Читать книгу "Афина или отчаянные обстоятельства - Елизавета Пузырева"

переноса, для этого не требовалось каких – то сложных переходов с привлечением настроенных на Академию портальных камней.

А ведь когда – то он сам наотрез отказывался поступать в эту самую Академию, крушил все и вся, считая, что его жизнь в одночасье рушится. У него были свои планы, свой взгляд на ту жизнь, которую ему предстоит прожить! Вестником он становиться не планировал! А как он появился в этой самой башне, когда от всех его доводов отмахнулись, словно от назойливого комара и доставили силой на обучение? Разбитые окна, крики и брань, причем не абы кабы на кого, а на потусторонних охранников Академии, которых видит то не каждый не то, что студент, преподаватель. Впечатлить призрачную стражу, не отличающую особыми эмоциями, и не делающих не для кого поблажек больше ни у кого на его веку не получалось. А у него с охраной ВАМПИРА возникли впоследствии, прямо скажем дружеские отношения, да и сейчас нет – нет, залетают к нему по одному, оставляя пост то один, то другой. Беседой это не назовёшь, их ответы всегда односложны, да и то на ментальном уровне, но в одностороннем порядке выговориться можно, выслушают, поймут, даже мысли дельные послать смогут. Иногда подмывало написать письмо самому себе, но в прошлое, предупредить, просить поверить, что судьба на то и судьба, что от неё не убежать, нагонит и вручит то, что суждено получить из её рук. Не отвертишься, не отнекаешься, не извернешься, прячась за привычный ход жизни и выстроенные наперёд громоздкие, далеко идущие планы. И лучше уж согласиться сразу, что она понимает гораздо лучше то, что будет для него со временем смыслом его жизни, так может и не сопротивляться? Фатализм скажите? Возможно…

Сработал портал. Низкий, чуть урчащий утробный гул из недр принимающего портала, шипение разблокированных дверей. Из кабины портала вышел невысокий представитель даргонийского народа. О как! Даргонийцы априори рослый этнос, здесь же буквально било по глазам несоответствие черт даргов и действительно среднего роста вновь прибывшего преподавателя. Но невозмутимая еле осязаемая улыбка на тонких губах, лёгкий прищур глаз, перелив серебристых чешуек на скулах, четко выверенные движения приветствия – всё говорило об уверенности вновь прибывшего сотрудника из Ланиокеи.

– Приветствую вас, Ханс Риммерс, прошу, проходите. От лица всех собравшихся хочу поприветствовать вас в древних стенах ВАМПИРа и выразить надежду на плодотворное сотрудничество. Багаж отнесут в ваши комнаты в крыло преподавателей, а вас прошу проследовать за мной в кабинет для подписания контракта и более близкого знакомства. Формальности, но без них, сами понимаете, никуда.

Багаж господина Риммерса – три увесистых, раздувшихся по бокам чемодана, перетянутых для верности широкими кожаными ремнями, едва успел перетащить к башенной стене один из помощников, как снова раздался натужный портальный гул. Кто – то шёл к ВАМПИРУ. Внеурочно. Однако, неожиданно. Студенты заданий ещё не получали, с экспедиций тоже никого не ждали. Разве, что сработанный двое суток назад слабый, еле ощутимый отклик на посланный ещё в конце учебного периода традиционный призыв к вестникам, тем, кто не знал о своей сути. Впрочем, на него тогда так и не отозвался ни один письмоносец. Призыв ушёл в никуда, впрочем, к этому уже привыкли, но отправляли призыв всё же неукоснительно по инструкции одни раз в конце учебного года. А то, что набор первокурсников был тот, что и заявлен еще с прошлого года уже никого и не расстраивало и не удивляло. Отсутствие отклика – никаких сюрпризов. Семь первокурсников среди вестников и полный аж с перебором с учетом того, что кто – то, да и отсеется в процессе обучения набор на факультет Рецепции. Принимать послания, настраивать порталы, вести учет портальных камней можно и не имея потенциала вестника, обычные ремесленники, что уж там, главное, что бы к обучению подходили ответственно. Но, жаловаться на это не уместно, бывали годы на его памяти, когда пропускали целый год набора вестников, оттого что некого было учить. Письмоносцев становилось к величайшему сожалению все меньше и меньше в мирах, причем во всех…. Они уверенно продвигались к определению реликты. Невыразимо жаль.

Но то, что на днях зарегистрировали датчики приёма, было так неясно, словно сквозь тусклое стекло, гадательно, одно можно сказать точно – этот слабый, еле различимый отклик шёл из техногенного мира. В этом сомнений не было. А этим все было сказано. К большому сожалению, с большей долей вероятности письмоносец не смог бы не то что дойти, а просто на просто выйти из своей реальности, переступить рубеж и посланный встречать Харальд Реймс понапрасну отсидел бы возле Большой Топи, что оказалась соприкасающейся реальностью положенные часы. Вот уж не повезло Реймсу, это с его-то обонянием и сразу назначение в Большую Топь. Но, так или иначе, нужно было проверить. Письмоносцами в мирах не разбрасываются, да никто и не позволит.

Прибывший господин, держа в руках небольшой дорожный саквояж, только и успел, что отойти на пару шагов от портального блока, как послышалось характерное шипение разблокированных дверей. Двери ещё расходились, недовольно натужно шипя, как через образовавшийся проём к ним под ноги кубарем полетел Харальд Реймс. Ох, что за вид! Что могло произойти в замершем у края миров безобидном Камышове? Практически ослепший, со вспухшим, оттекшим лицом, весь в грязи, отдающей гнилостным смрадным болотом, в порванной одежде. Его что по болоту волокли? Или он отбивался от стаи ополоумевших кикимор, спасая письмоносца из их лап? Тогда кто сейчас ему ускорение предал – то?! Словно ответ на повисший в воздухе вопрос, следом из портала, чеканя шаг, вышла девица в плаще, явно с плеча аргонианина, с перехваченными сзади грязными волосами, серым, в потёках осунувшимся лицом, переход ей явно дался тяжело, хотя по настрою и не скажешь. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – девушка не просто не рада оказаться в стенах Академии, от нее просто фонило гневом! Жесткий тяжёлый взгляд остановился на каждом из присутствующих и безошибочно определил ректора. Оглянувшись, замерев лишь на мгновение, она подошла к скамье, что сиротливо притулилась у башенной стены, и неожиданно для всех рванув на себя, запустила ею в витражные окна.

– На каком основании меня выдернули из моего мира? Кто вам дал на то право распоряжаться моей жизнью?

Ректор невозмутимо выждал паузу, дождался, когда смолкнет звон битого стекла у основания башни, тепло улыбнулся прибывшей студентке:

– С прибытием! Чувствуется потенциал, вы уж мне поверьте! А то нынче одни просители пошли, а дара, да что там – хотя бы