Читать книгу "Жуткие истории - Дж. А. Конрат"

Я на мгновение замолкаю, встречаясь с ним взглядом.

- Ты знаешь, что, когда-то я тоже был священником.

Он похлопывает меня по руке, его пальцы касаются моей капельницы.

- Я знаю, мистер Парсон.

Самодовольный. Был ли я таким самодовольным, когда был молодым?

- Я здесь за убийство двенадцати человек.

Еще одно похлопывание по руке.

- Но их было больше двенадцати, отче. Гораздо больше.

Его самодовольная улыбка слегка сползает.

- Сколько их было, мистер Парсон?

Этот номер очень близок мне, чем-то, чем я никогда раньше не делился.

- Сто шестьдесят семь.

Улыбка исчезает с его лица, и он несколько раз моргает.

- Сто ш...

Я перебиваю.

- В основном это были дети. Сироты войны. Никто никогда не скучал по ним. Я забирал их ночью, предлагал им деньги или еду. Там, у доков, было место, где никто не мог услышать крики. Ты знаешь, как я их убил?

Едва заметное покачивание головой.

- Своими зубами, отец. Я связывал их, связывал голых, грязных и кричащих, и продолжал рвать их плоть, пока они не умирали.

Священник отворачивается, его лицо становится цвета стен.

- Мистер Парсон, я...

Воспоминания заполняют мою голову: грязная, окровавленная плоть, пронзительные крики о помощи, портовые крысы, снующие по моим ногам и дерущиеся за объедки...

- Нелегко, отче, пробить кожу. Человеческие зубы не созданы для того, чтобы рвать плоть. Вы должны прикусить тело передними резцами, пока не сделаете небольшое отверстие, затем сильно сжать и оттянуть назад, вложив силу в шею и плечи. Это занимало много времени. Иногда им приходилось ждать несколько часов, чтобы умереть.

Я вздыхаю сквозь зубы.

- Я заставлял их есть кусочки самих себя...

Священник встает, но я хватаю его за запястье с той малой силой, которая у меня осталась. Он не может уйти, не сейчас.

- Пожалуйста, отче. Мне нужно покаяние.

Он переводит дыхание и пристально смотрит на меня. Наблюдать, как он восстанавливает самообладание, все равно что наблюдать, как пьяный просыпается в чужой постели. В конце концов ему это удается, но часть того юношеского идеализма исчезла.

- Bы сожалеетe о том, что сделал?

- Мне очень жаль, отче, - мои слезы текут, как из ржавого крана, которым не пользовались годами. - Мне очень жаль, и я прошу у Бога прощения. Я так одинок... Я был так одинок.

Он касается моего лица, как будто гладит крокодила, но я благодарен за это прикосновение. Слезы длятся недолго. Я смахиваю их салфеткой.

Вместе мы произносим Акт Раскаяния.

Слова знакомые на моем языке, но моя совесть не успокаивается. Это еще не все.

- А теперь отдохните, мистер Парсон.

Он большим пальцем осеняет меня крестным знамением на лбу, но его глаза продолжают метаться к двери, к выходу.

- Отче...

- Да?

Здесь я должен действовать осторожно.

- Насколько сильна твоя вера?

- Она непоколебима.

- Что, если... что, если ты больше не нуждаешься в вере?

- Мне всегда будет нужна вера, мистер Парсон.

Впервые с момента его приезда я позволяю себе слегка улыбнуться.

- Нет, если у тебя есть доказательства.

- Что вы имеете в виду?

- Если есть доказательства того, что Бог существует, тебе больше не нужна вера. У тебя было бы знание - осязаемое знание.

Он прищуривает глаза.

- У вaс есть это доказательство, отставной священник?

- Я лишен сана, отче. Меня лишили моего титула.

- Конечно, так оно и было. Bы убили...

Я вздыхаю, влажно и тяжело.

- Ты неправильно понял, отец Боб. Они забрали его не из-за убийств. У меня отняли мое призвание, потому что я слишком много знал.

Я понижаю голос, чтобы он наклонился ближе, чтобы услышать меня.

- Я ЗНАЮ, что Бог существует, отче.

Священник хмурится и складывает руки на груди.

- Великая тайна Веры заключается в том, что мы принимаем Бога, не зная этого. Если бы Бог хотел, чтобы мы действительно знали, что он существует, он появился бы на земле и прикоснулся к нам.

Я поднимаю руку, указывая на него.

- Тут ты ошибаешься, отец. Он спустился и прикоснулся к нам. Прикоснулся ко мне. Ты хотел бы увидеть доказательства?

Я почти кричу от радости, когда он кивает головой.

- Садись, отец Боб. Эта история займет некоторое время.

Он сидит рядом со мной, на его лице смесь интереса и настороженности.

У меня пересохло во рту. Я делаю глоток из чашки с теплой водой, смачивая язык.

- Это произошло, когда из семинарии меня послали в Западное Самоа, группу островов в южной части Тихого океана. Это тропический рай, население преимущественно христианское. Райский сад, одно из самых красивых мест на земле. За исключением ураганов. Я прибыл после того, как особенно разрушительный шторм уничтожил большую часть Апии, столицы.

Mоя память возвращается фрагментами, серией выцветших снимков.

- После двадцатичасового перелета я приземлился чуть дальше поля. Меня окружал воздух острова и темнота - бирюзовые пляжи резко контрастировали с массовыми разрушениями по всей земле. Я видел скот, гниющий на деревьях. Перевернутые машины с маленькими коричневыми ручками, криво торчащими под ними. Крыши посреди улиц и зазубренные трубы, воткнутые в груды щебня там, где когда-то стояли школы. Хуже всего было постоянное, пронзительное рыдание, которое висело над городом, как облако. Так много разрушенных жизней. Это выглядело так, как будто Бог обрушил Свой могучий кулак на эту страну. Как Он мог это допустить? Мне пришлось помогать в ампутации ног мужчине без анестезии, потому что ее не осталось. Мне приходилось помогать матерям хоронить своих детей, используя корявые дорожные знаки для рытья могил. Я отдал так