Читать книгу "Костер и Саламандра. Книга первая - Максим Андреевич Далин"

партия Эгмонда на дыбы встанет и на стенку полезет.

— Да моя бы воля, — сказал Гелхард, — я бы завещал короновать малютку в обход Эгмонда. Подсунули же мне жену… единственный сынок на троне сидеть — годен, а править — нет…

— А Виллемина — девушка, она получила совсем другое образование, — грустно сказал маршал. Маршала я узнала: мундир он накинул на плечи, сидел, сутулясь, пил кавойе без сливок, и у него было осунувшееся обветренное лицо со знаменитым шрамом, располосовавшим лоб и бровь. — И подход у девушек другой…

— Коронованные не вышивают, дорогой мессир Лиэр? — спросила Виллемина с лёгкой улыбочкой. — Пожалуйста, не тревожьтесь этим: я тоже не вышиваю. И не буду требовать вышивок на солдатских мундирах, — сказала она, становясь серьёзной. — Я согласна с вами.

Лиэр поразился и выпрямился. Даже чашку поставил.

— Ох ты ж… Откуда вы знаете, ваше высочество?

— Эгмонд громко обсуждал это со своими приятелями из свиты её величества, — сказала Виллемина.

Угол губ Лиэра дёрнула судорога.

— Растрепал этим тупым пижонам, что я труслив и смешон? — спросил он тихо, и я подумала: не дай Творец мне стать его врагом.

— Издевался над вашим проектом новой формы для армии, прекрасный мессир, — сказала Виллемина. — Они болтали, что вы бы хотели, дай вам волю, надеть на солдат серые мешки с дырками для пяток — чтобы показывать их врагу. И что вы хотите превратить парады в болото… Я девушка, мессир Лиэр, но я отлично понимаю ваш замысел. Вы хотите сделать солдат незаметными для наблюдателей врага, для этого нового дальнобойного оружия, верно? Красивая форма хороша на мишени…

— Вот даже как… — протянул маршал. — Вы удивили меня, ваше прекрасное высочество.

— А вы меня восхищаете, мессир Лиэр, — сказала Виллемина. — Мне кажется, женщина вернее поймёт вашу идею, чем мужчина: вы ведь хотите сохранить жизни солдат.

— Короне выгоднее, когда за неё сражаются, а не умирают, — сказал Лиэр, и Виллемина почтительно и согласно склонила голову.

— Что, Лиэр, малютка тебя убедила? — усмехнулся король. — С ней будет легче работать, чем с Эгмондом. Шуточка Творца: принц с замашками капризной девицы — и принцесса… с разумом юноши…

— И всё-таки опасная выходит затея. Рискованная, — сказал герцог Хальгар, морщась. — Виллемина — славная девочка, но штурвал целой страны в девичьих ручках… Я перебираю исторические параллели — и не могу припомнить на престоле женщину при живом муже. Разве только Аннелизу Рыжую… но Нодр был абсолютно сумасшедшим, да и правили её конфиденты…

Гелхард взглянул вопросительно.

— Если не доверяешь Эгмонду, коронуй моего сына, — предложил Хальгар. Без всякого нажима, с ласковой улыбкой.

— Или тебя, ну конечно! — улыбнулся и Гелхард. — Хальгар, не беси меня и не ссорься со своей будущей государыней.

— Орстен — не дурачок, — сказал Хальгар без тени обиды. — Не сердись, подумай. И предложи, наконец, девушкам сесть, они устали.

Гелхард показал нам на кресла, мы сели, хоть мне и не хотелось садиться. Почему-то я чувствовала себя свободнее, пока стояла. Но у моей принцессы был совершенно безмятежный вид.

— Я задам тебе один вопрос, душа моя, — сказал Гелхард герцогу. — Ты-то почему женил Орстена на девице из Перелесья?

Хальгар смутился. Заметно не знал, куда деть глаза.

— Ты, душа моя, хуже Эгмонда, — сказал Гелхард с нежной улыбкой. — Ты умный и слишком осторожный. И перестрахуешься, если запахнет жареным. А малютка… Малютка — моя девочка. Она бесстрашная. И ненавидит Перелесье, как весь её род. Как я. Она не продастся и страну не продаст. Поэтому — придумывай формулировки для официального завещания. Полноту власти и корону я оставлю ей, а ты — найдёшь оправдание. Не увиливай, душа моя, не заставляй меня принимать меры. И думай быстрее: я не заживусь.

Пока они решали судьбу страны, я рассматривала остальных. Мессира лейб-медика я уже знала, только не знала, что он член Малого Совета. А может, он и не член, а просто присматривает за королём: при нём был саквояж со всякой всячиной, чтобы сразу помочь, если Гелхарду станет хуже. Мессира канцлера я тоже знала, он был похож на газетные портреты, и вид у него был более маршальский, чем у маршала Лиэра: грудь колесом, осанка, профиль, красивое смуглое лицо… Он сидел и черкал что-то в записной книжке маленьким карандашиком в золотой оправе — то ли записывал, то ли подсчитывал, то ли просто рисовал закорючки, потому что так легче думалось. А вот пятого я не знала вообще и даже догадаться не могла, что он такое: тощенький и довольно невзрачный господинчик, ни лент в петлицах, ни орденов. Нос длинный, брови низкие и взгляд пристальный… и странным образом именно этот тип понравился Дару.

У меня даже мелькнула мысль, что он не такой уж и простой. Но на Дар он не откликался.

— Я попытаюсь, — сказал Хальгар. — Но ты ведь понимаешь… вся эта история может быть воспринята ТАМ как повод… даже для войны…

— Войны мы так и так не избежим, — сказал маршал. — И повод найдётся.

— Рано, — вдруг подал голос канцлер. — Не потянем. Ещё лет пять-шесть, а по-хорошему и десять — не потянем. Промышленность не потянет… если не случится какого-нибудь чуда. Отправим послов в Святую Землю?

— Не надо в Святую Землю, Раш, — тихонько сказал невзрачный господинчик. — Её прекрасное высочество сделает чудо. Государь на то и намекает.

— Как героиня легенды? — улыбнулся канцлер. — Махнёт рукавом — и посыплется золото?

— Насколько я понял его величество, её высочество надеется на технологический прорыв с помощью адских сил, — сказал невзрачный, то ли в шутку, то ли всерьёз. — Милая леди рядом с ней — некромантка.

Хальгар рассмеялся, а канцлер вздохнул, скрывая раздражение.

— Мессиры, — сказал он, — я прошу вас, давайте говорить серьёзно! Я пытаюсь предупредить всех, что у нас нет средств на перевооружение армии: даже на реформу обмундирования, о чём говорил мессир Лиэр, придётся собирать по грошу… а вы — о спиритизме, некромантии, сказках, небывальщине и девичьих играх… Я согласен: Эгмонд погубит Прибережье и нас заодно. Но почему не ваш племянник Орстен, государь? Спокойный мальчик, здравый холодный разум, без всяких мистических бредней…

— О! Вот! — невзрачный поднял