Читать книгу "Неуязвимая - Anne Dar"

от природы. Не знаю, что он имел ввиду, но парикмахерских инструментов, журналов и профессиональных красок для волос в закромах Доди было даже больше, чем обуви в её гардеробе. В коллекции её тюбитированной краски для волос больше всего, отчего-то, было бордово-красных тюбиков – целых пятьдесят единиц – и даже имелось двадцать с лишним тюбиков облюбованного Лив фиолетового цвета. Пялясь в модный журнал с подробной инструкцией реализации выбранной мной стрижки и вертясь вокруг зеркала в ванной, я в итоге разбросала свои остриженные тёмные волосы по полу и раковине, но всё же смогла сотворить чудо и смастерить на своей голове нечто наподобие популярной в прекрасном прошлом панк-стрижки: под мальчика сзади, сверху густая шевелюра, спереди длинная чёлка, достающая до подбородка, изначально уложенная налево. После того, как я покрасила, вымыла, высушила и, наконец, по-новому уложила волосы, получилось совсем хорошо. Стала, конечно, походить на парня, и всё же вышло почти что даже красиво. Может быть я тоже парикмахер от природы? Однажды в детстве я садовыми ножницами случайно отстригла Лив сантиметров пять от её хвоста – родители тогда не оценили моего возможного таланта парикмахера. Может быть потому он с тех пор никак и не проявлялся, однако после обретения мной новой причёски он стал как будто бы очевиден.

Лив понравился мой новый образ. Данте он понравился тоже. Но его мнением на любой счёт я ещё долгое время пренебрегала.

Мы стали жить вместе. Трое Киттриджей под одной крышей с одним Торнхиллом. Сначала я думала, что он куда-нибудь уйдёт, но он оставался с нами изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц. Первые месяцы я относилась к нему достаточно прохладно, даже несмотря на то, что он, вроде как, пытался наладить со мной связь больше, чем с Лив, воспринимающей его присутствие в нашем доме ещё более отталкивающе. Но он очень легко нашёл общий язык с малышом Кеем, а вскоре ещё подогнал нам рации – словил частные волны местных трапперов и зациклил их таким образом, чтобы наши рации не могли быть замечены и не могли передавать обратную связь. Он оказался инженером (не успевшим закончить университет), но это было отнюдь не единственное достоинство, которым он обладал.

Если задуматься, тогда станет ясным, что ту первую, самую страшную для нас зиму, мы пережили именно благодаря тому, что к нам прибился Данте. С напарником, прикрывающим тыл, и огнестрельным оружием в руках мне стало спокойнее брать дальние дистанции во время вылазок в город или лес, которые мы стали совершать благодаря раздобытым Данте лыжам, поверхностные следы от которых заметались снегом гораздо лучше, чем глубокие следы от ног. В середине декабря именно Данте не просто раздобыл в городе портативный генератор, но заставил его работать от солнечных батарей, которые мы позже вместе установили и замаскировали под торцом дома. Вначале эти батареи оказались заполненными с летних времён, так что у нас появилось тепло и немного света, благодаря чему мы могли себе позволить комфортную, то есть сухую, освещённую и немёрзнущую жизнь на подвальном этаже. В конце февраля Данте уговорил меня выбраться в город и в том походе мы обогатились, вскрыв тайник с залежами патронов в подвале какого-то старика, по-видимому бывшего до Первой Атаки охотником.

С каждым новым успехом Данте мне становилось всё сложнее придерживаться прохладной политики по отношению к его персоне. Он обеспечил нас оружием, теплом, лыжами, патронами и, самое главное, благодаря его рациям мы стали более защищёнными перед местными коалициями трапперов. А с учётом того, что бóльшую часть времени с Данте проводила именно я, совершенно естественно, что уже к началу весны мы, даже несмотря на мою незаинтересованность, начали понемногу сближаться: больше доверять друг другу, больше рассказывать о себе, в принципе больше разговаривать. Оказалось, что Данте Неуязвимый потому что как и я был рождён под знаком водолея: я родилась двадцать первого января, а он семнадцатого февраля. И старше меня он оказался лишь на два года, хотя и выглядел явно постарше своего реального возраста.

Новый год мы не праздновали из-за общего депрессивного настроения, но в январе отпраздновали моё восемнадцатилетие, а в феврале двадцатилетие Данте. Скорее всего именно с его дня рождения мы и начали по-настоящему сближаться – распили на двоих найденную в отцовских закромах двухлитровую бутылку дорогого шампанского, оставив Лив и Кею шипучий лимонад с печеньем. В тот вечер мы оба слегка захмелели, в результате чего даже позволили себе начать травить анекдоты. Кажется, именно с того вечера Лив начала ревновать меня к Данте в более открытой форме. Ей было сложнее: у меня хотя бы появился ровесник, с которым я могла общаться на равных и даже распивать шампанское или пиво, у неё же не было такой роскоши – только Кей, лишь недавно приучившийся к горшку, чужак Данте, которому она не стала доверять ни на йоту даже получив от него генератор с оружием и рациями, и я, которая в то время слишком сильно депрессовала, чтобы уделять ей желаемую ею массу моего внимания. Так и развивались-запутывались наши взаимоотношения.

В мае стало совсем хорошо: холодные ночи отступили, солнечный свет оживлял даже этот изуродованный мир, зазеленел и запел птичьими голосами-трелями раскинувшийся за домом лес. С каждым прожитым днём у меня всё хуже получалось игнорировать внимание Данте, которое он проявлял по отношению ко мне с первого же дня нашего знакомства. На поверку Данте был симпатичным, но когда в середине мая он отмылся в лесном озере, из-под смытого слоя пота и грязи на поверхность вдруг проступил настоящий красавец: высокий, хотя и не крупногабаритный, с хорошо развитой мускулатурой и намёками на кубики пресса. Мою же симпатичность он, должно быть, рассмотрел даже под слоем пота и грязи, и всё же я удерживала свою амбразуру до последнего.

Всё началось с походов в лес, во время одного из которых, в середине марта, мы отыскали лесное озеро, расположенное в пяти километрах вглубь леса от нашего дома. Я с Данте ходили в лес уже третий месяц, лишь изредка беря с собой Лив с Кеем – когда мы их брали, обычно возвращались домой без добычи, но и взаперти удерживать их круглыми сутками было нельзя. За три месяца мы научились устанавливать кое-какие силки, а по книге с красноречивым названием “Руководство отшельника”, которую я раздобыла в местной библиотеке, мы обучились охоте на мелкую дичь, её разделке, а также сбору элементарных трав вроде