конечно, усек, — кивнул я со смиренным видом и опустил глаза, чтобы не выдать нечаянной радости — не думал, что так легко отделаюсь. — Через два дня уеду. Жаль, конечно, — очень мне понравилось под вашим руководством работать… Но что поделаешь, если уж так вышло? Вы тоже меня поймите…

— Угу, хорошо, — продолжил Белый, — я тебя прекрасно понимаю. Не забудь еще, что, если где проколешься — не стоит болтать лишнего. Усек?

— Да усек, усек, — подтвердил я, — не извольте беспокоиться!

— И последнее, — Белый отвернулся от окна и уставился на меня немигающим взором. — Ты ведь можешь и сегодня вечером уехать, не так ли? Я для чего тебе два дня даю, а?

— Хм… Ну, может, из соображений гуманности, — я слегка насторожился, почуяв какой-то подвох. — Может… Может, жаль вам меня стало?

— О! Верно мыслишь, малыш! — Белый ухмыльнулся и поднял указательный палец правой руки вверх, как бы призывая ко вниманию. — Жаль мне тебя, очень жаль! А потому и не тороплю. Два дня я тебе даю, чтобы ты нашел тридцать штук баксов. Столько ты нам должен. Усек?

Я не помню, когда в последний раз разевал рот от удивления. В моей прежней работе такой неожиданный поворот — это страшная ошибка в расчетах, которая, как правило, влечет за собой смерть или срыв боевой задачи. Вот это ты, бригадир, отчудил! Нет, я знал, что Белый склонен к театральным жестам, знал прекрасно — имел возможность убедиться в этом на практике… Но не настолько же, черт его побери!

— Ага… Ага… Тридцать штук, значит, — уточнил я, закрыв рот после почти полминутной паузы и слегка овладев собой. — Поиздержались, значит, на меня. Так, так… Хачапуряна я вам под «крышу» пристроил. Примака «поставить» помог. Жизнь и здоровье ваши охранял на «сходняках»… Что — не отработал? Не эквивалентно, а?

— Не-а! — Белый грустно покачал головой. — Это была обкатка, сынок. Просто обкатка — проба. Ты ее не прошел, забраковали. Какие могут быть счеты? А лишнего с тебя не требую — все по затратам. 15 штук за реабилитацию — сам знаешь; пять — за лечение Дрозда и 10 — компенсация ему же за моральный ущерб… Не хочешь — иди, падай на колени, извиняйся.

— Ну и где ж я, по-вашему, за двое суток могу достать тридцать штук баксов? — Я изобразил горькое отчаяние, но в меру, памятуя о тонкой проницательности бригадира. — Это ж фантастика! 150 «лимонов» деревянными — грубо. Только грабеж или кража… Кого мне ограбить? Хоть наводку дайте!

— Ни на водку, ни на вино не дам, — серьезно пошутил Белый. — Крутись сам, как хочешь. Попадешься — сам и ответишь. Не дай Боже, меня приплетешь — тут тебе и хана! Усек?

— Да усек я, усек! — подтвердил я. — До СИЗО не доживу, в ИВС и похоронят! Ага?

— Да, так, — бригадир недовольно крякнул. — Не ерничай, умник. Не вздумай срулить, не вертанув должок. Хотя можешь попытаться, — бригадир ухмыльнулся, — только я тебе гарантирую — уехать тебе не дадут. Это железно. Усек?

— Что, прямо в поезде похоронят? — Я придурковато округлил глаза и скорчил идиотскую рожку. — У вас и в МПС «быки» работают?

Бригадир сделал медленный выдох, надув щеки и угрожающе сморщив лоб. Стоп, стоп — больно игриво для отчаявшегося парня, загнанного в угол.

— Да нет, нет — я все понял, Михалыч, — поспешил я принять виновато-покорный вид. — Вот только одного не могу в толк взять: ну где мне достать эти тридцать штук баксов?! Нормальному трудяге за такие бабки надо вкалывать минимум десять лет! И то — если он ни жрать…

— Ты не трудяга! — резко оборвал меня Белый. — Ты волк… Где хочешь, там и возьми — твои дела. И учти: если что — бригада за тебя не подпишется, ты теперь один. Все — давай, топай. Я жду тебя через двое суток в то же время…

Давненько я не пребывал во власти такого зыбкого, неопределенного — я бы сказал — двойственного состояния. С одной стороны меня чрезвычайно радовала неожиданно подвернувшаяся возможность одним махом избавиться от бдительной опеки Белого и приступить наконец к осуществлению второго этапа плана, возлелеянного на тюремной шконке. Чего, казалось бы, проще! Вспороть шов жилетки, достать тридцать штук баксов — мизер по сравнению со всей суммой — и вручить с покаянным видом бригадиру. А потом отвалить куда-нибудь во Владикавказ или Моздок: поближе к границе и подальше от цепких глаз русских ментов. Стиль работы ментов кавказских в настоящий момент меня вполне устраивал: в большей степени интересуются своим толстым карманом, нежели проверкой подозрительных личностей, которые при попытке их задержать — вот сволочи! — зачастую оказывают серьезное сопротивление. Там, у границы, гораздо больше шансов подобрать компактный отряд мастеров на все руки и ноги, качественно экипировать его и устроить перевалочную базу где-нибудь в горах, куда никто не сунется без достаточных для того оснований…