Читать книгу "Ужас Рокдейла - Иван Борисович Кустовинов"

и умели извлекать выгоду из любой ситуации.

— Дэвид, принеси мне тех французских булочек, — повелительно крикнула она.

Спустя минуту на веранде с полной тарелкой мучных изделий появился ее пухленький затюканный муженек с вечно красным и потным лицом.

— Дорогая, а тебе не кажется, что нам тоже стоит на парочку деньков уехать из города, — ну, до тех пор, пока все не уляжется? — подавая жене булочки, опасливо спросил он.

— Не будь дураком, Дэвид, у нас дома установлены самая современная система безопасности, самые лучшие и надежные двери, да и в эти дурацкие россказни про восставшего из ада маньяка я не верю, — не терпящим возражения голосом надменно сказала супруга.

— Да, дорогая, ты, как всегда, права. Я об этом что-то даже и не подумал. Действительно, нам волноваться совершенно не о чем, — торопливо промямлил Дэвид.

— Ну разумеется, ты не подумал, в этой семье обо всем думать приходится только мне. К тому же у меня есть некоторые соображения насчет того, как на этой ситуации нагреть руки.

— А что это за соображения? — осторожно спросил Дэвид.

— Ты сядешь в машину и поедешь посмотришь, что за семьи уехали сегодня из города. Ты также возьмешь с собой бумагу и ручку и запишешь номера домов.

— А зачем это все? — насторожился мистер Хаммонд.

— Дэвид, ты что, вообще ничего не соображаешь? Эти испуганные кретины наверняка согласятся за бесценок продать свою недвижимость. Я выберу из списка, который ты мне привезешь, наиболее лакомые кусочки, позвоню их хозяевам и договорюсь о покупке. А когда в городе вновь наступит тишь да гладь, мы продадим эти дома уже задорого и тем самым выручим целую кучу денег.

— О! Какой блестящий план, дорогая! — восхищенно воскликнул муженек.

— Конечно, блестящий, а ты давай не мешкай и поезжай.

— Но не опасно ли это? Может быть, не обязательно ехать именно сегодня? — испуганно заверещал Хаммонд.

— Не будь дураком, Дэвид, ехать нужно именно сегодня: что, если уже завтра этого психа поймают? Или эти испуганные овечки опомнятся, придут в себя и решат вернуться назад в город? Нужно брать их тепленькими и пользоваться ситуацией, пока она есть. Ты ведь не хочешь упустить такой прекрасный шанс?

— Нет, дорогая, конечно, не хочу.

— Тогда скорее собирайся и тащи свою жирную задницу в машину! И смотри мне, без списка домой не возвращайся. И не тешь себя тем, что, если список будет фальшивым, я этого не пойму. А то ведь мне прекрасно известно, что ты уже задумал: отъехать на пару метров от дома, наобум написать на бумажке какие-нибудь адреса, а потом через часок-другой вернуться. Будь уверен, у тебя этот номер со мной не пройдет, меня не проведешь.

— Что ты, дорогая, я об этом даже и не думал, — стараясь говорить как можно убедительнее, на самом же деле заикаясь от испуга, сказал Дэвид.

— Ну-ну. И да, уж будь любезен, не попадись под руку этому маньяку, не хватало мне еще тратиться на твои похороны. В общем, выходя из машины, смотри как следует по сторонам, — напутствовала напоследок Рита.

Уже через несколько минут, пыхтя и обливаясь потом, мистер Хаммонд влез в свой автомобиль и, окинув последним, полным тревоги взглядом свой большой красивый дом, выехал на дорогу.

Пока Дэвид Хаммонд высматривал покинутые жителями Рокдейла жилища, а его жена дома в нетерпении предвкушала скорое обогащение, на другом конце города Джордж Маклейн, местный бездельник и пьяница, очнулся на диване после очередной попойки в своей маленькой убогой квартирке.

С трудом открыв глаза, он обнаружил, что лежит в собственной блевотине, а штаны насквозь пропитаны мочой. Стерев рукой с бороды рвоту и вытерев ее об диван, Джордж, покачиваясь, поднялся и попытался припомнить события вчерашнего дня.

Однако уже минут через пять, отчаявшись хоть что-то вспомнить, он решил для себя, что надрался вчера не так уж и сильно, раз очнулся сегодня у себя дома, а не на улице в какой-нибудь помойке или луже, как это часто бывало, и это уже неплохо. Потерев разрывающуюся от мигрени голову, Маклейн решил, что пришло время опохмелиться.

Но не тут-то было! Дикий вопль разочарования, который он испустил, открыв холодильник, свидетельствовал о том, что ничего подходящего там нет. В надежде найти хоть что-то алкогольное Маклейн перевернул вверх дном всю квартиру, но поиски никакого результата не дали, поэтому он издал уже настоящий рык и, отчаянно бранясь, начал пересчитывать имеющиеся у него средства. На этот раз послышался возглас облегчения: денег на выпивку хватало, и Джордж, пошатываясь, вышел из своей заваленной бутылками от спиртного квартиры и направился в ближайший магазин.

Продолжая идти по улице неуверенной походкой, Маклейн с удивлением заметил, что окружающие его люди ведут себя как-то странно. Сегодня от него никто даже не пытался увернуться или обойти его стороной и не бросал на него полных отвращения взглядов, как это частенько случалось. Все очень суетились, куда-то торопились, и никому не было до него никакого дела. Издав недоуменный возглас и как следует рыгнув, Джордж поплелся дальше.

Когда он доковылял до магазина, там его ждал еще один сюрприз: почти все полки были сметены подчистую, и только ряд стеллажей был не тронут.

Озадаченно почесав макушку и смачно перднув, Джордж заторопился в отдел алкоголя. Там он издал вопль невероятного облегчения, потому что спиртного было предостаточно. Забив им доверху корзину, он направился к кассе.

Расплатившись, Маклейн вышел на улицу и сразу же приложился к бутылочке виски, привычно открыв ее редкими зубами. Горло приятно обожгло, по телу пробежала волна тепла, а в голове все мгновенно прояснилось. Причмокнув от удовольствия, Джордж хриплым голосом издал нечто отдаленно напоминающее человеческую речь, разобрать которую простому обывателю не представлялось возможным.

С довольным лицом, заплывшим от ежедневной пьянки, уже не обращая никакого внимания на творившуюся вокруг суету и наслаждаясь ласкающим его слух мелодичным позвякиванием в пакетах бутылок спиртного, он отправился восвояси, намереваясь продолжить длившийся вот уже несколько лет запой.

Придя домой, пьянчуга бросил сдачу к остальным деньгам, которых, кстати сказать, от полученного после смерти матушки наследства оставалось совсем немного. Однако Джорджа это мало беспокоило, и он прямо-таки ввалился в кишевшее клопами кресло, с наслаждением потягивая теперь уже пиво.

Хриплым невнятным голосом он весело что-то напевал себе под нос и с вожделением рассматривал единственную вещь, служившую украшением его жилища. Это был большой плакат, на котором, сверкая всеми своими прелестями, во весь рост была изображена некая голая девушка. Для Джорджа не было большей радости, чем сидеть тут с бутылочкой спиртного и рассматривать