Читать книгу "Калгари 88 - Arladaar"

как и у неё сейчас. Сквашенным и выражающим вселенскую боль и отчаяние. Арина тогда долго думала, что написать в ответ на пост и поставить ли лайк, но поняла по тону комментариев болельщиков, что ввязываться в это совсем не стоит, иначе потом в сотнях постов болелы будут обсуждать, почему она поставила лайк и поддерживающий комментарий. Поэтому закрыла пост и забыла про него.

— Люся! Ты меня совсем не слышишь? — голос мамы вывел из нелёгких воспоминаний. — Я тебя просила немного муки потрусить. Видишь, у меня руки в фарше.

Арина исполнила материнскую просьбу, больше похожую на приказ, и зорко наблюдала, как та формует котлеты, выкладывает их на лист, смазанный растительным маслом, запихивает в духовку. Заливает водой эмалированную кастрюлю с картошкой и ставит её на печь. Пока картошка закипала, котлеты подрумянились, и пошёл ароматный запах. Арина невольно сглотнула слюну. Пахло аппетитно, чего уж там! И опасно! Это был запах жира! Запах плюс 8 килограмм!

Мама сварила картошку, деревянной палкой истолкла её в пюре, добавила немного молока из стеклянной бутылки с широким горлышком, и небольшой кусочек сливочного масла. И когда всё было готово, с облегчением вздохнула.

— Ну вот и всё! Люсечка, золотце, мой ручки, и садись кушать!

— Я не хочу! — мрачно буркнула Арина. — Я ещё не проголодалась!

— Ничего не знаю! — махнула рукой мама. — Весь день голодом, и не хочешь есть? Ты в своём уме??? Ну-ка прекращай своевольничать!

— Я не весь день голодом! — возразила Арина. — Утром, в больнице, я завтракала! Съела целую запеканку! Это несколько сотен калорий! Чё нагонять жир???

— Перестань говорить ерунду. Люся! Ты хочешь меня расстроить???

Голос мамы стал грустным и печальным. Вот чем она брала Люську! Жалостью к себе! Но Арина не из таких сердобольных! Её на слабо не взять!

Пока Арина мыла руки, мама ей наложила огромную тарелку пюре и целых две котлеты. Мало этого, так напластала ещё полбулки хлеба. Это уже совсем перебор!

— Я столько не съем! — мрачно сообщила Арина, усаживаясь за стол, и с ужасом смотря на кучу быстрых углеводов. Они почти зримо, бесконечными химическими формулами возникли перед ней. Этой лохани хватило бы вдобавок и на Смелову, и ещё на пять таких же тощих фигуристок-юниорок!

— Ничего! — заверила мама. — Съедала раньше, съешь и сейчас!

На счастье, маман пошла в ванную мыть руки, и в это время Арина быстро встала, открыла форточку и выбросила еду из тарелки вниз. К несчастью, одна из котлет с частью пюрешки упала на металлический отлив снаружи окна, и это был явный признак преступления Арины. Оставалось лишь надеяться, что Дарья Леонидовна не заметит лежащую за окном котлету, а то быть скандалу.

— А я уже всё съела! — радостно сообщила Арина, когда мама вернулась из ванной.

— Ну вот. Молодец, — похвалила мама. — Я так и думала, что это не много. Тебе надо много кушать. Ты же спортсменка. Вон как быстро кушаешь.

— Я бы ещё капусту поела. Которая там. В банке, — заявила Арина, показывая на холодильник.

— Конечно, детка, сейчас положу тебе всё, что ты хочешь! — согласилась мама, и наложила ей полную тарелку квашеной капусты. Выглядит аппетитно!

Арина с осторожностью попробовала и неожиданно, ей понравилось! Похоже на кимчи из корейского ресторана «До Ре Ми» на Сретенке, куда ходили опять же с Сашей Смеловой, когда начали вести для подписчиков блог о кулинарном туризме Москвы. Правда, кимчи они так и не съели. Она оказалась сильно острой. Нет! Не кимчи! Скорее, мамина капуста похожа на гарнир «зауэркраут» из немецкой сосисочной в Небельхорне, куда заходили после старта попробовать настоящие баварские сосиски с сыром. Сосиски были огромными, жареными на гриле, с поперечными надрезами, с аппетитной корочкой, залитой расплавившимся сыром. Вкуснее Арина ничего не пробовала. И «зауэркраут» — капустный гарнир к ним. Бесподобно… И плюс двести грамм веса!

— Как вкусно! Ммм… — заявила Арина. — Ещё бы огурчик.

— С тобой всё в порядке? — подозрительно спросила мама, доставая из банки солёный огурец. — Раньше ты не слишком-то их ела!

— Да не, всё нормально, ма! — сказала Арина, пробуя огурец.

Он тоже был великолепен! Не как французские корнишоны любимой марки Gourmet Madame Salandon, а нечто похожее на чешские Znojmia Okurky, которые пробовали на банкете после этапа юниорского Гран-при в Остраве. Или это было в Словакии, в Братиславе? Забыла. Арина была и там, и там. Причём, вроде бы, несколько раз. Города и страны уже сложились в одно сплошное дежавю…

— Спасибо, ма, — Арина встала из-за стола, подошла к маме, и поцеловала её в щеку, благодаря за обед, чем привела родительницу в полнейшее изумление.

Похоже, Люська никогда не благодарила мать за еду, а может быть, и не целовала. Но поцелуи считались обычными в среде фигуристов. Мультикультурность навек поразила их, и вполне нормальным считалось при встрече по-французски или по-испански целоваться со всеми: с коллегами по сборной, конкурентками, тренерами, хореографами, особенно после прокатов, в кисс энд край, который по-простому назывался «уголок слёз и поцелуев».

— Люся, девочка, ты совсем другая стала после больницы! — расчувствовавшись, сказала мама. — А теперь иди, отдохни немножко. Почитай, или порисуй, как ты любишь.

— Не, ма! Я помогу тебе помыть посуду! — заявила Арина. И это была не прихоть, а необходимая стратегия. Нужно как можно быстрее втянуться в уклад здешней жизни. Сплошной прагматизм, ничего более…

Глава 9

Домашние дела

В первую очередь нужно освоить искусство мытья посуды без посудомоечной машины, без поролоновой губки и без бытовой химии. И это, не сказать, что сложно. Мама сполоснула посуду водой из крана, потом намылила тряпку и мыльной тряпкой принялась энергично перемывать грязные тарелки, а также испачканные во время приготовления фарша принадлежности. Заняло это не слишком много времени, но тряпку после мытья особо жирной посуды пришлось выкидывать. Мама тут же положила на раковину другую, чистую.

— Ну вот и всё, — облегчённо вздохнула она. — Сегодня можем устроить себе выходной. Даже, Люсинда?

— А… Завтра? — настороженно спросила Арина.

— Завтра это завтра! — отмахнулась мама. — Я не хочу сейчас говорить об этом.

— Но… Мне надо ходить в школу? Или меня на какое-то время освободили?

— Ладно. Шила в мешке не утаить.