Читать книгу "Суфлер - Анна Малышева"

– Что это? – художница указала на сверток в мешковине.

Эрика нервно сглотнула, на ее бледных губах показалась вымученная улыбка:

– Ты меня напугала. Я задумалась. Это картины, что же еще? Я привезла, как договорились.

Александра тоже ответила не сразу. Она боролась с желанием наотрез отказаться от реставрации, а возможно, последовать советам Эрделя и Гаева. «Уехать, хотя бы на праздники. Происходит что-то нехорошее. Смысла я не понимаю, спросить не у кого. Но сперва в больницу к Эрделю! Он один может рассказать, что тут творится!»

– Забыла? – Эрика, часто моргая, заглядывала ей в глаза. – Ты же сама хотела реставрировать Тьеполо!

– Я понятия не имела, что это будет Тьеполо, – медленно проговорила Александра. – Вы же сделали из этого такую тайну… Кстати, зачем?

– А, да ты не понимаешь! – Эрика с досадой мотнула головой, ее спутанные черные кудри разметались по плечам. – Люди за это набавляют цену, за тайну. Ну а тебе-то что? Заказчик платит, его дело. А тут еще и Болдини…

– Значит, две картины? – Александра почти слышала биение собственного сердца.

Все получалось в точности так, как предупреждал ее Гаев. «Две картины, купленные Вороновым, нуждаются в реставрации, одна из них не то поддельная, не то краденая, не то все вместе. Откуда он это узнал, осталось тайной… Да, за тайны платят, но с меня-то что взять? Они все недоговаривают, пытаются втянуть меня в историю, смысла которой я не понимаю!»

– Две лучше одной, – резонно заметила Эрика. – Да что с тобой? Можно подумать, это у тебя дома вчера беда случилась. Мы всю ночь не спали, Настя до сих пор рыдает. Нервы сдали, хотя она долго держалась. Пришлось объясняться по телефону с вдовой, потом еще с детьми Воронова… Они все по очереди нам звонили, требовали отчета, даже угрожали, будто мы виноваты!… Семейка! У нас главные неприятности еще впереди… А тебе что! Ты свидетель.

– Мы все свидетели, виновных нет, – возразила Александра.

– Легко тебе говорить! – с горечью ответила Эрика, удобнее перехватывая сверток. – Что ж ты, передумала, не согласна? Неужели деньги не нужны?

– Нужны, как всегда.

– Так в чем дело?

«Правда, в чем?» – спросила себя Александра, пытаясь на ходу изобрести довод, который убедил бы не только Эрику, но и ее саму в том, что эта реставрация – зряшная и опасная затея. Но художница тут же поймала себя на том, что пытается придумать совсем иное оправдание – для того, чтобы все же взять картины на реставрацию.

«Гаев сказал, одна фальшивая или краденая. Одна. Если бы мне сбыли на руки одного Болдини или одного Тьеполо, все бы стало ясно… Я бы даже поняла мотив… Когда в таком деле замешан еще и реставратор, после большинство претензий предъявляется к нему. Испортил картину, подменил… У меня на памяти несколько эпизодов, когда реставратора обвиняли в подмене. Но мне отдают две картины. В чем тут смысл? Делают хорошую мину при плохой игре, а я должна послужить им ширмой? Но в таком случае, с их стороны логично было бы посвятить меня в курс дела… Сделать сообщницей. Попытаться меня купить, грубо говоря. А Эрика явно ничего не собирается объяснять. Стоит и смотрит удивленными глазами!»

Александра понимала, что попалась в ловушку. Ее грызло любопытство, сможет ли она определить, какая из двух картин является подделкой? «Конечно, смогу!» – уверенно говорила она себе, но тут же перед ее внутренним взором появлялись обе картины, установленные на мольбертах рядом. И уверенность гасла, сменяясь недоумением и тревогой. Обе с первого взгляда показались ей подлинными! «Обычно подделку смутно ощущаешь, неизвестно даже, которым из чувств… Работает интуиция, неосознанное впечатление… А тут – ничего! А если Гаев все наврал?!»

– Хорошо, – решилась Александра. – Я их возьму, конечно. Идем.

– Что тут было думать? – Эрика зашагала рядом по переулку, направляясь к дому, где располагались мастерские. В ее голосе слышалась обида. – Можно подумать, на тебя каждый день сыплются такие заказы!

– Такие? Нет, таких немного…

Художница специально выделила эти слова, произнеся их с тайным намеком на некие скрытые обстоятельства. Эрика то ли не поняла, то ли сделала вид, что не поняла. Они вошли в подъезд, поднялись по лестнице, Александра отперла свою мастерскую и только тут вспомнила, что у нее гостья, – слишком ее занимали мысли о картинах.

Маргарита вскочила, увидев в дверях незнакомую женщину со свертком. Эрика едва обратила на нее внимание и поздоровалась мимоходом. Положив свою ношу на стол, она с облегчением расправила плечи:

– Ну, с рук на руки. Принимай. Деньги на днях, ладно? Ставка высшая, конечно.

– Договорились. Работа спешная? – Александра склонилась над свертком, осторожно потянула за бечевку, которой крест-накрест была стянута мешковина.

– Не торопись особенно, но и не тяни. – Эрика покосилась на Маргариту. Та отошла к окну и отвернувшись, курила. Она явно не хотела стоять лицом к гостье.

– Наследники не слишком торопятся? – осведомилась художница, отогнув верхний слой мешковины. Под ним показалась застиранная простыня, в которую Эрика обернула картины. – Ведь Воронов еще не похоронен!

– Ты как с луны свалилась, – пренебрежительно заметила Эрика. – Похороны сами по себе, а наследство само по себе. Такие люди жирного куска не упускают. Тем более уже появился отличный шанс перепродать эти две картины.

– С вашей помощью? – проницательно уточнила Александра.

– Естественно. – Эрика, вытащив из кармана куртки очки и надев их, следила за тем, как с картин снимаются последние покровы.

– Еще раз наживетесь на этих двух… Не сходя с места, так сказать!

– А как же! – В голосе антикварши слышалась законная гордость человека, провернувшего выгодную сделку. – А Икинс уже продан, его нет в Москве. Ночью уехал в Питер, экспрессом. Да ты вчера видела людей, которые его купили.

Художница тихонько рассмеялась:

– Похоже, год для вас кончается удачно, в отличие от многих и многих остальных!

– Ну а что же ушами-то хлопать? – Эрика искренне наслаждалась похвалами, ее желтое лицо даже слегка раскраснелось. – Наследники в картинах не заинтересованы. Похоже, будут многое из собрания распродавать… Хотя стараются вида не показать, но вроде им срочно нужны деньги. Чуешь, чем пахнет? Это удача, хотя и грешно так говорить… Но если бы Воронов не умер, коллекцию бы никто не увидел на торгах.

Художница уже не слушала ее восторгов. Тьеполо и Болдини лежали на рабочем столе, под светом сильной лампы, которую Александра включила специально, чтобы лучше рассмотреть полотна. Женщина склонилась над картинами, переводя взгляд с одной на другую. Она отмечала мелкие дефекты красочной поверхности, крошечные сколы краски, потрескавшийся лак, местами провисший холст. В случае с этюдом Болдини Александра ограничилась бы основательной чисткой и наведением свежего глянца. Тьеполо пострадал намного сильнее, он явно десятилетиями хранился в сильной сырости, провоцировавшей порчу. Красочный слой и грунт местами были утрачены вплоть до холста. Художница уже видела, насколько серьезная работа ей предстоит. Она опасалась даже того, что холст окажется прогнившим настолько, что в него придется вживлять новые нити посредством глазного скальпеля. «А его у меня кто-то взял на время. И как водится, увел навсегда!»