Читать книгу "Тайная девушка - Кейтлин Морган Стунич"

моложе пятидесяти.

Драматично вздохнув, я возвращаюсь в общежитие, проходя мимо оранжевых и чёрных растяжек в общей зоне и хватая огромную пригоршню конфет из гигантской вазы на кофейном столике. На заднем плане играет «Monster Mash», и перед тем, как все они отправились на более зелёные пастбища, один из парней установил автомат для приготовления сухого льда.

Искусственный туман клубится вокруг моих лодыжек, когда я поднимаюсь наверх, чтобы взять книгу, телефон и ноутбук, а затем вернуться на диван в главной гостиной. По понятным причинам мне никогда не удаётся присесть здесь и насладиться потрескиванием камина или красивой старинной резьбой по дереву на каминной полке и стенах. Сегодня вечером я с таким же успехом могу воспользоваться телевизором с большим экраном, чтобы посмотреть фильмы ужасов.

Я выберу какой-нибудь обычный подростковый слэшер (прим. — Слэ́шер - поджанр фильмов ужасов, для которого характерно наличие убийцы-психопата, который преследует и изощрённо убивает одного за другим некоторое число людей, чаще всего — подростков), который начинается с того, что шестнадцатилетней девушке перерезают горло, и повсюду разбрызгивается кровь. Мой нос морщится, а губы поджимаются, но это не мешает мне пройти в маленькую кухоньку и бросить туда пакет с попкорном, который можно разогреть в микроволновой печи. В холодильнике и шкафчиках ежедневно пополняются закуски и напитки, доступные каждому. На противоположной стороне комнаты есть полки, заполненные вкусностями с этикетками, которые принадлежат другим ученикам. Взять что-то, что тебе не принадлежит, стоит недельного задержания. Я бы не стала утруждать себя, даже если бы у меня возникло искушение.

Вместо этого я радую себя примерно сотней баночек с арахисовым маслом от Reese's, попкорном и таким количеством газировки, что меня начинает тошнить. Или, может быть, это потому, что я только что видела, как на экране убивают около десяти подростков? Это гораздо страшнее, когда ты сидишь одна в большой тёмной комнате, по полу стелется туман, а за окном ухает сова.

После первого фильма я делаю перерыв, чтобы зажечь кучу оранжевых и чёрных свечей, а затем снова сажусь и начинаю сверхъестественный фестиваль ужасов с сексуальными оборотнями, которые оказываются не такими сексуальными, когда начинают есть людей.

Через пятнадцать минут электричество отключается.

— О, да ладно! — огрызаюсь я, ставя вазочку с конфетами на стол и вставая. Выглядывая из-за входной двери, всё, что я вижу — это кружащиеся листья и темнота, прерываемая несколькими мерцающими тыквами и несколькими фонарями на солнечной энергии, которые украшают дорожку. Нет ни шторма, ни причин для отключения электричества.

Я закатываю глаза и возвращаюсь в дом, используя сотовый, чтобы позвонить папе.

— Да, Чак, я знаю, что электричество отключено, — так он отвечает на телефонный звонок, и я закатываю глаза. Кажется, он чем-то крайне раздражён, но я не буду спрашивать, потому что он никогда мне не скажет. — Просто крепись, и я позвоню тебе, когда узнаю больше информации.

— Хорошо. — Я вздыхаю, и он вешает трубку.

Я закрываю и запираю дверь, хотя мне и не положено этого делать. Думаю, что, если буду сидеть здесь и кто-нибудь появится, то просто встану с дивана и открою её. Однако каким-то образом то, что не было жутким десять минут назад, теперь пугает меня до чёртиков: туманная машина, окружающая музыка Хэллоуина, доносящаяся из столовой, отсутствие других студентов.

Плюхнувшись на диван, я делаю то, что у меня получается лучше всего, и поднимаю свой FOMO на новые высоты, просматривая социальные сети и просматривая все удивительные вещи, которые мои друзья в Калифорнии делают, а я нет.

Очевидно, Моника и Коди оделись как Арья и Джендри из «Игры престолов», что мне как-то не нравится. Персонаж Арьи теряет свою девственность с Джендри, и, хотя ни Моника, ни Коди не девственники, меня бы не удивило, если бы между ними что-то произошло, пока меня не было…

Нет.

Нет, я не могу так думать.

Застонав, я выключаю телефон и бросаю его на кофейный столик. Смотреть на то, как веселятся другие люди — не самый разумный способ провести время. Всё, что это делает — это печалит меня. Вместо этого я льну к своей Киндл (прим. — электронная книга)… только для того, чтобы обнаружить, что она разрядилась.

— Какой невероятный канун Дня Всех Святых, — бормочу я, откладывая её в сторону и откидываясь на подушки. Я как раз собираюсь задремать, когда слышу шаги на кухне.

Небольшой укол ужаса пронзает меня, хотя знаю, что вполне разумно, что где-то здесь прятались ещё несколько студентов. Может быть, кто-нибудь спускается из своей комнаты перекусить или проверить ситуацию с электричеством?

Я жду, напрягшись всем телом, пока большая тёмная фигура не заполняет дверной проём между кухней и общей зоной.

— Привет, — говорю я, потому что что ещё мне оставалось делать? Этот человек просто стоит там, в темноте, и смотрит на меня. Это действительно жутко. — Я могу вам чем-нибудь помочь? — я повторяю, и он делает ещё один шаг ко мне.

Ладно, теперь мне становится не по себе.

— Чувак, не стой просто так, это выводит меня из себя. — Я встаю с дивана, полностью готовая схватить одну из гигантских свечей на колонне и швырнуть её в лицо этому чудаку.

Он делает ещё один шаг ближе, и моё сердце начинает бешено колотиться в груди. Меня охватывает холодный озноб, и руки начинают дрожать. Я никогда раньше не оказывалась в подобной ситуации, но, если придётся, то умру, сражаясь.

Стук в окно позади меня заставляет вскрикнуть, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть близнецов за стеклом, хмуро смотрящих на меня. Они оба — две половинки одного костюма: доктор Джекилл и мистер Хайд. И оба выглядят чертовски сексуально в старомодных пиджаках и цилиндрах.

Оглянувшись через плечо, я вижу, что фигура исчезла, поэтому пользуюсь моментом, чтобы отпереть дверь и впустить их обоих.

— Ты не должен запирать дверь, — говорит мистер Хайд, обходя меня и постукивая тростью по деревянному полу.

— Это противоречит студенческому кодексу поведения, — добавляет доктор Джекилл, его глаза обведены густыми кругами, когда он останавливается рядом со мной и наклоняется, уперев руки в бока. — И вообще, что ты здесь делаешь совсем один?

— Я… — я снова останавливаюсь и оглядываюсь на дверной проём. — Всего секунду назад здесь был мужчина. Он был жутковат. — Близнецы обмениваются взглядами, а затем снова обращают своё внимание на меня, каждый из них приподнимает одну бровь. — Он был