Читать книгу "Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова"

– Валентина, Тим сегодня в школу не пошел, потому что мы всепроспали. Проследите, чтобы он позвонил Илье и узнал у него уроки. СергейКонстантинович пока остается здесь.

– Он будет обедать? – немедленно спросила домработница,которая даже в трагическом пафосе не забывала о своих обязанностях.

– Я не знаю, вы с ним это потом решите. Если будут вопросы,звоните мне на работу. – Тут ей пришло в голову, что с работы ёе могут увезти вмилицию. – Или на мобильный телефон.

– Мам, пока, – протрубил Тим, – я уроки узнаю, не переживай!

Кира, уже в ботинках и короткой курточке, вбежала к нему вкомнату – он загружал компьютер, ясное дело! – быстро поцеловала иперекрестила.

– Не смей сидеть весь день в пижаме! – напоследок сказалаона, и каблучки истерической дробью простучали по полу.

Все. Ушла.

Сергею вдруг стало обидно, что она оставила его одного. Тоесть, конечно, с ним остался его сын и экзальтированная домработница, которуюон побаивался, но Кира ушла, и он теперь один.

Так было всю жизнь – она уходила, а он страдал, даже есливсе было наоборот, даже если он уезжал в командировки и на конференции, всеравно ждал, скучал, томился именно он.

А она? Он даже и не знал толком.

Мысль о том, что она попала в переделку, доставляла емупочти удовольствие. Костика жаль, конечно, но Сергей слишком мало его знал,чтобы печалиться по-настоящему. А не по-настоящему все это напоминало передачу“Криминальный дневник”, чувство он испытывал соответствующее –осторожно-зрительское.

Кому могло прийти в голову, что его жена – его бывшая жена!– способна выстрелить из пистолета в сердце своему начальнику, а потом спокойновернуться домой к Тиму и ужину?! Кира, которая, несмотря на всю внешнююхолодность и уравновешенность, жалела всех бездомных собак и плакала надфильмами с плохим концом!

Марью Семеновну, “героиню дня”, он нашел очень быстро. Онасидела в своей стеклянной будочке на первом этаже и, не моргая, смотрела, какотрываются пузырьки от витой пружины кипятильника. Марья Семеновна еще “несменилась с ночи, а сердце с вчера прям надвое раскалывается”, она объяснилаСергею.

– А вы что, Сергей Константинович, – спросила она, скорбносморкаясь в гигантский носовой платок, – как вчера приехали, так и не уезжали?

Взгляд, которым она прошлась по Сергею поверх платка, былостреньким, кое-где даже колющим.

“Да, – подумал Сергей. – Не Марья Семеновна, а рентген”.

Вчера, когда он приехал, она была почти в обмороке, сиделана ступеньках и обмахивалась газетой, а ее дрожащий от застарелого алкоголизмаи возбуждения супруг держал перед ней кружку с кипятком. В том, что там именнокипяток, Сергей был совершенно уверен – от кружки шел пар.

– Так и не уезжал, Марья Семеновна, – признался он почтивесело – ее тигриная наблюдательность давала надежду на то, что она сможет емупомочь: – Это ведь вы нашли… его, да?

Марья Семеновна вынырнула из платка и взялась за сердце.

– Я, – призналась она и повела мясистым, в прожилках, носом,– я, Сергей Константинович! Господи, да что ж это делается, когда среди беладня…

– Почему среди дня, – быстро, пока ее причитания не зашлислишком далеко, спросил Сергей, – ведь был уже вечер!

– Да ведь такая жизнь, Сергей Константинович, что никогдапокоя нет, ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечером! Из дому страшно выйти! Да ивыходить не надо, вот в подъезде-то и прикончили! Совсем ведь молодой, и такойвидный мужчина! Знакомый Кирочкин, да, Сергей Константинович? Я ж его несколькораз видела, он приезжал, еще когда вы жили! Да, Сергей Константинович?

Марья Семеновна явно была не промах, и сердце, которое“раскалывалось надвое”, нисколько не мешало ей продолжать наблюдение.

– Это ее начальник, – объяснил Сергей доверительно. – Так восколько вы его нашли?

– Да ведь милиция спрашивала у меня, а я говорю, чтоточно-то не могу сказать, потому что как я глянула на него, как зашлось у менявсе внутри, так и не помню, что со мной дальше было! Помню только, что Кираменя усадила прямо на площадке, в кресло усадила, недавно поставили кресла-то,когда у этого бандюгана жена забеременела, чтоб, значит, ей легче ходить, а вдомоуправлении мне сказали, что кресла все он на свои деньги купил и поставил,а они-то живут на третьем этаже, а кресла по всем площадкам, а я думаю – зачемони по всем площадкам, если жена его выше третьего этажа никогда не всходит?!

Сергей вытаращил глаза. К креслам, площадкам и беременнойжене бандюгана он готов не был.

– Какой… бандюган? – спросил он осторожно. – У нас вподъезде вроде бы…

– Да точно я вам говорю, что бандюган он, – затараторилаМарья Семеновна, – здоровенный такой бугаище, и машина у него бандитская, иэти… – тут она энергично потыкала двумя пальцами себе в глаза, – …стеклатемные! Прячется он от людей, боится им в глаза смотреть! А к жене заботливый,кресла, вишь, купил!

– Какой бандюган? – повторил Сергей растерянно.

– Да этот, этот, – зашептала Марья Семеновна, – вот этотсамый, глядите! И на улице его то и дело поджидают! Сядют и покатют!

По лестнице неторопливо и вальяжно спускался широченный,наголо бритый атлет в черном костюме и очень темных, почти слепых, очках. Водной руке он нес черную сумку, а второй легко касался полированных перил.Сергею показалось даже, что он насвистывает себе под нос.

– Лифт не работает, – негромко сказал он, чуть-чуть не дойдядо Сергея с Марьей Семеновной. – Бригаду вызвали?

– Вызвали, вызвали, – заспешила Марья Семеновна, чуть некланяясь в пояс, – в течение часа, говорят, все исправим, приедем и всеисправим.

– Я вам позвоню, – то ли пригрозил, то ли пообещалбритоголовый. – Здорово, Серега. Ты че? Не узнаешь?

И тут он весело сдернул свои очки.

– Ну, ты мастер перевоплощения, – так же негромко восхитилсяСергей и с удовольствием пожал здоровенную ручищу, – не узнал даже. А ты чегоздесь? Ты же был в Канаде?

– Я в Канаде и остался, – отозвался бритоголовый. – Ленкаговорит: “Давай съездим, хочу к маме, а то потом перед родами ты ж неповезешь!” Беременная она у меня, Ленка-то!

Тут он расплылся в такой улыбке, что на резиновых щекахпрорисовались очаровательные мальчишеские ямочки, шевельнулись уши. лобсобрался складками, а лысина засверкала, отражая свет.

– Мальчик у нас будет, Серега! Мальчик! Приезжай, когдародим. Бери свою Киру с пацаном и приезжай! Ты че, обратно к ним вернулся?