Читать книгу "Беспутный лорд - Маргерит Кэй"

— Вы хотите сказать, что вы высокого происхождения? И могу я поинтересоваться, как ваше имя, я имею в виду ваше настоящее имя.

— Вам придется удовлетвориться пока тем, что имя Кларисса — настоящее. Для нашего краткого знакомства этого достаточно. — Она решительно отвернулась от этого пронизывающего взгляда и стала смотреть на приближавшийся берег. — Вы говорили мне о месье Рено. Если сам он не титулован, а его бедная жена мертва, то какой смысл бежать в Англию?

Оставив попытки проникнуть в ее прошлое, потому что это привело бы к очередной лжи, он тоже стал вглядываться в берег, стараясь разглядеть цель их на значения — крохотную рыбацкую деревушку, где огонь на берегу должен был сказать им, что все в порядке.

— Такие, как Рено, бегут, потому что не уверены в будущем. Он, вероятно, боится за дочь и понимает, как все, кто хоть немного разбирается в ситуации, что во Франции еще очень неспокойно, а в Англии, даже если она станет врагом и начнется война, их не казнят. Но война скоро будет, поэтому мои путешествия на «Морском волке» заканчиваются. И я должен поискать себе другие приключения. — По его интонации можно было понять, что ему нелегко расставаться с этой частью своей жизни. Она не удивилась этому, успев почувствовать захватывающий вкус морского приключения на себе, и положила свою руку на его.

— Я понимаю, что вы станете скучать по этим путешествиям. Но вы будете помнить, как спасали людей, делали доброе и благородное дело. Разумеется, все эти несчастные так вам благодарны, и в Лондоне вы для них герой.

— Вы ошибаетесь, Кларисса, возводя меня в герои, — к нему вернулась его циничная усмешка. — Я спасаю этих людей вовсе не из благородных мотивов, а просто потому, что мне нужен риск и приключения, особенно если они приправлены опасностью. И мне безразлична их судьба впоследствии. Я не интересуюсь политикой, мне все равно, что станет с этой страной, так что не надо приписывать мне подвиги. Эти люди для меня просто запретный груз, как шелк или бренди.

А что касается тех, кого я спас, как только они покидают мое судно, они забывают о моем подвиге.

— Вы отрицаете, что проявляете благородство, потому что вам нравится слыть не героем, а распутным и равнодушным волокитой, лорд Рейзенби, о чем я вам уже говорила. — Она пылала от негодования, не хотела позволять ему так себя унижать. Он не законченный негодяй, и не важно, что пытается изобразить себя таковым.

— Так, значит, я снова стал лордом Рейзенби. Но вам лучше приберечь свои нотации, мадам, я их не терплю. И поверьте, никто не может относиться ко мне хуже, чем я сам. Вы скоро поймете, что я именно такой и никогда не стану другим.

— Вас не нужно переделывать, вы не так ужасны, как себя рисуете. Но я не так уж глупа. Вы не стали бы предпринимать эти опасные вояжи по морю, тем более подвергая вместе с собой опасности и вашего доброго Джона, если бы они не стоили того, и я не имею в виду шелк и бренди. Именно спасение людей имеет значение для вас, признаетесь вы или нет, но в своем сердце вы это знаете. А для этих людей вы, безусловно, герой, в этом я не сомневаюсь. Вам просто надо немного изменить о себе мнение.

— Вы верите в мое благородство, Кларисса, но в ущерб себе. Так что лучше поберегитесь и не надейтесь, что столь лестные оценки моей особы помогут вам обмануть меня. А теперь хватит разговоров, потому что впереди серьезное дело. Видите вон там, чуть слева, огонек, нас ждут. Вы только наблюдаете и ни во что не вмешиваетесь.

И он ушел к Джону, оставив Клариссу. Она была расстроена и обижена, но в то же время появилась безумная надежда стать той, что вернет ему веру в себя. Не переделать его, а именно повысить его самооценку. Она верит в него, и если бы не двусмысленная ситуация, в которой оказалась, доказала бы это.

Но если бы он был другим, не было бы этого приключения. Она понимала одно — ей хотелось быть с ним как можно дольше. И Кларисса гнала мысли о расставании. Будущее без Кита Рейзенби теперь стало немыслимым.

Джон убрал паруса, и судно заскользило плавно по мелководью к берегу. Она наблюдала, как Кит стоит за штурвалом и твердой опытной рукой проводит судно сквозь опасное место, где можно было напороться на камни. Она любовалась его волевым профилем, он сейчас был по-настоящему красив мужественной красотой, когда его не портит циничная усмешка. Ей так хотелось стоять рядом, перед ней был настоящий Кит, свободный от мнения Лондона, не волокита, скандально известный своим отношением к женщинам, циник и богач, а спаситель и герой. И вдруг перед ней открылась истина, как будто вспыхнула ослепительно падающая звезда: «Это настоящий Кит. И она уже любит его».

Задохнувшись от волнения, она вцепилась в поручни, стараясь не выдать своего восторга от сознания, что она любит по-настоящему, и стала смотреть вверх, на звезды. Но волшебство кончилось, ей пришлось спуститься с небес на землю. Это гордый, управлявший сейчас судном человек, который никогда не любил ни одной женщины, тем более не полюбит ее, потому что считает ее обманщицей и лгуньей. Но она пробудила в нем любопытство и вожделение, он хочет ее, но как только добьется своего, все будет кончено. Что ж, но пока этого не произошло, надо в полной мере насладиться приключением и принять все как подарок судьбы. Ей достаточно даже того, что он желает ее.

Они бросили якорь, отлив не позволил им подойти ближе, слишком велика опасность сесть на мель. Ночь была тихой, ветер стих, и слышен всплеск весел маленькой лодки, которая плыла к ним с двумя пассажирами, сидевшими на носу. Он спустил веревочную лестницу и крикнул приветствие на французском явно знакомому гребцу. Кит вдруг протянул ей руку, и она встала рядом с ним у штурвала.

— Ну как, Кларисса, нравится вам приключение?

— О да, я в восторге…

Он снова был дружелюбен, занимаясь любимым делом, тем более что рядом оказалась редкая женщина, способная разделить его тайную страсть. Удивительная женщина, то наивная и любопытная, как ребенок, то страстная и чувственная, а иногда яростно, как тигрица, вдруг защищает его от него самого. Ни разу он не заметил ни страха, ни слез, она наслаждалась их приключением и просто светилась от счастья. Что за удивительный и многообещающий характер!

Кларисса смотрела на лодку с драгоценным грузом. У нее не было никаких сомнений, конечно, это важно для него — спасать этих бедных эмигрантов. И, не отпуская его руки, она вдруг крепко к нему прижалась.

— Они кажутся такими испуганными, — шепнула она. — Им пришлось пройти через ад. — И посмотрела на него с таким открытым восхищением, что он, не выдержав, наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Просто поцелуй, какой дарят ребенку. Ему хотелось быть достойным ее веры в него, того, что светилось в ее глазах. Раз она видит в нем благородного спасителя, пусть так будет.

Он вдруг опомнился. Да ее не от чего спасать, разве только от каких-то неясных ему интриг. И он резко отступил, выпустив ее руку:

— Ждите здесь. Я помогу им подняться, а Джон погрузит остальное.

Она осталась одна, наблюдая весь процесс погрузки, слыша короткие приказы Кита Джону и второму человеку из лодки. Месье Рено с дочерью, с осторожностью, помогли подняться по лестнице. Несколько ящиков с бренди, чаем, рулоны ткани — шелк — были погружены с привычной ловкостью и помещены под палубу, в отделение с сетями, под них. А беглецов проводили в каюту. Кит щедро расплатился с лодочником, и тот поплыл обратно. А они стали готовиться к отплытию.