Читать книгу "История Византийских императоров. От Исаака I Комнина до Алексея V Дуки Марцуфла - Алексей Михайлович Величко"

совершенно поразительным картинам, когда духовные лица без всякого стеснения занимались делами, присущими мирянам. Характерный пример явил, в частности, брат королевы Теутберги, несчастной супруги Лотарингского короля Лотаря II (о ней история была изложена в предыдущем томе), аббат Хукберт. Желая отомстить на честь сестры, он организовал банду, которая грабила и убивала подданных его врага. Лишь после нескольких лет поисков и погонь удалось убить разбойного аббата в бою. Вообще, работа с мечом считалась такой же обязанностью настоящего клирика, как и знание порядка служения мессы[129].

Поскольку духовные лица состояли в обычных отношениях со своими сюзеренами, возникла необходимость раскрыть природу их двойного статуса, используя христологическую доктрину объяснения власти императора. С подачи известнейшего канониста Ивы Шартского было установлено, что, например, в качестве епископа тот или иной аристократ, занимавший архипастырскую кафедру, обладает «параллельными» харизмами. А потому один французский архиерей сурово наставлял своих подчиненных клириков в обязательном соблюдении целибата, но, как барон, был женат (!), и брак оформили должным образом. Небезынтересна и история с епископом Байе, которого Английский король Вильгельм Завоеватель (1066–1087) судил как графа, но не как архиерея — ведь это правило уже было к тому времени закреплено в ряде конкордатов с Римским престолом[130].

Апостолик пытался активно противодействовать этой практике, и в некоторые периоды времени далеко не безуспешно. Теперь основная задача, которую ставили перед собой реформаторы-клюнийцы, заключалась в том, чтобы вырвать Западную церковь из тисков светской власти. А это было возможно лишь после устранения наиболее очевидных, наглядных форм ее зависимости от власти императора. Началась долгая и мучительная война за инвеституру, в ходе которой Гильдебранду пришлось противостоять и епископату, и могущественнейшим светским владыкам. Борьба тем более жестокая и сложная, что далеко не все епископы Запада сочувствовали настроениям реформаторов, не говоря уже о королевской власти. Западный император по-прежнему ставил на Святой престол одного своего ставленника за другим, но все они, этнические немцы, быстро умирали в болотистой атмосфере Рима.

Но у него имелись конкуренты и помимо Гильдебранда, которые желали поставить своего понтифика. Используя то обстоятельство, что папа Стефан IX (1057–1058) скончался, Генрих IV мал, а Гильдебранд в это время находился в Германии, партия Кресценциев поставила папой епископа Веллетри Джованни Минчо, принявшего после интронизации имя Бенедикта X (1058), подернутое мрачным оттенком. В ответ партия клюнийцев возвела на престол Николая II (1058–1061), объявив Бенедикта X антипапой. При помощи лотарингцев Николай II вступил в Рим, а его соперник Бенедикт X спешно бежал в город Галерию, что располагался в 20 км от Рима.

Но победа реформаторов была далеко не полной, поскольку многие жители Рима, присягая новому понтифику, поднимали вверх левую руку, открыто демонстрируя, что их правая рука все еще сохраняет верность Бенедикту X. Таким образом, партия реформ несколько неожиданно для себя обнаружила, что по-прежнему, как еще до папы Льва IX, папство целиком и полностью зависит от результата борьбы аристократических партий и субъективных предпочтений отдельных правителей. В таких условиях Гильдебранду и его товарищам приходилось рассчитывать лишь на самих себя. Поэтому он немедленно снесся с норманнами, которые предоставили ему отряд из 500 рыцарей, и взял штурмом Галерию. Папа Бенедикт X был подвергнут пыткам, лишен сана и помещен в богадельню, где вскоре и скончался[131].

Развивая успех, Гильдебранд инициировал через своего ставленника-папу принятие эпохального решения на Соборе в Латеранском дворце 13 апреля 1059 г. о том, что отныне избрание Римского понтифика является неотъемлемой прерогативой коллегии кардиналов. Это стало настоящей пощечиной и для Западного императора, и для римской аристократии, но за Гильдебрандом стояли норманны, а потому все дружно молча проглотили обиду. В ответ апостолик направился на Юг Италии, где в торжественной обстановке объявил своего недавнего спасителя Ричарда (1059–1078) князем Капуанским, а Роберта Твискара (1059–1085) — герцогом Апулии. В ответ норманны признали себя его вассалами[132].

Для малолетнего Генриха IV это стало неприятным ударом (не говоря уже о Константинополе — это разумеется само собой), поскольку новый акт папы кардинально менял старую практику назначения понтифика императором Западной империи, как она сложилась со времен Карла Великого. Дальше — больше. Парижский Собор 1060 г. распространил данный принцип на процедуру избрания епископов. Естественно, Королевский двор Германии посчитал свои права нарушенными, а потому созванный приказом короля Собор немецких епископов в Вормсе в 1060 г. объявил понтифика Николая II (1058–1061) низложенным, как избранного без участия императора[133].

Возникло жесткое противостояние двух партий — королевской и «клюнийской». После неожиданной смерти Николая II ситуация еще более осложнилась. Гильдебранд настоял на избрании понтификом одного из самых горячих своих сторонников, Александра II (1061–1073). А его враги в лице прелатов Лангобардии, немецких епископов и германского Королевского двора возвели на Римскую кафедру антипапу Гонория II (1061–1072). Германский король попытался применить силу, но на помощь папе Александру II пришел могущественный Тосканский герцог Готфрид Бородатый (1054–1069). А Римский собор, созванный апостоликом, отлучил лангобардских епископов от сана — якобы за приверженность симонии. Назревал открытый конфликт, последствия которого окажутся разрушительными для западного мира.

Впрочем, справедливости ради скажем, что папа отнюдь не претендовал на светские прерогативы. В частности, он не оспаривал обязанности службы и верности клириков по отношению к их сеньорам, а лишь протестовал против права королей «облекать» (investire) епископов и аббатов в права и привилегии, связанные с их должностями. «Что же касается до службы и верности королю, то мы не намерены ей противиться и препятствовать», — писал понтифик.

Надо сказать, деятельность папы Александра II была довольно эффективна. В 1063 г. он поддержал норманнов, борющихся в Сицилии под предводительством Роберта Гвискара с сарацинами. А в 1066 г. послал от себя знамя Вильгельму Норманнскому, собиравшемуся отплыть в Англию. Оба предприятия удались, что лишь прибавило авторитета Римскому престолу и его носителю. Помимо этого папа много сделал для восстановления отношений с Константинополем, хотя итог этой деятельности был ничтожен не по его вине — взятие в 1071 г. Бари норманнами окончательно охладило отношения между папой и Константинопольским патриархом. И как следствие с Византийским императором. В целом же, невзирая на то, что его имя по приказу короля Генриха IV не поминалось более в германских храмах, папа стал настоящим центром политической власти.

А когда Александр II скончался, ни у кого из реформаторов не возникло сомнений, что новым понтификом должен стать только и исключительно Гильдебранд. Его спешно рукоположили, а затем интронизовали в качестве папы под именем Григория VII (1073–1085). Что можно еще сказать о новом главе