Читать книгу "Столичный доктор. Том V - Алексей Викторович Вязовский"

к месту, где готовились внутренние отсеки. Я заглянул в один из них — там было пусто.

— Водоизмещение составит сто двадцать тонн, — продолжал Степан Карлович. — Лодка сможет погружаться на глубину до ста метров. Экипаж — семь человек.

— А скорость?

— Пока не могу ничего сказать. На электромоторах под водой совсем небольшая. Три или четыре узла. Что выдаст двигатель на поверхности — поймем в ходе испытаний.

Я посмотрел на схему лодки, прикрепленную к стене. Разумеется, ничего не понял.

— Когда вы планируете завершить строительство? — спросил я, не в силах скрыть нетерпение.

Ратник переглянулся со Степаном Карловичем: — При благоприятных условиях, через полтора года. Но вы понимаете, князь, в нашем деле всегда нужно быть готовым к непредвиденным обстоятельствам.

— Многое будет зависеть… — Джевецкий замялся, — от финансирования. Если перебоев с оплатой не случится…

— Не будет!

— Тогда мы постараемся сдать лодку даже быстрее!

Я кивнул, понимая, что создание такого сложного механизма — процесс непредсказуемый. Особенно все, что касается дизеля. Фактически сам мотор у нас будет дай бог летом следующего года.

— Кстати! — встрепенулся управляющий. — А как вы планируете назвать сей подводный аппарат?

— Агнесс, — твердо ответил я.

Нет, не будет никаких Наутилусов-Пампилусов, Акул и так далее.

— Хорошее имя, — поддакнул Джавецкий.

— Ну что же… Все выглядит замечательно. Я могу сказать пару приветственных слов рабочим? Заодно объявлю премию в пять тысяч рублей за досрочное окончание. На всех.

— О! Это будет замечательно! — Ратник заулыбался, инженер так и вовсе расцвел. — Сейчас соберу смену.

Глава 8

ВЛАДИВОСТОКЪ. По словамъ «Дальняго Востока», военный штабъ устраиваетъ для офицеровъ обученiе китайскому, японскому и корейскому языкамъ.

ЛИНДВИЛЛЬ. 3,000 забастовщиковъ серебряныхъ копей съ ружьями и динамитомъ напали на копи Эмметъ, въ Колорадо. 5 чел. убито, многiе ранены; произведено много матерiальныхъ поврежденiй. На ноги поднята вся милицiя Колорадо.

ФРАНКФУРТЪ-НА-МАЙНѢ. Въ общемъ собранiи соединенныхъ секцiй създа германскихъ естествоиспытателей и врачей докторъ Розенбергъ изъ Берлина сообщилъ о новомъ методѣ сохраненiя пищевыхъ продуктовъ, дезинфекцiи, стерилизацiи, а так-же лѣченiя инфекцiонныхъ болѣзней, особенно туберкулеза, неизвѣстнымъ до сихъ поръ соединенiемъ альдегида.

ЛОНДОНЪ. Англiйскiй банкъ повысилъ дисконтъ съ 2½ на 3 %.

Хорошо посидели накануне. Удалось очень удачно пройти по тонкой грани, отделяющей чувство «отлично погуляли!» от утренней мысли «и зачем я вчера так нажрался?». А так — легкий сушняк, небольшое головокружение и незначительная мышечная слабость. Большая кружка чая, контрастный душ, зарядка и медитация гарантированно спасут меня.

Прошел в пустую комнату, в которую всё никак не соберусь хоть какую-то мебель сунуть. Улыбнулся, вспомнив, как Владимир Александрович рассказывал, что я чуть не в общежитии приютился, «в комнатах при больнице». А у меня отдельная площадь для занятий спортом. Но в особняке места еще больше. Флигель в саду приспособить можно частично, в холодное время года туда прятаться. А это примерно десять месяцев из двенадцати, если судить по местной погоде. Агнесс, наверное, займет тот кабинет, что из дубовой гостиной налево…

Такая тоска вдруг взяла, я даже по стене стукнул, чтобы успокоиться немного. Что я здесь верчусь как белка в колесе? Чего ради? Стоит только сесть в поезд, и через два дня я в Вюрцбурге. Хорошо там сейчас, наверное. С приходом осени появятся красные листья кленов, чисто, уютно. Снег выпадет не раньше ноября. И Агнесс моя там. На кой ляд мне отправлять туда каких-то курьеров, если сам могу поехать? Возьму у Сергея Александровича рекомендательное письмо к тамошнему принцу Альбрехту, да и помчусь. От Франконии ехать сотни три с половиной километров, даже на простом поезде часов семь. Устрою Гамачеку дворянство, будет рад. Кстати, можно ведь и у Эрнста-Людвига попросить титул! Почему это Лиза про братца не вспомнила? Хороший мужик, мы с ним неплохо общались, неужели отказал бы сестре? Или там высокая политика? Но я у Великого князя спрошу. До Гессена еще ближе добираться.

Решено, сейчас закончу утренние неотложные дела, и попробую связаться с председателем Госсовета.

А вот еще госпожа Ельцина, радетельница за мое добро. Надо у Дмитрия Леонидовича расспросить, что это за птица. Может, и правда сделать ее исполняющей обязанности главврача? А сами с Романовским в вояж отправимся. Тяжелое это дело — кататься в вагонах первого класса, жить в императорских номерах гостиниц, ужинать в лучших ресторанах и выступать перед восторженными поклонниками. Но ради науки я готов претерпеть и такие лишения.

Но голова гудит всё же. Надо бы аспирину выпить, в таких ситуациях хорошо помогает. А ведь нету… Точно, не помню, что видел в аптеках. Да не может быть такого!

— Эй, кто там есть живой! — крикнул я в пустоту.

— Ваше сиятельство, — показалась одна голова Вовки из-за двери. — Чего изволите?

— Чтобы ты из-за угла не выглядывал, а заходил достойно, с поклоном. Скоро во дворце собственном жить будем. Важные люди, великие князья, будут приезжать.

— Ой! Сами великие князья?! С-страшно!

— Не ойкай. Надо бы тебя отдать к дворецкому Сергея Александровича. Очень обстоятельный мужчина. А лучше сначала твоего брата. Обучитесь по очереди.

Хорошо ли эксплуатировать людей? А тем более подростков? Правильный вопрос. Неоднозначный. Но если взглянуть с другой стороны, а что они делали в деревне? Наверняка не на печи валялись. Утром встань, коров подои, выгони ее в стадо. Дров наколи, печь разожги. Воду от колодца ведрами натаскай. Короткий перекус и вперед в поле. Зимой еще полегче, а вот весной-летом, особенно в страду… Конечно, много чего тянула мать на себе, но без мужика в доме нагрузки на старшего ложилось немало.

— Сестер тоже можно, — Володька решил, что ему с братом обидно будет, если кто-то увильнет от учебы.

— Хорошая мысль. Поговорю с твоей матерью. Хотя я ей обещал, что дочерей в гимназию отдам.

Я задумался. Можно ведь и репетиторов нанять. Доходы позволяют. А их помощь по дому пригодится. Пять человек