Читать книгу "Гиви и Шендерович - Мария Галина"

— Выцарапаем, — уверенно ответил Шендерович, — что-нибудь придумаем…

— Миша, — твердо сказал Гиви, — я банк грабить не буду.

— Кто сказал про банк? — удивился Шендерович, — мы же интеллигентные люди! Мы их из Али выбьем. Ага! Вот он, голубчик.

Черноусый красавец уверенно вступил в темное чрево кофейни. Шендерович мягко, точно опытный десантник, выплыл из-за стола, и, не дожидаясь, пока глаза Али привыкнут к полумраку, положил ему руку на плечо.

Али вздрогнул.

— Что ж это ты, сын нехорошей матери, вытворяешь? — укоризненно вопросил Шендерович, — ты зачем нас подставил?

Али одним коротким движением плеча сбросил дружелюбную руку. На лице у него отразилось глубокое недоумение.

— Бэн ме русча… — сказал он.

— Чего? — удивился Шендерович.

— Бэн ме русча, — раздельно повторил Али. — Эфендим? Анламадым.

— Где деньги, гад? — вопил Шендерович. — Где товар?

— Текрар сейлер мисиниз, — любезно предложил Али.

— Какой сейнер? Какой мизинец? Что ты тут лопочешь?

— Миша, пойдем, это бесполезно!

— Под турка косит, сукин кот! Да он вчера по-русски лучше нас с тобой! Ну, погоди, я тебя заставлю вспомнить язык Пушкина!

— Пушкин! — восторженно сказал Али, — О, Пушкин! Русум!

— Русум-русум, — обрадовался Шендерович.

— Бэн мэ русча, — в третий раз пояснил Али.

И вежливо добавил:

— Хошчакалын.

— Что «хошчакалын»? — подпрыгнул Шендерович, — какой-такой «Хошчакалын»?

Почему вдруг у Шендеровича прорезался грузинский акцент, для Гиви осталось загадкой.

— Ийи гюнлер, — пояснил Али.

— Убью, — прохрипел Шендерович. — Гиви, ты слышал, чего он сказал?

Али заморгал великолепными черными ресницами и на миг задумался. Потом обрадовано выдал:

— Бай-бай!

— Какой «бабай-мабай»? — надрывался Шендерович, — я сейчас тебе тут такой «бай» устрою!

Боковым зрением Гиви заметил, что несколько посетителей кофейни, которые до того вяло медитировали, прихлебывая кофе, отставили свои чашки и начали медленно выбираться из-за столиков.

— Миша, — прошептал он, — пошли отсюда.

— Еще чего? — возмутился Шендерович.

Он ухватил Али за грудки, подпрыгнул и врезал ему коленом в подвздох.

— Ах ты, змей тугарин! — орал он тем временем. — Ах, ты, бусурман беспросветный!

Али отлетел к стене, жалобно взывая к публике на чистом турецком языке.

Посетители приблизились, образовав за спиной Гиви и Шендеровича аккуратное полукольцо.

— Миша! — уже в полный голос завопил Гиви.

— Ступайте отсюда, господа хорошие, — на не менее чистом русском языке предложил бармен, выбравшись из-за стойки.

— Сволочи! — вопил Шендерович, отступая к двери. — Они сговорились! Это одна шайка!

Полукольцо любителей кофе приблизилось еще на шаг.

Гиви в отчаянии повернулся.

— Парам чалынды! — завопил он.

— Да я копейки лишней с вас не взял, — холодно возразил бармен. — А чаевые ваши…

Он извлек из кармана горсть мелочи и швырнул ее в лицо, почему-то Шендеровичу.

— Подавитесь вашими чаевыми. Жмоты!

— Да нет! — втолковывал Гиви, — Хайыр! Черт, бунун туркчеси нэ… Дюн ашкам!

— Мы-то тут причем? — удивился бармен.

— Сообщники! — вопил Шендерович. — Банда!

— От бандита слышу, — лениво ответил бармен.

— Ах, так! — сказал Гиви, — ну ладно! Эн якын полис караколу нереде?

— Да забога ради, — равнодушно сказал бармен. — За углом.

Он с видимой неохотой выдвинулся вперед и неожиданно оказался на целую голову выше Шендеровича, не говоря уж о Гиви.

— Шантажисты! — говорил он, подталкивая обоих одновременно мощной грудью к двери, — валите отсюда, пижоны!

Шендерович отчаянно вытягивал шею, пытаясь разглядеть Али, но тот исчез за спинами соратников. Полукольцо сомкнулось, выставив вперед бармена, как особо эффективную боеголовку.

Гиви к собственному удивлению вдруг как-то сразу очутился на улице.

С раскаленных небес на него обрушился такой яркий свет, что он невольно зажмурился.

— Это ты их разозлил, — укорил Шендерович.

Он поднимался с колен, отряхивая ржавую пыль. Воротничок рубашки у него почему-то опять был полуоторван и свисал, точно галстук.

— Да что ты, Миша, — робко возразил Гиви, — при чем тут я? Они ж сами. Я уж потом. После тебя…

— Как же — сами! Как шакалы вцепились! Что ты им впарил?

— Сам не знаю, — удивился Гиви. — Хотел прояснить ситуацию.

— Что ж ты врал, что турецкого не знаешь? Вон как шпарил!

— Я и не знаю, Миша, — неубедительно пояснил Гиви, — само как-то вышло.

Он напрягся, пытаясь вернуть внезапное лингвистическое просветление, но новоявленная способность к языкам исчезла столь же внезапно, как и появилась. Он слегка втянул голову в плечи, ожидая новой вспышки гнева, но Шендерович глядел на него с каким-то непонятным уважением.

— Ты что-то, кажется, про полицию излагал, — сказал он.

— Да я не помню, Миша.

— Говорил-говорил, я сам слышал. На пушку их брал. Полис, мол, курлы-курлы… а только пустой это номер, с полицией, брат Гиви. Они своего не сдадут, орлята эти, мальчиши-кибальчичи!

— Я так думаю, Миша, — твердо сказал Гиви, — что это они… они нас и ограбили. Не причем тут твой Лысюк. Сговорились и ограбили. А товару на деле никакого и не было.

— Ты так думаешь? — Шендерович в затруднении покрутил головой.

— Сам посуди. Кто еще знал.

— Точно! — выдохнул Шендерович. — Они! Сговорились, верно ты сказал. Вот кто, получается, меня подставил… ну, Яни! Ну, змей подколодный! Погоди, я до тебя доберусь!

Гиви на всякий случай попятился, но Шендерович явно имевший в виду настоящего, аутентичного Яни, лишь похлопал его по плечу.

— Хороший ты друг, друг Гиви! — убежденно сказал он. — Не то, что этот Ставраки недоделанный!

Гиви вздохнул. Вот Шендерович и признал его наконец-то хорошим человеком и своим другом. Но почему все мечты сбываются именно тогда, когда от этого мечтавшему уже и нет никакого удовольствия? Не иначе, как по воле Аллаха милостивого, милосердного, связующего и развязующего узлы… только почему у него такой черный юмор?