Читать книгу "Жаркое пламя любви - Ронда Грей"

Джесс поглубже спрятала руки в карманы яркой, не по размеру большой лыжной куртки, которую Луиджи вручил ей после того, как на второй день работы ее собственная насквозь промокла. Напряженно всматриваясь сквозь пелену дождя, она вскоре обнаружила его стоящим на краю скалы в нескольких метрах от нее. Он пребывал в глубокой задумчивости. О чем только можно думать, стоя на таком ветру?!

– Прошу прощения, Джесс, не могли бы вы записать еще несколько замечаний?

– Минутку, – расстегнув молнию на куртке, Джесс извлекла из одного из внутренних карманов блокнот и карандаш. Заслоняя блокнот от ветра полой куртки, она как-то ухитрилась записать его слова, донесенные ветром.

– Через минуту я буду с вами! – прокричал Луиджи, когда она спрятала блокнот. Он слишком уж решительно, стремительно и легко пошел почти по самому краю, и Джесс пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать ему, чтобы он был осторожнее. Великовозрастный мальчишка, фанфарон проклятый!

Она могла бы сейчас припомнить еще несколько подобных эпизодов, случившихся до их приезда на остров, когда сама бы с превеликой радостью столкнула его в пропасть… Своими бы руками столкнула, с тревогой подумала она, рассовывая ранее сделанные записи по местам и застегивая куртку. Теперь же она, дрожа от страха, как последняя неврастеничка, должна еще думать о его безопасности. Несомненно, это пугающий признак того, что она уже в него безнадежно влюбилась! Господи, ну почему это случилось?

Глядя, как Луиджи поворачивается и шагает к ней, она мысленно удивилась своему упрямому нежеланию принять то, что он «исправился». Может быть, из-за усилий, которые он прилагал, чтобы то и дело демонстрировать свои благие намерения?.. Или потому, что с момента своего перевоплощения он не сделал в ее сторону ни одного лишнего шага? Ох, какой это хитрый, коварный, опасный человек!

– Я бы хотел, чтобы вы записали еще пару деталей, пока я о них не забыл, – с виноватой улыбкой произнес Луиджи, поравнявшись с ней.

Джесс была слишком взволнована непрошенными мыслями и тем магическим действием, которое он всегда оказывал на нее, особенно вблизи, стоя почти рядом – с такой беззащитной, виноватой улыбкой! Вновь расстегнув куртку, она принялась рыться в карманах.

– Давайте я помогу! – предложил Луиджи, распахнув свою куртку и подходя к Джесс вплотную. – Я заслоню вас от ветра, а вы обопритесь на меня. Вот увидите, так будет лучше!

Джесс прижала блокнот к его груди, и Луиджи прикрыл ее полами своей куртки. Застыв в таком положении, он стал диктовать ей свои мысли – в той четкой стенографической манере, к которой она уже привыкла. Джесс стоило большого труда сосредоточиться на том, что она делает, и отогнать от себя мысль, что она находится фактически в его объятиях, – мысль, показавшуюся ей весьма привлекательной.

– Все записали? – Он внезапно опустил голову, так что его темные волосы смешались с ее золотистыми.

– Да, но я не уверена в том, что успела записать все, – призналась Джесс, робко подняв на него глаза. Она была очень удивлена, когда он, улыбнувшись, забрал у нее блокнот и карандаш и сунул их в один из своих карманов.

– Уверен, что вы записали достаточно, чтобы моей памяти было на что опереться. Мы проверим позже.

– Кстати, о вашей памяти… Я должна перед вами извиниться. – Они направились в сторону дороги, которая, извиваясь, бежала через поля к деревне. – Я как-то сказала, что у вас плохая память. Так вот, я была не права. Мне бы ни за что не вспомнить те детали, которые вы мне продиктовали вчера после нашего возвращения… У вас просто фантастическая память!

– Я и сам начинаю удивляться, как много, оказывается, способен сделать, когда меня не опекает Лидия, – улыбнулся он. Они подошли к каменной ограде, за которой начиналась дорога, и Луиджи протянул руку, чтобы помочь Джесс перебраться через ограду. – Но я не могу пожаловаться и на вашу работу… Особенно впечатляет и, право, достойно восторга то, как вам удается переводить на нормальный человеческий язык мои отрывочные высказывания.

Они шли рядом – молча, и молчание их не тяготило. Интересно, почему она опасалась затрагивать, а тем более обсуждать с ним большинство волнующих ее вопросов, кроме тех, что были связаны с работой? Но именно в тот момент, когда эти мысли вертелись у нее в голове, вдруг начался ливень, и они помчались к коттеджу, чтобы влететь туда промокшими и смеющимися.

– «Убежали, убежали, убежали от дождя!» – пропела Джесс отрывок из детской песенки.

– Вы первая принимаете ванну, а я делаю кофе, – переведя дыхание, предложил Луиджи, тут же, прямо в холле, сбрасывая с себя промокшую одежду. – Так будет правильно.

– Вы уверены?

– Марш в ванну! – приказал он, пинком отбрасывая в сторону грязный ботинок и скидывая брюки. Ох, какой он все-таки бесстыдник!.. – подумала Джесс, стараясь не смотреть на его мускулистые ноги.

– Нет, посуду буду мыть я! – настаивал Луиджи. – Вы накрывали на стол и подавали еду. Моя мама придерживается очень строгих взглядом на домашнюю демократию, – сообщил он с невинным видом, тут же исчезнувшим из-за озорной усмешки, – и она воспитала меня в соответствующем духе.

У Джесс были серьезные сомнения по поводу достоверности этого заявления. Но, тем не менее, ее охватило теплое, радостное чувство, ведь это был первый случай, когда он упомянул о своей матери, которую, насколько известно, он обожает, и Джесс восприняла это как добрый знак.

– Хорошо, – согласилась она, – но тогда будет справедливо, если я приготовлю кофе… – Как она и ожидала, на его красивом лице появилось встревоженное выражение, и Джесс едва сдержала смех. Как она довольно быстро выяснила, Луиджи относился к кофе с благоговением, а напиток, приготовленный ею утром, получился, мягко говоря, не очень удачным.

– Нет, это сделаю я, – произнес Луиджи после короткого раздумья. – Вы можете подбросить дров в камин, а то вдруг он погаснет! Представляете, как это будет грустно, погасший камин – и мы около него?

– Да, это действительно будет ужасно, но я вполне могу сделать и то и другое! – предложила она с невинным видом. – Неужели вам так не понравился кофе, который я сварила сегодня утром?

– Я… – Он умолк и, увидев, что Джесс борется со смехом, угрожающе прорычал: – Он мне не понравился, но я слишком хорошо воспитан, чтобы напоминать об этом! Ваш кофе был похож на помои, но я честно выхлебал половину чашки, чтобы показать себя джентльменом…

– Конечно, – усмехнулась Джесс, – но когда вы думали, что я стою к вам спиной, то помчались к раковине, зажимая рот, и выплюнули его, а потом вернулись на место и сделали вид, будто выпили эти самые полчашки… О, какое страдание было написано у вас на лице!

– Камин! – взревел Луиджи, и, когда Джесс поспешила выйти из комнаты, ей вдогонку все еще звучал его смех.

Позже, когда Джесс подбросила в камин угля и положила еще дров, на устах появилась мечтательная улыбка – улыбка, которая тут же погасла, стоило только Джесс осознать ее смысл. Это-то и ужасно, поразилась она, сидя на коленках перед камином и глядя невидящим взглядом на языки пламени. Трудно себе представить, что она провела весь день на штормовом ветру, насквозь промокла, но… никогда в жизни не чувствовала себя более счастливой! Девушка вздрогнула, когда ее отвлек от тревожных мыслей голос Луиджи: