Читать книгу "Когната - Алексей Борисович Сальников"

ходить, да и летать опасаются. Надеюсь, если ребенок оттуда вывалится на наши земли, то хотя бы не в наш район города, чтобы какой-нибудь другой проводник там связи налаживал. Но что-то подсказывает, что однажды это произойдет.

— Что произойдет? — спросил веселый девичий голос у них за спиной. Константин чуть не схватился за пистолет, но проводник приветливо обернулся, не выказывая ни малейшей тревоги, и у Константина отлегло от сердца так же быстро, как до этого шарахнуло адреналином.

Первое, что увидел Константин, — это глаза вровень со своими. Девочка-дракон висела в воздухе, и так можно было объяснить ее бесшумное подкрадывание.

— Пап, привет! — сказала она. — А я летать научилась, пока тебя не было.

— Ну, это неудивительно, что научилась, пока не было, потому что меня почти и не бывает, — самокритично отозвался Максим Сергеевич, глядя на ее выцветшие кеды, болтавшиеся над землей. — Я когда-нибудь приду, а тут уже и женихи.

Когда проводник обнялся с той, которая назвала его папой, Константин заметил винтовку, висевшую на длинном ремне у нее за спиной. «Что-то совсем не так тут все благополучно, как он говорит», — решил Константин и еще более укрепился в своем мнении, когда его взгляд скользнул по полутора десяткам засечек, сделанных на прикладе.

— Это Настя, это дядя Костя, а это Когната… есть, — отрекомендовал всех всем Максим Сергеевич, но тут же спохватился: — Подожди, как научилась летать? На капусте и курице? Кто тебя тут лошадями кормит, чтобы ты это сделала?

— Так я охочусь на зверюшек, — бесхитростно ответила Настя и слегка повернулась к проводнику винтовкой. — Тетя Луция и дядя Септим сначала не отпускали, но я у дяди Васи ружье выпросила, и тетя Луция уже такая: «А, забирай мою винтовку, хоть не позорься с этой двустволкой перед зайцами». А там ружье так себе было, только уток пугать… А попробуйте догадаться, как я про вас узнала? — стремительно перескочила она с темы на тему. — Про вас Вадик сообщил по радио.

— Так трепло, — объяснил Максим Сергеевич. — Держать бы ему язык за зубами — так ведь ни того ни другого.

Странно было видеть розовый в клетку сарафан, кеды, белую косынку поверх черных косичек, серый пластырь на локте — и все это в полете. Это было все равно как если бы соседи по коммуналке внезапно стали парить по коридору, чтобы не затоптать вымытые полы. Ощущение безумия усиливал протертый местами до латуни пионерский значок, приколотый к сарафану.

— А у меня сабля такая имеется, — похвасталась Когната и повертела палкой. — А настоящие сабли дома лежат.

— У Насти тоже полно этого железа, — заступился за старшую девочку Максим Сергеевич. — И одних пистолетов, наверное, штук шесть… Если местные пацаны не растаскали.

— Девять, — поправила Настя.

— А откуда еще три?

— Не только ты здесь ходишь, — буднично ответила Настя. — Еще и доспехов прибавилось.

— Наших кого-нибудь?.. Нет? — с легким беспокойством спросил Максим Сергеевич.

— Вокула Федоровича, — сказала девочка, но тут же торопливо прибавила: — В больницу пришлось везти. Списали на несчастный случай, как будто о косу порезался. Ну, что у него канистра с бензином взорвалась, он побежал себя тушить и на косу наткнулся.

— Сейчас-то с ним все в порядке? — снисходительным тоном осведомился успокоенный проводник.

— Ну как «в порядке», — попадая в его интонацию, отвечала Настя. — Ты же знаешь. Это же Вокул Федорович. В больничке еще спросили, чего он весь в шрамах, там дядя Сережа выкручивался, ну, говорил, такой вот он товарищ, притягивает неприятности, что тут поделаешь? Он не последний раз к вам попадает, это мы вам гарантируем!

Заслышав отчество, Когната попыталась вставить свои пять копеек в эту неторопливую беседу на медленном ходу, но ей не удавалось вклинить ни слова.

— Как его вообще, старого дурака, угораздило на саблю напрыгнуть? — интересовался Максим Сергеевич.

— Так он на отшибе поселился. Его раздражало, что мимо его окон по утрам коров водят, вот он привел другую избушку в порядок и живет теперь не рядом с колонкой, а недалеко от леска.

— Вот! А ты по лесу одна шаришься! — внезапно взъелся Максим Сергеевич. — Сейчас только и буду думать: все ли с тобой в порядке? Как ты тут?

— А до этого ты, значит, не думал?

— Думал, конечно, но сейчас буду всякие ужасы представлять… Как, кстати, в школе дела?

Настя возмущенно выдохнула:

— И ты туда же, что ли? — от волнения она даже перешла на обычный шаг. — Ну, не смогла я эту тройку по физкультуре исправить. Абсолютно тупой предмет.

— Вот объясни мне, как дракон может иметь тройку по физкультуре в человеческой школе? — непонимающе взмолился Максим Сергеевич. — Как это в принципе может быть?

Настя возмутилась:

— А объясни мне, как можно было придумать ЛЫЖИ? Какую больную голову нужно иметь, чтобы до этого дойти? И каким психом надо быть, чтобы целую четверть выделить под бег на лыжах? С этими палками на руках и ногах бежать по сугробам, как это может веселить? Что в этом такого увлекательного, объясни вот мне! Людям хорошо, бегут, аж потеют от жары, а я, — конечно, мне хочется лечь и уснуть. Конечно, меня раздражает, что не только с ботинками, креплениями, палками, лыжной мазью нужно возиться, но еще и грелками себя обвязывать под лыжным костюмом! Хоть кого бы это раздражало на моем месте, честно говоря.

— Давай не стони, — отмахнулся Максим Сергеевич. — Ладно бы ты была единственным драконом в деревне, еще можно понять, но ведь и у Клавдии лыжи, и у Марка, что уж там, но троек-то что-то не наблюдается.

— Можешь хоть целоваться с ними, раз они такие хорошие, — предложила Настя.

На выходе из леса их уже ждали. Большая белая собака в крупных черных пятнах сначала бежала к ним с лаем, но при этом узнавание в ней набирало обороты, и чем ближе к ним подбегала, тем сильнее вилял хвост и тем реже она лаяла. Приблизившись, собака совсем прекратила лаять, а стала, постанывая от радости, зачем-то облизывать лицо Когнаты, которое как раз находилось на уровне ее морды.

— Ну-ка, Белка, кыш, кыш, — принялась отгонять ее Настя.

Деревня была как деревня. За домами