Читать книгу "Город греха - Валентина Владимировна Гасс"

меня в заблуждение именно этот доброхот-свидетель! И ввёл намеренно! А значит, он и есть — один из участников заговора, может быть, именно он и заплатил Бенни за дебош! А потом пустил меня по ложному следу! Как же он выглядел?»

Краузе прикрыл глаза, пытаясь вызвать образ лжесвидетеля. Но детали ускользали и размывались. Вроде бы как невысокий и полный гражданин. Без особых примет. «М-да, скверно, — продолжал рассуждать Эрих, — не помню ни одной выделяющейся детали! Где его теперь искать? Ума не приложу… Кстати, не стоит забывать о поддельном письме Эммы, подкинутом Симону. Когда Сузанна рассказывала мне о прощании на вокзале, у меня вроде как мелькнула некая мысль, но «размотать» не получилось. Но тут не сходятся даты. С Центрального вокзала Эмма отбывала 13 сентября, а письмо, в котором она просит её „не искать“, датировано 14-м! Кстати, если бы оно не было поддельным, когда бы она успела его написать? Что ещё раз косвенно указывает на подлог. Вопросов пока только прибавляется. Ладно, будем надеяться, что люди Винка что-нибудь да раскопают или водолаз наткнётся на визитную карточку убийцы!»

Перед тем как отправиться к себе домой, Краузе решил заскочить в управление. Миновав пикетчиков, которых было уже восемь, Эрих резво взбежал по ступеням лестницы учреждения и заглянул в кабинет инспектора. Винк оказался на месте и, по обыкновению нахохлившись, изучал бумаги на столе.

— Вы не слышали поговорку о волке, которого ноги кормят? — поинтересовался Краузе, присаживаясь напротив.

Винк оторвался от созерцания документа и с выражением усталой брюзгливости глянул на визитёра.

— Я только что зашёл, — признался он. — Вы как караулите! К тому же у меня есть целая орава бестолковых констеблей. Поделитесь своей поговоркой с ними!

— При случае обязательно. Но неужели они ничего не раскопали за это время?

— Есть одна зацепка, — нехотя признался инспектор, — но, — он сделал предостерегающее движение рукой, — вам я про неё пока не скажу. Ключевое слово «пока». Надо всё проверить, а потом уже махать мечом.

— Как пожелаете, — стараясь придать голосу скучное выражение, проговорил Эрих. — Тогда поведайте, что собой представляет некто господин де Шауа? Наверняка вы его знаете.

— Де Шауа? — Винк задумался и почесал рукой в макушке. — А который из них? Отец или сын? Отец, если мне не изменяет память, почётный гражданин Амстердама. Полковник в отставке, даже пару лет назад баллотировался в бургомистры, но попал в какую-то тёмную историю и взял самоотвод. А сын вроде как бездельник, из этих самых: гуляка и игрок.

— Который Луис, — припомнил имя фигуранта Краузе.

— Это отец. На кой он вам сдался?

— Сам не знаю. Так, появляется в неких показаниях.

— Завтра я на доклад в префектуру, — посетовал инспектор. — Вместе с Мартенсом! Даже не знаю, про что отчитываться!

— Расскажите про зацепку, — предложил Эрих.

— Очень смешно! — буркнул Винк и снова погрузился в созерцание бумаг на столе.

Краузе понял, что аудиенция окончена, легко встал с кресла, но на пороге кабинета столкнулся с входящим сержантом Сандерсом (или Вандерсом, Эрих постоянно путал его фамилию).

— Инспектор, плохи дела, — заявил тот с порога, заставляя и Эриха задержаться в дверях.

— Ну что ещё такое? — плаксивым, тонким голоском поинтересовался Винк.

— Водолаз нашёл ещё один труп! — выпалил сержант, тяжело дыша, будто пробежал с этим известием марафонский забег.

— Что?! — Инспектор даже привстал из-за стола.

— Труп привязали к якорю, чтобы не всплыл, и спустили с пирса, — пояснил Вандере (или Сандерс). — Больше пока ничего не знаю.

Эрих поймал взгляд инспектора и заметил, что тот шарит по столу, словно бы пытаясь найти что-нибудь тяжёлое, чем можно запустить во внештатного судмедэксперта. Краузе не стал дожидаться развязки и проворно выскользнул в коридор.

Глава 14

Побег

Амстердам, наши дни

Вечером, когда уже стали опускаться первые сумерки, Эля, мучаясь бездельем, подошла к окну и открыла вертикальную форточку-створку, отметив про себя, что никаких решёток на окне не наблюдалось. Погода стояла вполне себе тёплая, но ближе к ночи чуть похолодало. Элис вдохнула прохладный воздух, попялилась на сереющие правильными контурами строения внутреннего двора стационара и вернулась к кушетке.

«И всё же, — подумала она. — Что это за странный сон со мной приключился намедни с полётом на верхний этаж? Если док сказал, что дал мне простые витамины! Разве могут витамины спровоцировать такой квазитрип? Или обманул? Он какой-то странный, этот Краузе. Хотя врачи, как правило, все странноватые. Работа у них такая, нервная, вот и образуется естественная психологическая реакция. Опять же, почему его зовут Эрих Краузе? Что за мистические совпадения? Или несовпадения? Он что, тоже мне возможный дальний родственник?»

— Телевизор, ты мне надоел, — сказала Элис вслух и выключила экран с пульта. — Хоть бы блокнот с карандашом дали, что ли… порисовать…

Эля рассеянно подошла к двери в палату, взялась за ручку, потянула за неё, и… дверь открылась.

«Вот те раз! — подумала она. — Оказывается, я тут сидела всё это время незапертая?»

Девушка приоткрыла створку пошире и выглянула наружу. Палата выходила в просторный больничный коридор, подсвеченный вмонтированными в стену панелями-светильниками, горевшими сейчас вполнакала. И никаких медсестёр или санитаров вокруг!

Эля вышла наружу и медленно прикрыла за собой дверь.

В конце коридора виднелся более освещённый холл; оттуда доносился приглушённый шум, кажется, кто-то разговаривал.

Элис пошла туда, крадучись вдоль стены. «Почему они не сказали, что можно выходить из палаты? — спросила она себя. — Или замок просто забыли запереть по халатности?»

В центре холла стоял большой диван, а напротив него к потолку был подвешен большой телевизор, который и служил источником того самого шума. Программа шла на иностранном языке: на экране несколько пожилых мужчин в представительских костюмах обсуждали что-то за круглым столом.

Судя по всему, делали они это для единственного зрителя. Диван стоял к Эле задом, но она вполне явственно рассмотрела чью-то вихрастую макушку, торчащую над спинкой.

Элис на цыпочках пересекла холл и застыла чуть сбоку. С этого ракурса ей удалось рассмотреть зрителя получше. Им оказался молодой человек, примерно её ровесник. Что сразу бросалось