Читать книгу "Ловец тумана - Сергей Игнатьев"

– Гирбилин??

Кто-то ухватил его за шиворот, ткнул носом в песок:

– Тиш-ше! Я здесь, здесь… Что бы ни случилось – молчи! Скройся, утихни! Уяснил?

– Да! – пробормотал Северин, приподнимая голову, сплевывая песок.

Гирбилин нырнул вперед, в сумерки.

Туда, где рыскала, выпущенная хозяином, рассыпая клочья пепла, мерцая глазками-угольками, угольно-черная бестия, по венам которой струится живое пламя.

Послышался вскрик, полный ярости и боли. Затем – хищный клекот, на этот раз торжествующий, победный.

Победный клич оборвался. Превратился в угасающее шипение…

– Огонечек мой!! Отзовись?? Ай, беда… Завалили салямандера нашего!

– Сукин сын, где ж затихарился?

– Вжарь поверху, посвети!

Берег озарился ярким сиянием. Мелькнули огненные шары, заставив Северина в который раз вжаться в землю.

Он вновь вскинулся, терзаемый страхом и любопытством, и тотчас увидел…

Гирбилин стоял неподалеку, спиной к нему, широко расставив ноги, выставив вперед правую руку. С пальцев ее, извиваясь и крутясь, срывалось, уходя вперед, нечто черное – чернее ночи.

Будто щупальце, сотканное из первозданной тьмы.

Он скрещивалось и отталкивалось, сцеплялось, и вновь отскакивало, и вновь встречалось с длинной огненной плетью, конец которой с воем хлестал окрест Гирбилина, никак не попадая, превращая камыши в черную труху, в пепел, в мириады ярких искр, сонмы светлячков.

Плеть эта исходила из руки человека, стоявшего в точно такой же позе далеко впереди, у самой лесной опушки.

Северину никогда не приходилось видеть ничего, даже отдаленно напоминающего происходящее.

Эти двое будто фехтовались, вместо клинков используя воплощенные стихии – огонь и тьму, – не двигались с места, не сводя друг с друга глаз, давили и давили, кто кого пересилит.

Огненная плеть перекрутилась с щупальцем, сотканным из мрака.

Будто два удава, сошедшиеся насмерть – кто кого задушит. Силы были равны…

Пропали все звуки. Остановилось время.

Северин видел, как «змеи» медленно-медленно отступают, втягиваются в руки хозяев.

Клубящаяся чернота возвращалась в пальцы Гирбилина.

Огненная нить втягивалась, озаряя лицо того, кто повелевал ей…

Вегард!

Похоже, он действительно был специалистом самого широкого профиля.

Тьма и Огонь, как послушные собаки, вернулись под руку своим хозяевам…

А в следующий миг время, будто наверстывая, диким галопом понеслось вперед.

Стихии ударили вторично – черное щупальце пронзило Вегарда насквозь.

Еще миг он стоял на широко расставленных ногах, едва покачиваясь, держа на весу правую руку – и вот вся его фигура рассыпалась густым облаком пепла.

Но и огненная змея, посланная им в Гирбилина, дотянулась до цели, ударила, ослепительно полыхнув, объяв его пламенем, отбросила в воду…

Северин вскочил на ноги, побежал туда, где предположительно упал Гирбилин.

Короткий, отчаянный бросок вперед. Вокруг уже шелестят камыши, под ногами хлюпает. По лицу хлещет острая трава. Наплевать, шрамы украшают. Он споткнулся раз, другой… Откуда-то из-под ног раздался отрывистый хрип.

Северин упал.

Почувствовал, что его ухватили за шею – чья-то лапища, перепачканная липким и горячим, ударившая в ноздри горьким запахом гари, дымящаяся… Человеческая рука!

– Тиш-ше, болван!

Гирбилин. Он был страшен – обугленный, окровавленный, дымящийся. Лицо скрыто под коркой копоти и крови. Распахнут один глаз – бешеный, сверкающий, безумный.

– Тише, не перебивай, не шуми! – Гирбилин дернулся, вцепился в плечо стальными пальцами правой руки – она почти не пострадала. – Слуш-ш-шай. Беги… в Башню… Скажи Найрису… Амофила начала войну! Еще скажи, Мурин… родная кровь.

Он хотел сказать еще что-то, но хватка пальцев ослабла. Задрожав всем телом, Гирбилин обмяк. Единственный страшный глаз потух.

– Нет-нет-нет, – забормотал Северин. – Погоди-погоди… Да как же ты?! Да что же я буду без тебя тут делать, не умирай, слышишь ты?!! Не смей!!!

Он затряс Гирбилина за плечи. Почерневшая голова моталась, исходя дымом, будто у куклы – вверх-вниз. По пальцам Северина текла кровь, перемешанная с сажей.

Он почувствовал спазм в горле, отстранился от покойника.

– Так, так, – забормотал Северин, отползая, борясь с тошнотой. – Он сказал… в Башню. В Башню…

Северин понял, что сейчас главное – бежать. Главное двигаться. Разобраться во всем этом можно будет потом. Наверное.

Бежать!

Голоса «загонщиков» приближались.

Заплутал в камышах – как из них выбраться? Они все одинаковые! Споткнулся обо что-то хрустнувшее. Груда каких-то тлеющих головешек, выставленная вверх в нелепом победном салюте черная трехпалая лапа. Саламандер, точь-в-точь, как на картинках «Бестиария», который они листали в Хмарьевске, в книжной лавке. Еще сегодня утром. Нет, уже вчера…

Неужели он и правда мертв? Гирбилин? Тот, который притащил его сюда, в этот мир? Единственный, кто мог помочь, все объяснить… Неужели он мертв?! Немыслимо…

Проклятье, и повсюду комариное жужжание! Повсюду эти треклятые комары!!! Бежать вперед, к лесу, к Башне!

«И зачем только я во все это впутался?!»

Он знал ответ: Жанна. Ради нее стоило бежать.

8

Северин бежал, забыв обо всем. Не думая ни о чем.

Просто бегство. Просто скрыться подальше. Остаться в живых.

Прочь, прочь от берега Мошкарицы, от деловитых, громких и бодрых голосов «загонщиков». От обугленного тела Гирбилина. От горы праха, в которую обратился «ведущий специалист» Вегард… От трехпалой лапы, торчащей из камышей, – все, что осталось от охотничьего саламандера… Найти Найриса… Где он? Куда он подевался? Что тут вообще происходит?!

В Башне, он сказал в Башне, верно?!

Северин бежал, спотыкаясь о коряги, падая, разбивая локти и колени, катился вниз по склонам, облепленным лежалой листвой, вскакивал и снова бежал.

Прочь, прочь, задыхаясь от нескончаемой гонки, пытаясь различить впереди хоть что-то, кроме пляшущих в глазах цветных кругов и окутавших все густых хмарьевских сумерек.

Он приближался к Башне. Лес будто вел его.

Тенабирова Башня. О ней любят шушукаться на рынке хозяюшки, выбирая между вяленой скоткой и копченым лофкритом. О ней судачат, отдуваясь и вытирая лбы, заросшие бородами и загорелые до черноты дровосеки.

Башня. Пристанище безумных жрецов, и безжалостных фанатиков, и мрачного злопамятного духа, которому они служат.