Читать книгу "Влюблен и верен - Лейн Сорейя"

Ее крошечное тело начало содрогаться на кровати. Медсестра оставалась спокойной, когда Даниель взглянул на нее дикими глазами.

— Сделайте что-нибудь! — умолял он. — Пожалуйста. Пожалуйста!

Он наклонился над своей маленькой девочкой, в ужасе от конвульсий, по-прежнему сотрясающих ее тельце. Чьи-то руки попытались оттащить его, но он сопротивлялся:

— Отпустите меня!

Он заметил кого-то в белом справа, слышал плач Пенни, но не переставал пытаться обнять дочь — в страхе, что она может упасть с кровати.

— Выведите его отсюда!

Резкий тон приказа вернул Даниэля из пустоты, в которой он вдруг оказался. Он огляделся вокруг, увидел медсестру, которая, вцепившись в его плечо, изо всех сил пыталась оттащить его от кровати Габи. Затем увидел доктора, склонившегося над малышкой, и другого врача, торопливо вошедшего в палату.

Наконец Даниэль позволил увести себя.

— Извините, — прошептал он медсестре.

Пенни стояла рядом с ним и держала его за руку.

Прикосновение ее теплой, гладкой ладони успокаивало его, но он не мог оторвать взгляда от Габи.

Конвульсии прекратились. Теперь она тихо лежала без одежды под холодными простынями, обложенная пакетами со льдом.

— Даниэль, что происходит? Что с ней случилось?

Он покачал головой и закрыл глаза, чтобы не видеть свою дочь на больничной койке, окруженную медицинским персоналом.

— Я не знаю, — прохрипел он. — Я не знаю, Пенни.

Один из врачей подошел к ним:

— Мистер и миссис Картрайт?

Даниэль почувствовал, как Пенни начинает дрожать рядом с ним. Он обнял жену одной рукой и прижал крепче, чтобы поддержать ее.

— Что с ней?

Выражение лица доктора несколько успокоило Даниэля.

— Мы должны подождать результатов анализов, чтобы исключить худшие сценарии и попытаться выяснить, что случилось, — прозаично сказал он, улыбаясь Пенни. — Я знаю, вы напуганы, но конвульсии случаются при высокой температуре. А у вашей дочери очень сильный жар.

— Но вы поможете ей? — взволнованно спросила Пенни.

Даниэль сильнее прижал жену к себе.

— Конечно. Мы сейчас стараемся сбить температуру. Сердцебиение у нее в норме, и мы продолжим внимательно наблюдать за ней.

Даниэль, не глядя в сторону Габи, откашлялся и посмотрел доктору прямо в глаза:

— Что вы имеете в виду, говоря о наихудшем сценарии?

Доктор кивнул:

— Видите ли, если быть честным, наихудшим сценарием будет что-то вроде менингита, но прежде чем вы начнете беспокоиться — думаю, это маловероятно.

Пенни обессиленно прислонилась к мужу — она не чувствовала ног, то ли от волнения, то ли от облегчения.

— Хотя присутствие сыпи повышает вероятность осложнений, — продолжал объяснять доктор. — В лучшем случае это тяжелое течение гриппа, сыпь может быть случайным совпадением и вызвать лихорадку.

— Насколько это вероятно? — не отставал Даниэль.

— Вероятно, — пожал плечами педиатр. — Но с учетом ее возраста, поскольку речь идет о постановке правильного диагноза, мы не можем рисковать.

Даниэль слабо улыбнулся доктору и посмотрел на Пенни. Она выглядела растерянной и несчастной.

— Спасибо за честность, — поблагодарил он врача. — Можем мы остаться с дочерью?

— Она должна провести здесь ночь, по крайней мере до тех пор, пока не придут результаты анализов. Вы оба, конечно, можете остаться с дочкой.

Даниэль был ошеломлен произошедшим, но заставил себя собраться. Ему необходимо позаботиться о его девочках. Он отец и муж, а это означает одно: семья для него всегда на первом месте.

* * *

— Пенни?

Она повернула побелевшее лицо и посмотрела на него сухими строгими глазами.

Доктор вышел, лишь медсестра по-прежнему наблюдала за Габи.

Издав тихий стон, Пенни прижалась к плечу мужа. Даниэль обхватил ее руками и крепче притянул к себе, прижавшись губами к ее волосам.

Все ссоры, душевная боль и обиды исчезли прочь.

Они стояли так, обнявшись, забыв обо всех неприятностях и проблемах, обо всем, что мешало им быть вместе эти последние несколько месяцев…

Теперь это были просто два человека, которые необходимы друг другу и не хотели расставаться никогда. Пенни тихо рыдала, уткнувшись лицом в его грудь. Он перебирал пальцами шелк ее волос.

Наконец она подняла лицо и посмотрела на мужа широко открытыми глазами, полными печали.

— Мне очень жаль, Пенни. Я…

Она жестом заставила его остановиться. Не желая произносить это слово, движением головы она сказала ему «нет».

Даниэль боялся пошевелиться или вздохнуть. Его словно парализовало. Пенни приподнялась на цыпочках, и ее хрупкая фигурка наклонилась к нему. Она мучительно медленно потянулась к его губам…

Он ощутил сначала ее дыхание, затем — легкое прикосновение и нежный поцелуй, ее рука нежно легла на его щеку. Их губы встретились только на мгновение, но слабый свет надежды в душе Даниэля разгорелся с новой силой.

— Спасибо, — прошептала Пенни.

Он еще был в оцепенении, когда Пенни отстранилась от него.

Даниэль поднял брови:

— За что?

— За то, что ты такой потрясающий папа, — сказала она так тихо, чтобы никто не мог услышать ее слова. — Никому в мире я бы не доверила нашу дочь. Ты замечательный отец! Не помню, что говорила тебе это когда-либо раньше…

Даниэль покачал головой, но Пенни только отступила на шаг и прижала палец к его губам:

— Есть так много вещей, которые я никогда не говорила тебе, и я прошу прощения за это.

«Ты столько пожертвовал ради нашей дочери, и я горжусь тобой», — подумала Пенни, но не произнесла.

Но Даниэль и так чувствовал себя как ребенок, который наконец получил отличную отметку в классе. Тепло и радость наполнили его сердце.

— И мой ответ — да!

— Да? — непонимающе повторил он.

Она согласно закивала:

— Ты просил дать тебе шанс. И мой ответ — да. Я не знаю, будем ли когда-либо парой снова, Даниэль, но я не говорю «нет».

Даниэль обнял ее за плечи, и они оба подошли к койке, на которой лежала их Габи.

— Наша дочь важнее всего на свете, Пенни.

Она снова уткнулась в его грудь:

— Габи поправится, я уверена.

Они вместе стояли и смотрели на их маленькую девочку, и сердце Даниэля готово было разорваться от боли. Его чувства обострились до предела. Последний раз он был в этой больнице, когда родилась дочь…