Читать книгу "«Черные купола». Выстрел в прошлое - Александр Конторович"

— Чегой-то вы этим заинтересовались? — удивленно посмотрел на меня профессор. — Никогда не заглядывали — и вдруг?

— Да я-то не заглядывал…

— То есть?

— Профессор, вы, когда аппаратуру ставили, помещение внимательно осмотрели?

— Э-э-э… да вообще не смотрели… это и не мое дело вовсе…

— Антон, а из вас кто-нибудь смотрел?

Колесников смутился.

— Смотрели, Александр Сергеевич, а в чем дело?

— Как вы полагаете, со стороны можно рассмотреть, что тут у вас происходит?

— Окна снаружи не просматриваются, а других дверей, кроме входных, тут нет.

— Точно?

Оба моих собеседника озадаченно на меня уставились. Профессор удивленно, а Антон настороженно. Уж ему-то по должности полагалось знать все входы и выходы.

— Ну… мы тут все обшарили… других входов здесь нет.

Я поднялся с места и прошел в конец коридора. Марченко и Антон шли за мною следом.

— Вот тут у нас судья сидел, а вот тут — пристав. Так?

Профессор пожал плечами, а Колесников кивнул.

— Так. Именно здесь.

— А вот в этой комнате клетка была. В ней задержанные содержались.

— Ну да.

— Она в конце коридора. Как ты думаешь, Антон, задержанных вели мимо судьи, мимо всех, кто в коридоре сидел? А ведь тут и «чистая» публика бывала. Охота им была на таких людей любоваться?

— Ну… надо полагать, что не слишком.

— И я-то тоже хорош! И не подумал об этом вовсе! — согласно киваю головой.

Мы остановились в конце коридора. Глухая стена, только один шкаф с бумагами, наполовину пустой.

— Проверяли его?

— Да, даже бумаги вытаскивали, — смотрит на меня с недоумением мой главный охранник.

— От стены отодвигали?

— Он гвоздями прибит.

— Пробовали отодрать?

— Зачем?

Наклоняюсь к полу и смотрю. Так… с той стороны это виднее было… ага! Вот!

Нажатие ногой на кусок плинтуса, и шкаф со скрипом провернулся на петлях.

— Дверь тут еще со времен незапамятных. Местные знали, но, судя по всему, давно ею не пользовались, ни к чему было. А с той стороны еще и глазок есть — вот он. Заходить к нам дядя Федя не заходил, ума хватило. Но видеть мог многое, вот и понял, что мы такие же геофизики, как он папа римский.

Ошарашенные такими новостями, мои собеседники молча взирали на происходящее. Антон что-то шипел сквозь зубы, видимо призывая кары небесные на головы неведомых строителей. Откровенно говоря, я ему сочувствовал. Как бы то ни было, но за соблюдение режима секретности в нашей экспедиции отвечал именно он. Мысленно представив себе написанный им рапорт, я аж поежился. Хорошо, что такой кирпич хотя бы на этот раз миновал мою голову.

Прошло еще несколько дней. Для нас они были наполнены обычной будничной работой. Пару раз мы смотались всей бригадой в монастырь и проверили там почти что каждую дыру. Никаких особенных результатов эти поиски не принесли, вследствие чего Марченко и вовсе загрустил.

Кстати говоря, Михайловский, судя по всему, нарыл-таки пару бочек всякой гадости на «ликвидаторов». В деревню прикатило аж две группы проверяющих. Местные, приехавшие из райцентра, свернули свою деятельность достаточно быстро. А вот вторая группа, прикатившая откуда-то из других краев, подобной прыти проявлять не собиралась. Дядя Федор таскал им документы бывшего колхоза целыми охапками. И пару раз уезжал с ними в райцентр. Судя по его довольной морде, какие-то положительные результаты имели место быть.

В итоге в одно прекрасное утро к нашему крыльцу подкатил отмытый от грязи джип, и вылезший из него хмурый мужик постучался в дверь.

Ее открыл Виктор, как раз была его очередь сидеть на воротах. Он хмуро уставился на визитера сонным взглядом. По его виду никак нельзя было сказать, что он добросовестно бдит на посту уже несколько часов.

— Чего надо?

Не говоря ни слова, визитер попытался отпихнуть его и пройти внутрь. С таким же успехом он мог попытаться своротить голландскую печку. Я всегда говорил, что внешность часто бывает обманчива, а уж в применении к Виктору это выражение можно было умножить на два. Сонный полуалкаш, каким он казался, имел два неслабых разряда по серьезным видам спорта и легко крестился по утрам двухпудовой гирей. Так что попытка визитера успехом не увенчалась. Осознав тщетность своих усилий, он отступил на шаг и нехотя буркнул:

— Пахана вашего позови.

— За каким таким рожном?

— Базар к нему есть. У шефа нашего.

— У него базар — пусть сам и идет! Наш старшой спит еще.

Ну, я, положим, не спал, а с интересом вслушивался в их разговор. Визитер молча кивнул, и джип порулил в обратном направлении. Окликнув Антона, я приказал ребятам быть на всякий случай наготове.

Не прошло и двадцати минут, как гости возвратились, причем в сильно увеличившемся составе. Из джипа на этот раз вылезло аж пятеро мордоворотов, а из прикатившего следом «мерина» вылезла щуплая невзрачная фигурка. Надо полагать, тот самый шеф.

От группы мордоворотов отделился давешний визитер и подошел к дому.

— Приехали мы. Где ваш старший?

— Сейчас выйдет…

Тянуть и в самом деле не стоило, и мы с Антоном вышли на крыльцо.

— С кем имею честь беседовать? — холодно осведомился я, глядя сверху вниз на приезжих.

— Ашот Генрихович, — представился невзрачный. — А вы, простите, кто будете?

— Александр Сергеевич я. Прям как Пушкин, слышали про такого?

— Приходилось. В дом пригласите или здесь говорить будем?

Вот уж чего-чего, а приглашать его в лабораторию к профессору у меня и в мыслях не было.

— Вон там посидим, на лавочке, — показал я рукой направление. — Утро ныне хорошее, чего ж его под крышей-то встречать!

— Как хотите, — буркнул Ашот и зашагал к лавочке.

Охрана его никуда с места не тронулась, оставшись около машин. И за мной никто из ребят не пошел, только Виктор уселся на крыльце, демонстративно положив на колени дробовик. На месте охранников я бы не хмыкал в усы, разглядывая его полусонную фигуру. Витьке ничего не стоило заземлить всю эту гопу менее чем в три секунды. Стрелок он вообще был классный, а уж с дробовика, да еще картечью…

— Слушаю вас, уважаемый, — повернулся я к невзрачному, когда мы поудобнее устроились на лавочках. — Что у вас за беда стряслась, что в такую рань прикатили?

— У нас, слава богу, ничего не стряслось, — ответил тот, сделав ударение на первых словах.

— Тогда… Видно, я чего-то не понимаю?