Читать книгу "Как влюбить в себя воина. Мечты и планы - Диана Ольховицкая"

Ах вот оно что! Смущенно отвожу взгляд. Теперь ясно, почему после моего ответа наша вторая магическая группа зашлась в диком хохоте. И это белое как мел лицо преподавательницы…

– Представляешь, – шепчу доверительно, заглядывая в глаза Адриану в поисках поддержки, – а я сказала, что она советует ему вылечить радикулит, избавиться от кишечных паразитов и намекает на неприятный запах изо рта…

– Что?! – Глаза у милого делаются похожими на два кофейных блюдечка. Отстранившись от меня, он закрывает лицо руками, пытаясь сдержать приступ смеха. Безрезультатно! – У-ха-ха! Гы-ы-ы! – Адриан сгибается пополам. – Ну, Лика! Ты шедевр!

Хм. Обиженно обхватываю коленки. Где-то я уже это слышала.

– Кишечные паразиты! Ой, мама! – захлебывается Адриан. – И вообще, закрой рот, козел, а то воняет!

Печально поправляю край платья. Да уж, сочувствия к моим подростковым обидам, вижу, здесь не дождешься.

– Вот это послала – так послала! Это покруче, чем в морду дать! – продолжает веселиться драгоценный.

– Я не посылала, – гордо произношу я, решив положить конец оскорбительным насмешкам. – Поставила диагноз и сделала назначение. И ничего веселого в этих болезнях нет. Их лечить нужно, а не ржать дурным голосом.

– Стой! – Адриан, резко прекратив смеяться, смотрит на меня во все глаза, словно впервые увидев. – Так ты что – подарила мне просто розы? Всего лишь красные цветы, двенадцать штук? – И, схватившись за голову, робко отодвигается к стене. – Вот это да…

Минутное молчание.

– Слушай, Лика… – вопросительно заглядывает в глаза милый, – а не сходится. Если бы ты не сдала экзамен, тебя бы отчислили. А ты школу все-таки закончила. Значит, выучила. И пересдала.

События тех дней внезапно встают перед глазами, будто произошли только вчера. Я рыдаю на экзамене под хохот группы, крича, что в руки не возьму этот вонючий учебник…

– Что, прямо так и сказала? – удивленно качает головой драгоценный. – А преподаватель что?

– Да, – вздыхаю я, незаметно промакивая горькие слезы обиды. – Так и сказала. Юношеский максимализм. А преподша очень злая была и действительно хотела отчислить, но за меня ректор заступился и заставил ее нарисовать трояк. Это потому, что я его кошечку вылечила. Любимую. От нее даже профессура отказалась…

– То есть, – с задумчивым видом уточняет драгоценный, – ты вылечила животное, которому не смогли помочь профессора? И как тебе удалось?

– Все просто, – застенчиво улыбаюсь я. – Одну рунку интересную применила, я про нее в хрониках у Древних вычитала. Ну и четырехкратное заклинание.

– Что? – В глазах у милого искренний интерес, граничащий с сомнением. – Четырехкратное? Ты умеешь плести четырехкратные заклинания?

– В школе умела, – спокойно отвечаю чистую правду. – А сейчас и пятикратное могу. Если полный запас магии.

– Ого! – Окинув меня восхищенным взглядом, Адриан опирается о спинку кровати. – Это же мощь! Я видел город после четырехкратного боевого заклинания – пустое место. Так, песочек и камушки… Лика, что ты делаешь в этой деревне?

– Я адепт магии Жизни, – тихо отвечаю. – Я рано выбрала эту магию, еще на первом курсе. И сразу дала клятву. Потом преподаватель боевой магии волосы на себе рвал, но было поздно – клятва обратной силы не имеет. А я рада, что так вышло, – люблю Жизнь.

– Погоди, – сосредоточенно трет лоб драгоценный, – хорошо, позанималась магией Жизни, потом в боевую ушла. Что мешает-то?

– Адриан, – уныло вздыхаю, представив перспективу объяснять прописные истины, – у вас в Ордене Света библиотека есть?

– Да, есть, – удивленно подтверждает милый. – А что?

– Значит, там есть справочник по видам магии. И по всем магам королевства краткая характеристика, – зевнув, поясняю я. – Так вот, перед тем как в окна лазить, почитал бы, кто есть кто. Провел бы эту… Как оно у вас называется – рекогносцировку?

– Тут, скорее, документальную разведку, – уточняет Адриан, о чем-то напряженно думая. И, еще раз оглядев меня, тянется и поднимает с пола сапог. – Знаешь, Лика, – тихо произносит милый, обуваясь, – я весь вечер задаю себе вопрос: «А что я здесь делаю?»

Ехидно ухмыляюсь. Надо же! И я уже два часа не могу понять, что он тут забыл. Какое трогательное совпадение!

– У меня довольно свободные взгляды, – продолжает милый, натягивая второй сапог. – Но есть несколько принципов, которым я не изменяю. Один из них – никогда не дели любовницу с кем-то еще. Ты же своим видом явно даешь понять, что я в твоей программе сегодня под номером два. И где-то существует счастливый номер один, и я даже готов поверить, что ты не дарила ему одиннадцать красных роз… или десять, не важно. Но он есть, и это факт. – Адриан, поднявшись с кровати, смотрит на меня с оттенком легкой грусти: – И когда ты заявилась сюда, даже не потрудившись привести себя в порядок… Я хотел уйти. – Драгоценный, пригладив пятерней волосы, смущенно улыбается. – А потом подумал – да тролль с ним, пусть будет один раз, коль пришел. А сейчас…

Милый, пройдясь по комнате, останавливается у двери, бросив на меня печальный взгляд.

– Сейчас я понял, что одним разом это может не ограничиться. Ты умная, добрая, веселая. Мне с тобой интересно и как-то легко, что ли… Но при этом все время чувствовать, что я всего лишь запасной вариант. Ну уж нет. Я привык быть первым и на вторые роли не согласен. – И, галантно поклонившись, берется за ручку двери. – Всего хорошего, Лика! Я действительно был рад пообщаться!

Вот это нахал… Но что-то я на наглость не реагирую. Привыкла, что ли? И почему ему так моя внешность не нравится? Как ни глянет – сразу в глазах тоска зеленая? Решительно встав с кровати, направляюсь к зеркальному трюмо в углу спальни. Это что… О-о-о! Какой кошмар! Раскрыв рот, с ужасом разглядываю свое отражение. Прическа растрепана, в волосах запутались лесные травинки. А платье… Вот что значит в кустах в темноте одеваться! Мало того, что лиф неправильно застегнут: одна сторона выше другой. Так еще некоторые крючки вообще отсутствуют. Да уж, видок, должна признаться, преразвратнейший. И это я в такой «красе» весь вечер перед милым расхаживаю? Позорище!

Вне себя от стыда опускаю голову. А это еще что? На плече сквозь светлую ткань медленно проступает красное пятно. Кровь из раны пошла – первый признак. Эх, сейчас веселье начнется…

– У тебя что – кровь? – Адриан, в три прыжка преодолев расстояние между дверью и зеркалом, хватает меня за руку. – Дерьмо волколачье! И ты молчишь!

– Именно, волколачье, – тихо соглашаюсь я, ища в себе признаки начинающейся трансформации.

– Лика… – испуганно смотрит на меня милый, – ты что – встречалась с волколаком?!

Так. Делаю глубокий вдох. Теперь все. Последняя капля. Боль, страх, обида медленно смешиваются, создавая разрушительный ураган.

– Знаешь, Адриан, – произношу нарочито спокойным голосом, в котором явно слышится зарождающаяся буря, – мага Жизни трудно вогнать в краску скабрезностями. И не такое видали. Да не просто видали – лечили! И пока другие рассуждают, как все возмутительно и безнравственно, мы спасаем жизни. Для меня Жизнь – самое нравственное, что только может быть. И пока пошлость всего лишь смешная шутка, я сама могу хохотать над ней до слез. – И, посмотрев в глаза драгоценному, выдаю то, о чем часто думала в последнее время: – Но существует грань, за которой пошлость перестает быть глупостью. Там она превращается в орудие злейшего врага моей магической покровительницы. Да, в орудие смерти. Потому что она убивает в нас что-то светлое, доброе, радостное, убивает саму Жизнь по капельке… И я не намерена терпеть эту мерзость, тем более в своем доме!