Читать книгу "Рано или поздно - Мэри Бэлоу"

Она замолчала. Что она такое говорит — что он не прав? Что нужно меньше заботиться о своем долге, и здравом смысле, и… и простых приличиях? Конечно же, нет. Только не Юнис!

— Возможно?.. — подтолкнул ее он.

— О, не обращай внимания, — сказала она. — Но я считаю, что тебе нужно серьезно задуматься о женитьбе на ней, Эдвард.

Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Я по-прежнему хочу жениться на тебе, — сказал он и внезапно захотел этого, по-настоящему захотел.

Без дальнейших проволочек. По специальной лицензии. Вот тогда он будет чувствовать себя спокойно и безопасно.

Юнис вздохнула.

— В свое время это и вправду казалось неплохой мыслью, — мягко произнесла она, — и все еще может казаться… утешающей. Получив полную свободу, человек чувствует себя обделенным. Но я твердо верю, Эдвард, что все происходит не просто так. Тот факт, что теперь ты граф Хейворд, все для нас обоих изменил. Он лишил нас безмятежности. Но вероятно, так и должно было случиться.

— Ты думаешь, — скованно произнес он, — что теперь я считаю себя слишком важной персоной, чтобы жениться на тебе?

— Ничего подобного я не думаю, — улыбнулась она в темноту сада. — О, Эдвард, я знаю, что ты вовсе не такой непостоянный. Но может быть, я считаю тебя слишком важной персоной для меня. Хотя «важный», вероятно, не совсем верное слово.

— Я не изменился! — возразил он.

— Еще как изменился, — печально произнесла Юнис. — Не сам по себе, возможно, но в… в том, чем ты стал. Ты теперь граф Хейворд, Эдвард, и титул вынудил тебя измениться. Так и должно было произойти. Ты никогда не уклонялся от своего долга.

Эдвард повернулся и невидящим взором уставился сквозь французское окно в бальный зал, где завершалась последняя фигура их танца. Он чувствовал себя по-настоящему несчастливым. Как ее убедить, что она единственная женщина, на которой он когда-либо хотел жениться, единственная, брак с которой может подарить ему покой, уют и дружеское общение?

Покой, уют и дружеское общение?

В браке?

Так что же, больше и надеяться не на что? А, еще безопасность. Это слово пришло ему в голову несколько минут назад. Безопасность? Ну да, брак и должен быть безопасным, разве нет? Внезапно ход его мыслей оборвался, невидящий взгляд сосредоточился.

— Ничего себе, — произнес он.

— Что такое?

Юнис тоже повернулась и всмотрелась в бальный зал.

— Что за наглость, — воскликнул он. — С ней танцует Уиндроу!

— Уиндроу? — переспросила Юнис. — Танцует с…

И он рассказал ей о том случае по дороге в Лондон, пропустив лишь несколько незначительных деталей. К примеру, в этой версии леди Анджелина Дадли просто стояла у окна в пивной.

— Как типично для тебя, — сказала Юнис, когда он замолчал, — рисковать собственной безопасностью, чтобы защитить леди, которая ведет себя отвратительно, от джентльмена, ведущего себя еще безобразнее. В особенности если ты ее даже не знаешь. Но он принес свои извинения. Осмелюсь заметить, в нем еще осталась капля приличия, хотя это не оправдывает его поведения, не подобающего джентльмену.

— А теперь он танцует с ней! — воскликнул Эдвард. — И томно на нее смотрит! И никто, кроме меня, не знает, насколько все это возмутительно! Она не выглядит счастливой.

А может быть, он себе это вообразил, потому что она улыбалась.

— Что, безусловно, говорит в ее пользу, — согласилась Юнис. — Леди Палмер ее опекает. Она очень достойная леди, но, не имея нужных сведений, она не знала, что следует отказать ему, когда он подошел пригласить леди Анджелину на танец.

— А Трешем, — процедил Эдвард сквозь зубы, — его друг. У него целая армия таких вот беспутных дружков.

— Будь справедливым, Эдвард, — возразила Юнис. — Наверняка он перестал бы испытывать дружеские чувства к лорду Уиндроу, если бы знал, что тот приставал к его сестре в гостинице и оскорбил ее.

Ноздри Эдварда раздувались, но он, конечно, не мог вбежать в бальный зал и потребовать от Уиндроу, чтобы тот немедленно отошел от леди Анджелины Дадли и покинул Дадли-Хаус. Или въехать туда на белом коне, размахивая сверкающей саблей, подхватить леди, посадить ее перед собой и увезти в безопасное место. Все это совершенно его не касается. А уж сегодня вечером ей никто не причинит вреда, хотя только небесам известно, что ей там сейчас нашептывает Уиндроу. Что-то он определенно говорит.

— Танец почти закончился, — сказал он, — но ведь это танец перед ужином. Он поведет ее на ужин, Юнис!

— Вполне возможно, — заметила она, — что он еще раз извинился перед ней, зная теперь, кто она такая, и что она простила его, хотя я на ее месте этого бы точно не сделала. Во всяком случае, не так легко. Безусловно, его следовало бы заставить пресмыкаться и раболепствовать. Может быть, она получает удовольствие и от танца, и от перспективы сидеть рядом с ним за ужином.

Да, это вполне вероятно, признал Эдвард. В конце концов, она вовсе не деликатный цветок, совсем наоборот. На самом деле она такая же испорченная, как ее братья, хотя не совсем милосердно так о ней отзываться. Может быть, она в восторге от возможности снова видеть Уиндроу. Хотя нет, она пришла в негодование, когда увидела его в дверях бального зала, вспомнил Эдвард.

— А может быть, и нет, — произнесла Юнис, когда музыка затихла, в бальном зале послышались голоса и гости как один повернулись в сторону обеденного зала. — И нельзя вынуждать ее оставаться без защиты только потому, что она слишком вежлива и не поднимет шума. Пойдем, Эдвард. Мы выйдем вслед за ними и постараемся сесть за их стол. Он не осмелится вести себя дерзко, если ты будешь рядом. Более того, я полагаю, что он устыдится.

Уиндроу, вне всякого сомнения, задрожит от ужаса в своих новых бальных туфлях, когда увидит хныкающего труса из «Розы и короны», уныло подумал Эдвард. И это действительно не его дело. И Юнис это тоже не касается. Он не хочет, чтобы она и на пятьдесят футов приближалась к Уиндроу.

Но Юнис уже взяла его под руку и решительно повела к столовой.

После первого танца Анджелина успела потанцевать с двумя молодыми джентльменами и одним пожилым (по меньшей мере, маркизом), а потом начался танец перед ужином. Она наслаждалась каждой минутой этого бала, даже вымученными цветистыми комплиментами маркиза, которые тот считал себя обязанным отпускать ей в промежутках между затрудненными вдохами и выдохами и скрипом своего корсета. Не меньшее удовольствие ей доставили короткие перерывы между танцами, когда она беседовала с гостями. Анджелина успела провести несколько минут в оживленной болтовне с леди Мартой Хэмлин и Марией Смит-Бенн, причем девушки успели договориться, что завтра все втроем непременно посетят библиотеку Хукема. Ура, у нее появились две подруги!

Анджелина надеялась — о, как она надеялась! — что на танец перед ужином ее пригласит граф Хейворд. Она знала, что джентльмену позволительно танцевать с одной и той же леди дважды за вечер, кузина Розали ей об этом говорила. Но конечно, это должно быть редкостью на таком балу, где все мечтают потанцевать с дебютанткой, в особенности если она богата и у нее превосходные связи. И она знает, что лорд Хейворд относится к ней с неодобрением. Боже милостивый, да разве можно его за это винить? Она назвала его занудливым, пусть и любя. Впрочем, любовь он как раз мог и не заметить. Скорее всего, так и произошло. И еще он понял, что она нарочно подвернула ногу, и решил, что Анджелина сделала это из-за того, что стеснялась с ним танцевать.