Читать книгу "Млечный Путь, 21 век, No 2(47), 2024 - Наталья Владимировна Резанова"

в права наследства. В который раз объясняю, что клон не есть субъект права. А он мне в который раз о том, что я прав, но только на сегодняшний день. А завтра неутомимые наши правозащитники добьются для клонов равноправия. "И будут правы", - говорю я. "Я с этим согласен, - отвечает Билл. - Я всеми руками "за". Это и справедливо, и гуманно, но мне нужны гарантии лично для меня".

Что же, поехал к своему нотариусу за гарантиями. Переписал завещание, которое и так уже гарантирует всё, что только можно, и Грейси, и Биллу. В последний момент сообразил ввести новый пункт: пожизненная рента для моего клона. Можно, конечно, оставить Билла в неведении, но мне хочется его проверить. Скорее всего, скажет нечто вроде: "Да, это честно и справедливо, но почему же честность и справедливость должны восторжествовать за мой счет?!" Не знаю только, будет ли он требовать полной отмены этого пункта в завещании или начнет со мною торг о размере ренты. Или всё ж таки я думаю о сыне хуже, чем он есть?

А вот это уже испытание для моего двойника. Я отправил его на встречу с моей бывшей женой Оливией.

Он сидит в ресторанчике. (У меня включена прослушка, и микрокамера вмонтирована в пуговицу его рубашки. Такой немного шпионский, из старых фильмов антураж.) Условились в двенадцать ноль-ноль, но Оливия, естественно, опоздала. И хорошо еще, что всего на час.

С ходу начала болтать о себе любимой. О своих делах, повседневных своих обстоятельствах. Ну и конечно, как все ей восхищаются: медсестры в больнице, случайные попутчицы в самолете, соседки по лежаку на пляже. Время над нею не властно - эта ее витальность, незаурядная жизненная сила, совершенно недостижимая для меня, пусть и основанная на поверхностности ее натуры, на детской, неистребимой самовлюбленности. Сейчас я настроен сентиментально, а в свое время не выдержал, сбежал. Простила ли она меня? Она же любит и ценит свои обиды. Доброта и вообще широта натуры как-то сочетаются у нее со злопамятностью. Вот она уже об обидах на наших общих знакомых - о жизни она искрометно, легко, об обидах же страстно и пафосно. Я знаю все ее обиды наизусть, их можно было б пронумеровать. Но мой двойник их не знает. Почему я ему не рассказал? Но всего ж не расскажешь. Оливия, слава богу, увлечена и не замечает его незнания. О нем (обо мне!) она задала всего пару вопросов и недослушала толком ответы. В общем-то, как всегда. Но на меня сейчас действует ее обаяние. Мне это не нравится. Клон должен начать иронизировать. Ну да, в порядке борьбы с ее обаянием. Но он этого не сделал. Ему всё равно или же просто не хватает фантазии?

А вот она уже об обидах на меня. Он тут же просит прощения. (Что ему, жалко что ли?!) "Не делай этого, идиот!" - кричу ему в наушник. Она простила. Взяла и простила мне свою испорченную жизнь?! Никогда не думал, что вина перед ней меня тяготит. Никогда не считал это вообще виной. А сейчас так хорошо на душе стало. Пусть я трижды, трижды три раза был прав, когда от нее ушел. Понимаю, конечно, если вдруг будет новая встреча, она опять обвинит меня и опять простит. Но всё равно так легко на душе.

Они расстались тепло. Оливия не заметила подмены. Примерно так же, как она все годы не замечала меня. Получается, экзамену, который сейчас сдал мой клон, невелика цена?

Мы говорим с ним о политике, экономике. Кажется, он разбирается в этом уже чуть лучше меня. Не ожидал, что это меня уязвит. Традиционный сюжет: двойник начинает вытеснять оригинал, тот возмущается, сопротивляется, барахтается, но лишь ухудшает свое положение, а двойник расчетлив и целеустремлен. Оригинал обречен на фиаско. У меня всё не так - я сам уступлю ему место, сам хочу, чтобы он был лучше меня. А вот же, приревновал.

В чем его преимущество? Он только-только начинает жить, открывает для себя жизнь. Ему интересно, он дерзок. И мои знания, мой опыт помогают ему в этой дерзости. Мне же они служат совсем для другого. То есть он далеко пойдет? А я-то создавал его лишь как сиделку для Грейси. Боже, что я наделал! Но он, каким бы ни стал, чего бы ни достиг, какая бы жажда жизни в нем ни бурлила, генетически так и останется больным стариком, который лишь ненамного переживет мою Грейси. Так даже спокойнее... хотя довольно-таки бесчеловечно.

Мы живем в век "умных" машин, и даже автомобили у нас "умные", да что там, "высокоинтеллектуальные"... Но Грейси знает, что я люблю водить сам, обожаю гонять по загородным трассам. Поэтому учу управляться с машиной своего двойника. Это, конечно же, самое простое из того, чем ему предстоит овладеть.

- Клон! - орет и показывает средний палец тип из обгоняющего нас автомобиля.

- Как он догадался? - мой двойник потрясен и напуган.

- Он вполне мог выкрикнуть "идиот" или "дебил", - объясняю я. - В старых итальянских фильмах в таких случаях почему-то еще кричат "рогоносец". В данном случае "клон" это просто ругательство. Оно сейчас входит в моду.

- Ты сегодня какой-то странный, - Грейси провожает меня до палаты, - и так смотришь. - Она имеет в виду: "Смотришь, будто прощаешься". А я действительно прощаюсь.

- Неужели боишься? - приложила ладошку к моей щеке. - Глупенький. Это ж всего лишь очередная твоя "интенсивная профилактика". Думала, ты привык. Ну давай. - В смысле "давай обнимемся".

Да, лучше обняться. Так мне проще скрыть, что у меня на душе... скрыть свои слезы. Но в голове не укладывается, что я вижу, обнимаю ее в последний раз.

- К твоему возвращению испеку бисквит с клубникой.

Это наше "фирменное". Она всегда встречает меня из больницы этим бисквитом.

- А что это у нас такое из глаз?

- Видимо, просто старею, Грейси, - улыбнулся я. - Надо же когда-то начинать.

- Мистер Остин, - окликает меня медсестра.

Грейси целует меня в кончик носа. Я должен поцеловать ее в губы, затем в подбородок и в щеку - у нас заведено так, ритуал прощания, с самой нашей юности сложилось так. Но я не верю, не могу поверить, что всё это в последний раз.

Я на больничной койке. Всё как обычно. Даже странно, насколько всё "как обычно". Странно и