Читать книгу "С нами или без нас: Естественная история будущего - Роб Данн"

ни других ос, ни каких-то иных видов, обитающих бок о бок с маниоком на его родине. По крайней мере, интереса к деталям не было. Похоже, с подобными исследованиями придется повременить до следующей катастрофы. О масштабах непознанного людям напоминают либо приближающиеся, либо свершившиеся трагедии. Страшась надвигающейся беды или горюя после нее, человек невольно забывает о том, сколь много полезных вещей можно было бы разузнать заранее. Такая забывчивость дорого нам обходится{63}.

Ученые, конечно, ничего не забывают. Они пишут статьи и готовят доклады, где объясняют, что нужно делать. Затем они садятся за новые статьи, в которых, отбросив научные тонкости, подают очевидные сигналы тревоги. А потом, убедившись, что никто так и не удосужился их послушать, возвращаются к своей работе и делают сами что могут. Видов, которые вредят нашим сельскохозяйственным культурам, так много, а ученых, которые изучают эти виды, так мало, что мы идем от катастрофы к катастрофе. Иногда ученые в последний миг успевают помочь, а иногда нет. Между тем на планете остаются многие сотни видов вредоносных паразитов, которые еще не успели расселиться по всем местам, где способны выжить.

В наши дни автомобильные шины частично, а самолетные шины целиком делаются из каучука, собираемого с деревьев вида Hevea brasiliensis. Эти деревья произрастают в диких джунглях Амазонки, но вот на плантациях в тех же местах их выращивать нельзя, поскольку они отличаются крайней уязвимостью в отношении вредителей и паразитов. Из-за этого почти вся резина в мире производится на иных плантациях, расположенных в тропической Азии. Там каучуковые деревья, некогда сбежавшие от своих недругов, растут привольно. Но паразиты и вредители обязательно нагонят их – это лишь вопрос времени, и, когда это произойдет, все мировое производство резины, по некоторым оценкам, может сойти на нет меньше чем за десятилетие{64}.

Многие наши культуры сегодня процветают благодаря удачным избавлениям. В этом же причина процветания и многих человеческих популяций. И всегда такое избавление происходило в конкретном контексте человеческой истории, но при этом с оглядкой на географию паразитов и вредителей. Важно, однако, понимать, что география может меняться.

Вдобавок к угрозам, вызываемым перемещением видов по миру по транспортным сетям, избавление людей и сельскохозяйственных культур от вредителей осложняется наложением самих миграций на изменения климата. В качестве иллюстрации давайте рассмотрим случай с комаром Aedes aegypti.

Вирусы, вызывающие желтую лихорадку и лихорадку денге, переносятся из крови одного человека в кровь другого в хрупких тельцах комаров Aedes aegypti. Когда первые человеческие популяции прибыли на Американский континент, там не было ни упомянутых вирусов, ни этих комаров. И так продолжалось больше 10 000 лет. Люди в обеих Америках жили, не страшась ни желтой лихорадки, ни денге. Но в какой-то момент комар Aedes aegypti объявился и там. Скорее всего, его завезли на кораблях работорговцев, а потом он распространился по коридорам, созданным сетями судоходных рек и дорог, в том числе железных. Сам вирус желтой лихорадки прибыл, вероятно, тем же способом, что и комар, – на невольничьих кораблях, в телах рабов. Позже дорогу в обе Америки нашел и вирус денге: он добрался туда из Азии. Вирусы желтой лихорадки и денге, как и комары, которые их переносят, теперь живут в согретых солнцем американских широтах. И те и другие продолжат свое распространение по мере того, как климат будет меняться, а размеры и взаимосвязанность городских агломераций – нарастать.

Aedes aegypti зачастую называют «домашним» или даже «одомашненным» видом, поскольку лучше всего ему живется поблизости от людей. В городах есть нужные комару условия – прежде всего небольшие водосборники, образующиеся в старых шинах, канавах и прочих похожих местах. К тому же города чаще всего теплее, чем окружающие их природные ландшафты, а Aedes aegypti все же тропический вид: он процветает в тепле и погибает в холодные зимы. Благодаря городскому теплу он выживает даже в тех регионах, которые сами по себе для него прохладны. Например, одна из популяций Aedes aegypti обосновалась в Вашингтоне, округ Колумбия; здешние комары летом живут в окрестностях Национального парка, а когда зимой холодает, прячутся в разнообразных коммуникациях, сооруженных человеком в подземелье столицы США. Большинству видов изменение климата не сулит ничего хорошего, но теплые уголки в городах позволят теплолюбивым городским видам переселяться все дальше к северу, опережая неприятные перемены.

Aedes aegypti, со скоростью пожара распространяющийся по городским коридорам, мигрирующий из тропиков к северу и научившийся выживать в холодные зимы, несет смертельную опасность как для большей части Соединенных Штатов, так и для других стран мира. Условия для выживания, которые требуются вирусам желтой лихорадки и денге, слегка отличаются от условий, необходимых переносящим их комарам. Но если комарам где-то удалось «зацепиться», то и вирусу удержаться там будет намного проще. Исследования, в ходе которых ученые задействовали все свои познания о биологии Aedes aegypti, чтобы спрогнозировать его распространение, показывают: значительная часть восточного побережья США столкнется с этими комарами, а также риском эпидемий лихорадки денге уже в ближайшие десятилетия. Придется ли одновременно опасаться и желтой лихорадки, будет зависеть от нескольких факторов: тонкостей взаимодействия между ее вирусом и вирусом лихорадки денге (они будут определяться иммунной системой человека), от распространения и численности Aedes aegypti, от распространения и численности Aedes albopictus, другого занесенного в США комара, с которым конкурирует Aedes aegypti, и от распространения других видов млекопитающих, в которых живет вирус желтой лихорадки. Что нам известно доподлинно, так это то, что значительная часть юга Соединенных Штатов столкнется с непривычными трудностями, связанными с комарами Aedes. Эти проблемы будут включать в себя не только сложную комбинацию вирусов денге и желтой лихорадки, но также и атаки вирусов, вызывающих лихорадки чикугунья, зика и майаро. Но при этом еще важнее то, что, сшивая мир воедино и меняя климат, мы переселяем паразитов, которые способны жить в любом регионе, и одновременно устраиваем для них перемещения в географических рамках их фундаментальных ниш.

На первый взгляд делать предсказания относительно будущей судьбы паразитов не труднее, чем предсказывать судьбы птиц, млекопитающих или деревьев. С паразитами, однако, есть дополнительная загвоздка: их жизненные циклы, как правило, сложнее, чем у всех перечисленных. К тому же паразиты, как правило, изучены хуже, чем позвоночные или растения (среди прочего виной тому закон антропоцентризма). В итоге получается, что если рассматривать каждый вид паразитов в отдельности, то невольно опускаются руки – от бесчисленных подробностей и масштабов непознанного. Данные, описывающие распространение различных видов паразитов, за редким исключением, крайне скудны. Недавно мы с коллегой показали, что о географии распределения видов птиц, даже самых редких, мы информированы гораздо полнее, чем о географии самых обычных человеческих паразитов{65}. Это так, даже с учетом меньшего числа видов паразитов человека, чем видов птиц. С учетом этой обескураживающей реальности ученые стараются, как правило, сосредоточиться на отдельных, самых опасных паразитах, и поэтому о возможных местах распространения, скажем, малярии или лихорадки денге мы знаем довольно много. Но это оставляет за кадром большую часть вредоносных видов; а если еще вспомнить, что переселяться предстоит паразитам не только человека, но также домашних животных и сельскохозяйственных культур, то задача предстает абсолютно безнадежной, а шанс хоть в чем-то разобраться ничтожен. К счастью, имеется хорошая подсказка, которая может здесь пригодиться.

Климатологи научились довольно точно предсказывать будущий климат в различных частях планеты в зависимости от тех или иных сценариев человеческих действий. Поэтому, выбрав интересующий нас регион – к примеру, Нью-Йорк или Майами, мы можем, предварительно изучив его будущий климат, отыскать на карте регионы с таким же климатом. Тогда, зная, какие виды паразитов обитают там, можно прикинуть хотя бы частично, какие виды в будущем заселят Нью-Йорк или Майами, то есть определить своего рода города-побратимы по паразитам!

Такой подход позволяет оценить, какие паразиты, скорее всего, выживут в том или ином городе при различных климатических сценариях. Климатологи, подобно планировщикам-урбанистам, анализируют будущее с учетом сценариев, отражающих действия человека и климатический отклик на эти действия. Они не занимаются прогнозированием человеческого поведения, но зато научились отлично разбираться в том, как отзовется на те или иные действия климат.