Читать книгу "Одна ночь и вся жизнь - Татьяна Рябинина"

который запрещенку выписывает. Потому что сама ты, походу, справиться с собой не можешь. А меня не слушаешь.

— Это что, ультиматум? Или я иду к психиатру, или — что? На выход с вещами?

Хотелось ругаться, но опять потекли слезы.

— Ира, давай без сцен на людях, — Дарьялов под столом наступил мне на ногу. Довольно-таки больно. — Это не ультиматум. Я не собираюсь тебя заставлять. Мне нужно, чтобы ты заставила себя сама. Просто обратиться за помощью. Это не стыдно.

Неделю я варилась в себе, как суп в кастрюле, бросаясь от бессильной ярости до полной апатии. Потом попросила, стиснув зубы:

— Найдешь мне врача?

Диета. Фитнес. Лекарства. Беседы с психотерапевтом — колоритным грузином по имени Автандил, одним из лучших специалистов по расстройствам пищевого поведения.

— Кстати, почему вы не хотите замуж? — поинтересовался он в первую нашу встречу, задав кучу вопросов, не самых приятных. — Не доверяете своему партнеру?

— Скорее, себе, — честно ответила я. — Мне не хватает гибкости. Все мои отношения рано или поздно разваливались. Потому что я не умею подстраиваться. Мужчины либо боялись открыть рот, либо пытались меня нагнуть. Меня это не устраивало. А разрывать отношения слишком больно. Особенно официальные. Есть в этом что-то… — я пощелкала пальцами. — Не знаю. Сакральное. Видимо, в меня с детства вбили, что брак — это священная корова. У моих родителей был очень несчастливый брак, но они прожили вместе двадцать пять лет. Жили бы и дальше, если бы отец не умер.

— Ну что ж… — кивнул Автандил. — Ясно. Будем работать.

11

Пожалуй, самым сложным было найти точку опоры. Хотя одной точки мне вряд ли хватило бы. И даже двух. Иришка, Дарьялов и работа — вот это уже было основательно. На это можно было опираться. Я оперлась — и уперлась. Упертости мне всегда было не занимать.

Жрать хотелось адски. Дарьялов распорядился, чтобы в холодильнике была только детская еда — и диетическая. И сам дома ел то же, что и я. Конечно, никто не запретил бы мне заказать что-то в обход Варвары или выйти и купить. Мы перебрались обратно в Питер, когда Иришке исполнился год, магазинов вокруг хватало. Но было как-то… стыдно?

Я понимала, что впахивать над собой придется не месяцы — годы. Развалить себя просто, собрать обратно — еще как сложно. Проблема ведь была не только в лишнем весе. У меня сбился фокус восприятия — внешнего мира и себя в этом мире, показавшемся вдруг тупиком.

По заданию Автандила каждый вечер перед сном я составляла мысленный список из десяти позитивных вещей, случившихся за день. Сначала не могла вспомнить ни одной. Приходилось отталкиваться от базовых: «никто не умер», «никто не заболел», «у меня есть ребенок», «у меня есть муж».

Перелом произошел на клетчатых штанах.

Я увидела их в рекламе и внезапно захотела — дурацкие домашние штаны в красную и синюю клетку, да я в жизни такого не носила. Но впервые за долгое время мне захотелось чего-то, кроме еды. И я их заказала. Получила, надела, посмотрела в зеркало.

Ой, блядь…

Жирный клоун!

Я смотрела на себя — и ржала, как идиотка.

Вечером пришел Дарьялов. Он очень старался, я видела. Но не смог. Отвернулся и захохотал.

— Ирка, прости… блин… но… ой…

Я попыталась обидеться, но не получилось. Заливалась вместе с ним. Напугали Иришку, та хотела уже заплакать, но засмеялась с нами.

«Штаны», — загнула я первый палец в своем ежевечернем списке.

Через несколько дней я пересказала этот эпизод Автандилу.

— Это очень хорошо, Ирина, — кивнул он. — Хороший признак. И то, что вы чего-то захотели, и то, что не обиделись и смогли вместе посмеяться. Но у меня такой вопрос… Как у вас сейчас обстоит с интимной жизнью?

Хотя он был потрясающим красавцем с пронзительными неожиданно синими глазами, я не воспринимала его как мужчину. Поэтому ответила предельно честно:

— Никак. Сначала не хотелось. А сейчас, может, и не отказалась бы, но… стесняюсь своего тела. Да и он особо желанием не горит.

Между нами уже два месяца не было ровным счетом ничего. Хотя и спали под одним одеялом. До этого я либо отказывалась, либо нехотя уступала, а потом Дарьялов и вовсе перестал ко мне приставать. Иногда закрадывались крамольные мысли: а может, и правда кого-то нашел — хотя бы чисто для постели? Я хорошо знала его аппетиты и понимала, что воздержание не для него.

— Я мог бы вам долго рассказывать, как связаны еда и секс, но наше время ограничено. Если вы думаете, что похудеете и все само собой наладится, то это путь в никуда. Не наладится, уж поверьте. А фрустрация еще больше усугубит проблему. Поэтому вам надо попытаться это сделать сейчас, когда появилась хоть маленькая, но подвижка. Главное — постарайтесь выкинуть из головы мысли о своей непривлекательности. Понимаю, это трудно. Но нужно. Разрешаю вам даже немного алкоголя, только антидепрессанты в этот день не принимайте.

— Как ты сегодня вечером? — спросила я Дарьялова следующим утром.

— Кажется, ничего нет, — ответил он, завязывая перед зеркалом галстук. — А что?

Молча подошла, поправила, поцеловала.

— Спасибо, — он посмотрел на меня не без удивления.

Я дала Варваре выходной, сама вышла с Иришкой в магазин, купила рыбу, овощи, сыр, бутылку легкого белого вина. Приготовила, сверяясь с кулинарным сайтом, ужин, приняла душ, накрасилась, надела платье, туфли. Открыла новые духи, пролежавшие полгода нераспечатанными. Волновалась, как перед первым свиданием. Хотя… если подумать, его у нас и не было. На первую встречу с Дарьяловым я ехала совсем с другими чувствами.

Взгляд упал на костюм, который надевала в тот день. Влезу ли в него еще когда-нибудь? Сорок второй размер! А сейчас пятьдесят второй. За месяц удалось избавиться всего от двух килограммов. Впрочем, сбрасывать больше Автандил запретил. Два в месяц — лимит.

Меня учили ставить перед собой конкретные цели. Пусть будет не размытое «хочу, чтобы все было хорошо и похудеть», а «влезть в этот чертов костюм». И пусть он